– Кстати, – вспомнила Июлия, – С парнем на работе у тебя решилось что-нибудь? С тем, у которого опухоль в голове растет и на зрение плохо влияет? Ты еще заявку месяц назад на исцеление подавала.

– С Илюхой-то? – Илона помрачнела. – Решилось. Великие его обследовали и вынесли вердикт: исцеление нецелесообразно, состояние физического здоровья улучшится на 28 процентов, а состояние ментального – на 8. Интеллекта отдельно – и вовсе на 3 процента. Зрение останется на уровне. Из методов нашей расы показана только операция, но она поможет максимум на три года, а риски умереть велики. Ни лекарств нормальных, ничего нет. Инфекцию занесут ему прямехонько в голову, и прости-прощай. Наказали поить его бурьяном очередным. Видимо, им все равно, он и так инвалид, подумаешь, слепота добавится. Он же пользы обществу никакой не приносит, работать полноценно не может, писать стихи и картины во славу новой власти – тоже, значит, и зрение ему незачем.

Девушки помолчали. Затем Ксана со словами «Да гори оно все на позорной площади!» полезла в шкаф за бокалами и початой бутылкой с вином.

Какое-то время сидели молча, похрустывая печеньем. Серая кошка прошлась вдоль дивана, потерлась о ноги всех троих, потом прыгнула на колени к Ксане и замурчала.

– А меня главный на работе достал, – пожаловалась Июлия. – И я тоже не понимаю, он в Высший круг вошел, Великие его достойным посчитали, вроде как силен, хорошо сохранился, здоровье железное, тело и разум очищены от скверны, не пьет алкоголь, кофе и чай, не курит, не ест мясо. И готов к Инициации. А по факту гнида озабоченная, вчера ко мне подошел, наклонился и в ухо шепчет «Как от тебя приятно цветами пахнет!» Разве так можно себя вести? У него жена и дети есть!

– Так в нынешних условиях высокая потенция – не скверна, чем больше качественного генофонда, тем лучше. Хотя, шут его знает, какой генофонд без мяса-то? – Илона хлебнула из бокала и скривилась. – Да и жена с детьми не порок, продвигают же некоторые инициативу, чтобы можно было жениться на нескольких сразу, если сможешь обеспечить. А Алиске моей тем временем уже в школе намекают, что лучше выбрать вместо уроков литературы и экономики домохозяйство с основами кулинарии. Дескать, женщине не нужно быть слишком умной, за нее мужчина думать должен. Еще лет пять, и дочерям нашим вообще запретят учиться, а потом иметь собственные деньги, имущество и жилье. Как в старые недобрые времена.

– Я вообще тогда рожать не буду, – сказала Июлия. – И замуж не выйду. Не в этом мире, не в наше время. Для чего? Чтобы и себя, и дочерей обречь на несвободу с рождения? Лучше уж выслушивать от недалеких, что пропаду без мужа, их хотя бы игнорировать можно. Ксана, а ты чего пригорюнилась вдруг?

Ксана задумчиво поглаживала кошку. Ответила она не сразу.

– Девчонки, тут такое дело. Сны мне тяжелые уже неделю снятся. Прямо спать боюсь. Какой-то мрак, туман клубящийся и шепот «Помоги нам. Ты наша, помоги нам». Я вот думаю, тронулась я умом со всеми этими переживаниями или нет?

– Я думаю, не тронулась, но к Травникам я бы с таким не пошла, упечь не упекут, но на очередное освидетельствование отправят, – задумчиво сказала Илона. – Ты и так в Первом круге на испытательном сроке из-за возраста. Они, конечно, пусть пропадом пропадут, эти круги, но зачем лишние проблемы? Начнут еще Артура таскать с объяснительными, отправят на внеочередные Испытания. Может, бурьяна попить успокоительного?

– У меня бурьяна этого – целая полка в кухонном шкафу, – Ксана горько усмехнулась. – Не берет ничего. Только лягу, глаза закрою – и снова этот голос. И из ничего в пустоте вдруг появляется люк деревянный с кольцом, прямо как в нашем подвале, что в сарае с инструментами.

– Слушай, так клин клином вышибают. Давай внутрь глянем?

– Да ну его. Что там делать? Туда оборудование старое с института сгрузили, которое под запретом. Благо, оно нерабочее, а то получили бы мы за хранение, мало не показалось. Я хотела выкинуть, но Артур сказал, металл хороший, в хозяйстве пригодится.

– Вот именно! Спустимся, посмотришь на ржавый металл и успокоишься. И в следующий раз так и будешь этому голосу во сне отвечать: «Нечего в подвале делать, я там уже была, идите вон», – и Илона встала. – Мы с тобой пойдем, даже если доски под нами обвалятся, втроем все равно вылезем.

– Девки, вы ненормальные! – жалобно сказала Ксана. – Я боюсь!

– Да пошли посмотрим, пока решились, потом страшнее будет, – махнула рукой Июлия.

Они обулись и вышли во двор. Погожий денек был в самом разгаре, стрижи – предвестники дождя – реяли высоко в небе. Сарай стоял под ивой, которая раскинулась так широко, что практически укутала его ветвями. На двери висел ржавый замок. Ксана дернула его вниз – и дужка с хрустом отвалилась.

– Тут все равно воровать нечего, нормальный замок жалко вешать, его в итоге и сопрут, – сказала она и толкнула дверь.

Девушки напряглись, ожидая, что старое полотно с оторванной доской просто рухнет с петель вовнутрь. Нет, оно просто заскрипело, как модный реквизит для замка призраков в театре, и отошло в сторону.

Внутри было на удивление чисто и сухо. Пахло сеном и хорошим каменным маслом – видимо, Артур следил за инструментами. В одном углу стояли грабли, две старые лопаты, две тяпки и цинковое ведро, в другом на гвозде висели такие же старые цепи. Очень колоритные, подобными злой Кощей Бессмертный из ныне запрещенных сказок мог запросто приковывать к стене плененного Ивана-царевича.

А посреди сарая был тот самый вход в подвал. Железное кольцо, прикрученное к добротной крышке из толстых досок, будто подмигнуло свежесмазанным бочком.

– Девчата, вы точно уверены? – шепнула Ксана. – Мне что-то тревожно.

– Давайте хотя бы откроем и заглянем, – предложила Июлия.

– Конечно, раз уж пришли! Обидно будет уйти просто так, – и Илона потянула за кольцо.

Крышка внезапно оказалась тяжелой, и с места они сдвинули ее лишь втроем. Внутри в подполе была непроглядная тьма. Они присели на корточки и склонились над провалом, казавшимся бездонным.

– Полезем?

– Да ну его к черту. Жаль, фонарик с собой не взяли, так бы посмотрели, что внутри. Наощупь неохота, вдруг там крысы?

– Крыс Артур вывел еще в прошлом году, не бойтесь… Блин. Что-то тут не так. Запах чуете?

Они вместе потянули носами – и учуяли. Сквозь ароматы сена и солидола отчетливо пробивался запах нагретых на солнце камней, раскаленной земли и костра. Казалось, что, если помолчать секунд десять, услышишь и потрескивание дров.

А через секунду задрожал пол, на стене зазвенели цепи, а ведро с грохотом упало на бок. Все трое не удержали равновесия и с визгом ухнули сначала вперед головой, а потом – вниз. Крышка подвала грохнула следом, прикрывая дыру, куда канула вся троица. Дребезжащее ведро еще несколько секунд катилось по полу, затем стукнулось о стену с цепями и остановилось.

И стало тихо-тихо.

Алиса вприпрыжку бежала по тропинке, ведущей со школы к автобусной остановке. Рюкзак с учебниками при каждом шаге больно бил по плечам. Или это от обиды казалось, что мир вокруг уныл и плох, потому и спину тянет, как у старой бабки? Наставница Анна Тимофеевна говорит, что девицам злиться и гневаться нельзя, негативные эмоции для женского здоровья очень вредны. Потом она вырастут, замуж выйдут, а дети нормальными не родятся. Но Алисе через полтора месяца стукнет только 14, и о детях думать совершенно не хотелось. Они вообще где-то в далеком будущем, может, и не появятся еще. А дуры из десятого «В» – вот они, на совмещенном факультативе.

В субботу у школьников младшего и среднего звена обычно выходной. Но с появлением обязательных факультативов приходилось являться на занятия. Спасибо, что длились они от силы пару часов, и то, если Аннушку опять понесет разглагольствовать на любимую тему: «Какой должна быть настоящая женщина». Если верить ее словам, то красивой, скромной; ходить плавно и мягко, опустив глаза, носить длинные платья, что накапливают созидательную энергию, готовить вкусно, слушать мужа и помогать ему во всем. А работать настоящей женщине должно быть стыдно, и делать это нужно только от безысходности, потому что муж ее должен кормить, красиво одевать и всячески содержать.