Автобус подпрыгивал на поворотах, и в правом углу салона дребезжало стекло, но в целом ехал нормально.

– Ох, ну можно же было хоть в центре дорогу приличную оставить, – вздохнул сидящий впереди мужичок в вязаной шапке.

– Ты же знаешь, что не положено. Асфальт природу губит, – наставительно подняла палец его соседка, субтильная женщина в теплом платке, модном последние несколько сезонов.

Илона Каменева смотрела в окно, пытаясь перевести дыхание после забега до остановки и прыжка в автобус. Иначе пришлось бы стоять еще полчаса. Нет, определенно надо сбросить килограммов пятнадцать. Какие бы ни были Великие с их чокнутыми истинами, а лопать в три горла сладкое и мучное действительно вредно. Опять же, можно ходить и бегать по шесть-восемь километров в день, но если у тебя в тарелке к одобряемым в новом мире овощам и зелени прилагаются сыры с яйцами и мясо, а на закуску торт и очень вредный кофе, то неудивительно, что фигура расплывается.

А с другой стороны, какая ей разница? По современным меркам она стара и практически бесполезна для общества. Только опыт и знания помогают ей работать и держаться в Первом круге с его пропусками и льготами. Ну и эмоциональный интеллект, конечно. На трех последних Испытаниях она стабильно набирала выше четырехсот баллов. И один из Великих даже сказал тогда «Как жаль, что вам больше тридцати лет и весите вы почти восемьдесят килограмм. С вашими чудесными стремлениями и добрым сердцем вы могли бы претендовать на Высший круг. Но сами понимаете, в таком состоянии нельзя, в человеке все должно быть прекрасно…»

Она заверила, что понимает. А потом весь вечер проплакала дома в обнимку с кошками. Хорошо, семья у нее адекватная. Супруг сказал тогда, что это уже было почти век назад, когда мир чуть не захватили люди с кривыми крестами, что считали свою расу самой чистой, а значит, только они имели право жить свободно, остальных же лучше попросту уничтожить. А Илона отругала его – из страха, что услышат соседи и донесут. За подобное сравнение настоящего с прошлым осмелившихся ждала казнь. А им нельзя умирать, на попечении несовершеннолетняя дочь. Кто о ней позаботится, если кормильцев не станет?

Знал бы кто-нибудь из Великих, куда она едет сейчас! Просто казнью отделаться бы не вышло. По спине скользнула струйка холодного пота. Но есть вещи, важные для любого грамотного человека, которые нужно делать во все времена, хоть в старые, хоть в новые. И каждый год одно и то же, схема отработана до мелочей, а все равно оторопь берет лишь от мысли, что всех поймают.

Наконец, впереди запестрело нескошенным разнотравьем поле, в котором одиноко стояло светло-розовое здание бывшей больницы, теперь – Восстановительного центра. Илона подобрала с соседнего сиденья рюкзак и направилась к выходу.

Воздух пах розами и мокрой после дождя землей. Автобус вильнул задом с прикрепленным очистителем выхлопных газов и скрылся за деревьями. Пассажирка перевела дух. Обязательно надо сдать анализы крови, ну ненормально от любого стресса трястись и потеть! Наверняка холестерин подскочил, или магния не хватает, или сахара в избытке.

«Думаешь, как они», – мысленно отругала себя Илона и двинулась вперед.

На деревянной двери центра висел нежно-сиреневый плакат с изображениями целебных трав и надписью: «Дары земли прекрасны, береги их и пользуйся ими правильно!» Чуть ниже рука вандала криво накалякала: «Антибиотики – смерть человечества». Стереть или закрасить эту надпись было невозможно, она проступала через любой слой. Видимо, не обошлось без привнесенных Великими технологий, черт бы их побрал.

Коридор здания встретил тишиной и полумраком, шаги Илоны гулко отозвались эхом в пустом коридоре. Неудивительно, народ сейчас предпочитает лечиться у частных Травников с многочисленными дипломами. Или обращаться к гильдии Гомеопатов – конечно, у кого есть деньги. Кто победнее, ходил сюда.

У Илоны денег было не слишком много, но на поход к Травникам хватало. Однако к ним она обращалась только по рабочей страховке, чтобы ничего не заподозрили. А ходила в районный филиал Восстановительного центра. На работе, куда стекались все сведения о здоровье трудящихся, над ней посмеивались. Хотя, она сразу придумала легенду (точнее, сказала полуправду), что деньги сейчас нужнее на новый дом. А чтобы его купить, нужен первый взнос, поэтому тратить их на Травников нецелесообразно. После этого для большей части коллектива она стала жадиной, которая экономит даже на себе. Но лучше пусть ее считают жадиной, чем попирателем устоев. За первое хотя бы не казнят. Илона присела у двери с покосившейся табличкой и стала ждать.

Минут через пять дверь распахнулась, и высокая статная женщина в длинном платье с крупными розами вывела из кабинета старушку с палочкой.

– Как я рада, милая Нелли Михайловна, что нынче растениями можно лечиться! А то как раньше было? Всем химию проклятую впихивали, чтобы людей травить, больными делать, а потом наживаться, продавая лекарства, и через это миром править, – улыбалась бабулечка. – А тут наши травки, местные, как Великие завещали, и мне от них лучше с каждым днем. И вы так хороши, душенька, в платье вам намного лучше, чем в форме белой с крестом проклятым!

– Спасибо, Станислава Викторовна, я тоже рада, что лечение вам помогает, – отвечала женщина, следя, чтобы пациентка не споткнулась, переходя через порог у входной двери. – Не забудьте зайти за новым назначением через неделю, дозировку обязательно нужно пересчитать!

Дверь закрылась. В пустом коридоре пахло пылью, мышами и цитрусовым маслом.

– Хороши вы, Нелли Михайловна, во всех нарядах, не слушайте никого, – сказала Илона. – А то наговорят вам тут.

– У нас мало времени, девочка моя, – шепотом ответила женщина вместо приветствия. – Системы слежения семь минут будут на перебросе данных, а потом еще две – на перезагрузке. Нужно успеть. Иначе сложим головы на позорной площади.

Илона воровато оглянулась по сторонам и зашла. В кабинете сидела еще одна женщина, но в платье покороче, а цветы на нем были помельче.

– Помощник целителя Наталья, здравствуйте, – Илона отвесила шутливый полупоклон.

– И вам не хворать, сберегательница душ Илона, сопроводительница сирых, больных и увечных, – улыбнулась Наталья и, увидев в ответ вздернутые брови, фыркнула. – Здесь-то с ума не сходи.

– Прости, мать, привычка, – Илона вытерла пот со лба. – Черт бы побрал эти правила, должности, круги, обращения, с Великими в придачу. Тошно уже, сил никаких нет.

– Не одной тебе, – вздохнула Нелли Михайловна. – Я как это «целитель» слышу, так аж коробит. Но вариантов нет, нынче у нас новые правила русского языка, и «врач», оказывается, происходит от слова «врать». И униформу запретили, белый цвет могут носить только Великие, а крест – изобретение темных сил, желающих поработить разум людей.

– Дамы, время, – шепнула Наталья. Она встала с кресла, дошла до стены, которой не видно было с улицы в окно, облокотилась и сползла по ней на пол. – Давайте начинать.

Остальные сделали то же самое. Илона практически упиралась ногами в стол. Нелли Михайловна подтянула платье повыше, обмотала вокруг ног и сдвинулась ползком к шкафу. Сунув под него руку, она достала большую коробку с модными нынче конфетами: на натуральном какао, с медом, орехами и сиропом топинамбура, без добавленного сахара. Вот только самих конфет внутри не оказалось. Там, на середине, среди крошечных хладагентов лежали шприцы и двенадцать стеклянных ампул, шесть с жидкостью и шесть – с белым порошком.

– Чувствую себя ребенком, распаковывающим подарки, – шепнула Нелли Михайловна. – Итак, дорогие мои, сегодня в меню два варианта, которые, как мы помним, можно употребить за один раз. Что ближе к тебе, Илоночка, это от кори, а к тебе, Наташенька, от гриппа. И пока мы с вами болтаем, осталось пять минут. Закатывайте рукава, приступим.