– Дяденька Великий, простите, пожалуйста, я воробушка спасала, он крылышко повредил, на дорогу рванул, я за ним, его бы машина раздавила, жалко махонького, – всхлипывая, залепетала она тоненьким голоском. – Нас в школе на уроках учат, что природу надо любить и беречь, и животных защищать, если они мучаются, а он мучается, у него крылышко болит! И, наверное, сильно болит, раз умереть хотел!

Узкие, красивые ладони обхватили ее за талию и поставили на ноги. Воробей, зажатый в пальцах, жалобно пискнул.

Из повозки вышла женщина, тоже в белом. Высокая, ослепительно прекрасная. Длинные, молочного цвета волосы струились по плечам, опускаясь почти до земли.

– Что случилось, Гавриил? – нежным голосом спросила она. – Почему задерживаемся?

– Дитя человеческое спасает покалеченную птицу, подвергая опасности себя. Я говорил, Вифания, не настолько они безнадежны, эти сыны и дочери Земли, у них есть шанс.

– Какой мужественный и правильный поступок, – женщина подошла ближе, взяла Алису за подбородок прохладными пальцами. – Посмотри на меня, дитя!

Алиса подняла голову и замерла. На нее смотрели голубые, как небо, глаза. Длинные ресницы, разлет бровей, тонкий нос, губы нежно-розового цвета, сложенные в полуулыбку, будто Вифания знала что-то смешное, но не хотела никому рассказывать.

– И вправду очаровательный детеныш, – сказала Великая, поворачивая голову девочки туда-сюда. – Я думаю, у нее есть шанс очиститься и возвыситься. Заберем с собой? Родителям дадим компенсацию, они только рады будут.

Все внутри у Алисы похолодело от ужаса.

– Не стоит, дорогая, посмотри на эмблему на ее сумке, девочка из семьи Первого круга. Достойное воспитание, правильные жизненные ценности, пусть там и остается пока.

– Но мне она так нравится, в первый раз вижу столь храбрую и решительную малышку. Она нам пригодится в самом ближайшем времени!

И Алиса не выдержала. По-прежнему боясь пошевелиться, она тихо заплакала, захлюпав носом.

– Вифания, нет! – вдруг жестко и властно сказал Великий Гавриил. – Дитя еще слишком мало, ты же видишь. Для наших целей подойдут недоросли, которых мы используем сейчас. А малышка пусть бежит домой и заботится о воробушке. Сейчас ей самой это будет интереснее, ведь так, моя хорошая?

Он взглянул на девочку, и выражение красивого лица смягчилось.

Интереснее всего в данный момент Алисе было бы в принципе бежать отсюда подальше, не разбирая дороги. Но она нашла в себе силы кивнуть, хотя Вифания по-прежнему удерживала ее за подбородок.

И в это время зашевелился воробей в ладонях. Решение пришло мгновенно.

– Ой, смотрите, воробушек обкакался, его надо лопушком вытереть, отпустите меня, пожалуйста! – и она сунула ладони с птицей под нос обоим Великим. Те синхронно шарахнулись в сторону, на лице женщины – уму непостижимо! – промелькнуло отвращение. Зато пальцы она, наконец, разжала.

– Да-да, лопушком, – сказал Гавриил, пятясь к машине. – Беги домой, малышка, и заботься о нем хорошенечко! Вифания, скорее, мы опаздываем в школу.

Они сели в повозку, которая не прекращала парить над дорогой, тронулись с места и скрылись за деревьями.

Алиса вытерла глаза и нос. Глянула на руку – вся в грязных разводах. М-да, наверняка со стороны она выглядела, как замарашка. Пустят ли ее такую в автобус?

Воробей высунул голову из кулачка и возмущенно пискнул, косясь черным, округлым глазом.

– Ну, извини, – буркнула она в ответ. – Я знаю, что врать не хорошо, а вдруг бы они нас иначе не выпустили? И поехали бы мы куда-нибудь подальше от мамы с папой.

Маленький птах снова посмотрел на нее и вдруг кивнул, будто понимая, что она говорит.

– Таааак. Я головой вроде не билась, что со мной птицы общаются, – озадаченно пробормотала Алиса. – Надо домой ехать. Мама вечером придет, но папа сегодня вроде никуда не уходил, он тебе крылышко полечит. Согласен?

Судя по всему, воробей не возражал. Алиса сунула его в карман толстовки на животе и побежала к автобусной остановке.

Падать было страшно. В непроглядной тьме вокруг отсутствовали любые звуки. Последнее, что услышала Илона – упавшую крышку люка над головой. Она судорожно крутила головой, пытаясь разглядеть девчонок. Бесполезно. Пустота, беззвучие и тьма.

А дальше она будто вылетела из разноцветной трубы в аквапарке из недавно просмотренного старого кино. Только вместо воды внизу был пол. Илона с визгом упала лицом в пушистый ковер с очень густым ворсом. Он смягчил удар, который оказался скорее неприятным, чем болезненным.

На расстоянии вытянутой руки раздались стоны и непечатные выражения, за которые полагались целых три дня поста и медитаций на умягчение сердца и злого языка. У Илоны отлегло от сердца. Обе здесь. И, как минимум, живы.

– Что за ерунда? – Ксана с кряхтением приподнялась на руках, аккуратно повернулась и села. – Куда мы провалились?

Июлия лежала на спине, шевеля по очереди конечностями.

– Ничего вроде не сломано… Ксана, ты чего не сказала, что у тебя тут целая квартира? Да еще с таким ковром. Ты думала, мы тебя за тягу к роскоши сдадим, что ли?

– Да вы сдурели обе, что ли? – зашипела в ответ Ксана, хотя вторая ее подруга до сих пор не произнесла ни слова. – Мне на один такой ковер за десять лет работы не накопить. Да и знать я не знаю, что тут творится…

И осеклась, оглядываясь вокруг.

Странная комната, в которой они находились, была размером с Илонину «двушку». Стены из темно-коричневого дерева, высокий потолок с балками, винтовая лестница в углу, ведущая наверх, в темноту. Напротив нее светился затухающими угольками камин – с ума сойти, настоящий, с дровами! И кресло-качалка рядом. И стол, за который можно было усадить если не армию, то футбольную команду. Чуть поодаль в темноте угадывались силуэты резных спинок трех стульев. У дальней стены огромные стеллажи, также уходящие под потолок, а на них… У троицы перехватило дыхание.

Книги. Огромные, с обложками богатых темно-красных, зеленых, коричневых оттенков, с тиснением золотом. Их было так много, что не верилось глазам.

– Тут уже не тяга к роскоши, тут на две пожизненные отработки хватит, с конфискацией имущества, – еле слышно прошептала Илона. – Древесина редких пород, книги времен до эпохи Великих, ковер этот… Явно натуральный. Тут целый завод по производству футболок обнеси – и то хлопка не хватит. И камин – кто сейчас имеет право держать в доме открытый огонь?

– Может быть тот, кто плевал на чужие правила, навязанные наглыми захватчиками? – вдруг раздался вкрадчивый, словно шипящий голос.

И на фоне кресла-качалки, стоящего в тени, вдруг вспыхнули два узких желтых глаза.

Девушки хором завизжали, вскакивая на ноги.

– Ну-ну, тихо, дамы, тихо, я не собираюсь причинять вам вред, – из кресла поднялась фигура, и стало понятно, что это человек. Он щелкнул пальцами и под потолком вспыхнули светильники.

У незнакомца были черные волосы, красивое узкое лицо, обрамленное тоненькой бородкой, и странные зелено-желтые глаза. Он смотрел на почти вжавшихся в стену девушек, ухмыляясь во весь рот.

– Смешно, да?! – не выдержав, взвилась Ксана. – Кто ты такой? Что это за чертовщина? Зачем нас пугать? Это ловушка Великих? Очередные Испытания? Мы проходили их уже в этом году!

– Тихо-тихо, сестренка, – он перестал скалиться и примирительно поднял ладони вверх, показывая, что в них нет ничего опасного. – Я не имею отношения к этим напыщенным индюкам, которые захватили у вас власть. Я просто хочу поговорить.

– Какая я тебе сестренка, тоже мне, братец нашелся, – буркнула Ксана и тут же замерла. – Как ты сказал? Великие – напыщенные индюки и захватчики? Ты говоришь это вот так просто?

– Нужно быть или равным им по силе, чтобы не бояться даже просто говорить подобное вслух, или же совершенно безумным человеком, который не боится нести всякую чушь. Но Полиция нравов таких давно уже проредила за годы власти Великих. Так кто же ты? – спросила Илона.