- Издеваетесь? - выдавливаю из себя. - У меня пятый уровень.
- И что из этого, Иван? У меня шестой, но при наличии определенного опыта и нескольких сильных артефактов... Есть у тебя пара монеток столичных? По карманам пошарь.
- Вы что-то знаете, Феликс Игнатьевич, - смотрю ему в глаза. Тот щурится. - Что здесь происходит?!
- Ты был там, видел облако, - говорит он, тыча зонтом вверх. - На что это похоже? Как думаешь? Ну же, напряги воображение.
- Облако, - я закрываю глаза, пытаюсь в мельчайших подробностях воссоздать в памяти картину. - Облако тумана, и внутри что-то двигалось... Что-то большое... Возможно, если бы я верил в существование сумеречных драконов...
- Драконов? - заведующий лабораторией удивленно приподнимает бровь. - Это любопытно. Почему же драконов?
Ответить я не успеваю. Внезапно вижу, как из-за угла соседнего дома показывается Петька. Весь взмыленный, глаза бешеные. Недолго держалась "заморозка", да я и не рассчитывал. "Серый Молебен" был им уже спущен, так что вся его Сила ушла на разрушение "Фриза". Медленное разрушение, выгадал всего лишь пару часов.
Ни на кого не смотря, Петька подходит к телу жены, быстрым движением руки поворачивает ее голову, внимательно осматривает шею. Некоторое время сидит на корточках, гладя ее слипшиеся от крови волосы, вроде что-то шепчет. Затем целеустремленно идет к подъезду.
- Петька, постой, - следую за ним. - Ты что, обиделся? Я ведь для твоего блага...
Не поворачиваясь, он бьет ногой назад. Попадает мне в живот. Боль скрючивает, в глазах багровые пятна. Вот ведь, падла...
Когда разгибаюсь, Петька, вероятно, уже добрался до своей квартиры. Если сам запирал, то и открыть сумеет. Там его дочь. Сколько ей сейчас? Полтора года? Два?
- Гарик, помоги Ване подняться, - слышу рядом голос Феликса Игнатьевича. Вечно угрюмый оперативник по кличке Гориллыч, под два метра ростом и в плечах как добротный шифоньер, сгребает меня в охапку и несет по лестнице вверх. Совсем отмороженный тип. Хороший исполнитель, но своего мнения никогда не имеет.
- Давай, Вань, решим так, - старик семенит следом, хватаясь сухощавой рукой за гнутые перила. - Если к нам Инквизиторы пожалуют, то, стало быть, имеют твои драконы право на существование. Серые своего не упустят...
На восьмом этаже, возле двери собственной квартиры, буйствует Петька. Обрушивает на неподатливую преграду удары кулаков. Перчатки уже порвались, и на светлой обшивке двери размазываются алые пятна.
- Заперта на всех слоях, - констатирует Феликс Игнатьевич. - По крайней мере, до четвертого включительно. Мы пробовали.
- Есть способ уйти ниже? - спрашиваю я.
- Да, чем ты меня слушаешь?! - возмущается старик. - С помощью артефактов, Иван. Я же говорил недавно, - поворачивает голову к оперативнику. - Гарик, да убери же ты, наконец, его от двери. Все руки, бедолага, уже измочалил.
Гориллыч оттесняет Петьку к лифту. Тот пытается достать его кулаком, но без толку. Здоровяк встряхивает парня, словно тряпичную куклу. От резкого движения тонкая цепочка на его шее вдруг лопается, и по полу рассыпаются трофеи. Действительно, соседей Петька очень "любил".
- Летучую мышь тебе в глотку! - вдруг орет очумевший Гарик. С легкостью балерины отскакивает в сторону. - Так это ж вампирские клыки! Да ты псих, парень!
Петька садится на ступеньку, обхватывает голову руками и громко рычит. Столько боли в этом рыке, столько отчаяния...
Я сажусь рядом, кладу руку ему не плечо. Тот не дергается, и это уже хорошо.
- Что происходит, Петруха? - спрашиваю. - Такие дела сразу не начинаются. У тебя, как Иного, предчувствие должно было сработать.
Он только тихо подвывает.
- Возьми себя в руки, дозорный, - пытаюсь говорить жестче. - Там ведь твоя дочь, и помочь ей ты не можешь. Один не можешь. А вместе мы справимся. Слышишь меня?
Он по-прежнему воет. Тогда я со всей силы луплю его по лицу. Голова безвольно дергается, и он замолкает.
Минуту сидим в тишине. Лишь слышно, как старик ногой сгребает в кучу Петькины трофеи, да Гориллыч что-то бурчит себе под нос.
- Месяц назад Вера сказала, что Анютка во сне светится, - вдруг говорит Петька. - Я ей не поверил, так как у дочки нет никаких признаков Иной. Абсолютно ничего. Но потом сам увидел. Она действительно светилась. Веки и кончики пальцев рук и ног испускали слабое белое свечение, и при этом никаких следов Силы. Происходило это только когда Анютка спала, во время бодрствования ничего подобного не наблюдалось. Обычный ребенок полутора лет, и довольно спокойный. Вера с ума сходила, так как понятия не имела об Иных, и мне постоянно приходилось ее успокаивать минимальными воздействиями. Какое-то время, - недели две, - ничего не менялось, а потом стало что-то происходить с Сумраком в комнате дочки. Сначала исчез синий мох, и сам Сумрак будто загустел, стал похож на кисель, какой-то мутный, белесый... Я не мог не посмотреть через него, не войти. Да и Сила моя в квартире практически исчезала. Несколько раз обнаруживал у своих дверей этих тварей кровососущих. Стояли, закатив глаза, словно решили упокоится прямо на лестничной площадке. Гонял их, а что толку... Однажды один из них сказал: "Будь осторожен, дозорный". Думал, он запугивать меня решил. Гнал его этажей пять ... Ан нет, оказывается, предупреждала нежить. Чуяли ведь что-то...
Я сижу тихо, чтобы ненароком не прервать Петькины откровения. И про себя ругаю его последними словами. Это каким надо быть кретином, чтобы держать в секрете случившееся. Думал, само пройдет? И даже мне ни слова...
- Я очень испугался, Вань, - продолжает Петька. - За Анютку испугался. Инквизиторы отняли бы ее у нас, как пить дать. Этот случай явно в их интересах. Но я только сейчас понял, что на самом деле натворил...
