– Ты на ручье когда последний раз был? – перебила Николь Поля. – Снега то! Метр почти! Воо, – она показала рукой.

      – А ты чаще ходи своими путями. Есть же нормальные дороги и тропинки. Но тебе же надо по своему. Когда-нибудь одна голова от тебя останется. Будешь знать.

      – Злой ты, Поля.

      – Не называй меня так! Ты же знаешь как мне не нравится когда ты меня так называешь, – рассердился мальчик.

      – Ну ладно тебе. Лучше скажи зачем позвал меня сюда? – Николь поёжилась от холода и втянула руки в рукава куртки.

     Видно было, что Полю тоже неуютно. Солнце только вставало, его лучи были приятны, но совершенно не давали никакого тепла, да и ветер, пусть и не сильный, но при таком морозе ощутимо вымораживал.

      – Помнишь, летом мы на великах с тобой гоняли воон туда? – мальчик показал рукой в сторону леса, – там ещё дорога такая, просёлочная, вся в лужах была?

      – Не. Не помню.

      – Ну так вот, – не отреагировав на реплику Николь, мальчик продолжал. – Мы через лес ехали, потом поле заброшенное, поросшее было, а за ним снова лес. Мы тогда с тобой до старого кладбища доехали. Помнишь? Но дальше не поехали, поздно было и мы повернули назад. Ну?

      – Да! Точно! Кладбище помню. Ворон много было. Но больше ничего не помню. И что?

      – Ну так вот. Я потом один поехал. Доехал до кладбища, и поехал дальше. Уткнулся в ручей, хотя нет, никакой это не ручей, канава обыкновенная, вода там совсем бурая, – Поль определённо склонялся в пользу канавы. – Дорога есть, а мост разбит, одно бревно. Я не захотел по нему идти, да ещё и с велосипедом. Там высота большая, а упасть с бревна как нечего делать. Ну вот. А вправо, вдоль берега от этой канавы другая, заросшая дорожка была. Ну я и подумал: а почему бы мне по ней не поехать? Поехал. Километров пять катил. Дорожка эта у взгорка закончилась. Там ещё что-то вроде луга было. Осмотрелся я. На холм поднялся, а прямо за ним, недалеко от канавы домик стоит, и малина, прям заросли малины. Ну вот я к домику пошёл. Интересно же. Домик так себе. Старенький, и дверь нараспашку. А внутри ничего особенного. Печка, комната да кухня, тоже с печкой. Ну… Я там надолго застрял. Малины наелся! – Мальчик закатил глаза.

      – Ну и? Сейчас ты хочешь, чтобы мы малины набрали? Зимой?!

      – Нет конечно! – мальчик хмыкнул. – Так вот, – продолжил Поль своё повествование, – я через недельку, взял бидон, и снова туда поехал, малины набрать. Ну и подумал ещё, что на холме земляника должна расти. В общем, приехал я туда, а в доме то живут! Бельё висит, дым из трубы, все дела. Только вот интересно: где там воду брать? В канаве вода грязная, бурая от глины, а вокруг по близости ни колодца, ни родника. Я же в первый раз там всё обошёл. Ну… не моё это дело. Живут и живут. Мне без интереса. Я велосипед бросил и на малину навалился. И потом только, увидел, как женщина из того дома вышла. Резала что-то на крыльце. Потом с тазиком к канаве пошла. Вернулась, кажись без него, и кого-то звать стала: «Ниска, иди сюда! Ниска, помощь твоя нужна». Из дома девчонка мелкая выбежала. Белобрысая. Думаю – дочка. Но точно не знаю…

      – Что за имя такое: Ниска? – прервала Николь мальчиково повествование.

      – Я знаю, что это за имя. Я как домой потом вернулся, так в интернете посмотрел. В общем: Ниска, это значит – Ниса. Редкое имя, но где-то я уже такое слышал. Ну так вот, – продолжал мальчик, – эта Ниска, и женщина, спустились к канаве ну а я насобирал малины и полез на холм за земляникой. Больше то их и не видел. Да и зачем?

      – А потом, – переведя дыхание, продолжал мальчик, – примерно через месяц, август был, конец лета, я вдруг захотел увидеть этих странных лесных жительниц. Не знаю уж что на меня нашло… В общем, снова туда поехал. Ну и грязища там была! Весь перечумазался. Приехал я туда. И что ты думаешь?! Дом на распашку, и никого нет. Я и к канаве спустился. Это мне тот тазик вспомнился. Так вот. Тазик там оказался. Лежит, вверх дном.

      – История, конечно, может быть и интересная, – после нескольких секунд молчания сказала Николь, – но по мне так, кроме имени той девочки, ничего примечательного.

      – Фу ты какая. – Мальчик явно расстроился реакцией подруги.

      – Так мы сейчас туда потащимся, по морозу? В такую даль?

      – Ещё чего! Мы поедем на тракторе. Тебе понравится, – Поль улыбался. – Сейчас… Вот. Видишь дорогу? – он показал рукой в сторону снежных сугробов, за порослью кустарника. – Там поедет трактор. У него огромные колёса, и водит его мой друг Стив. Он взрослый, и уже катал меня на этой штуковине. Она где хочешь, проедет. Вообще везде, потому что колёса воот такие, – Поль поднял руку на уровень своего носа, – не, даже выше. Наверное с мой рост. А может даже чуть выше.

      – В тракторе будет тепло? – Николь замёрзла. Её начинала бить дрожь, что её друг уже видел невооружённым глазом.

      – Да! Там большая кабина. Печка стоит. Есть радио. А у Стива точно есть термос с кофе горячим.

      – Это хорошо. А то я окоченела. Вся.

      – Дай свои руки. – Мальчик взял руки подруги и крепко прижал их к своей груди. Потом снял с них рукавицы, и, зачерпнув снега, стал быстро и энергично растирать. Николь сначала было больно, потом кожу рук защипало, они раскраснелись, и она вдруг осознала, что её рукам тепло.

      – Ну? Как? Лучше стало? – спросил подругу Поль.

      – Да. Очень. Спасибо тебе. Вот бы ещё самой согреться. Да и ноги захолодали…

      – Тогда вот тебе! Вот! Ещё!

     На Николь вдруг посыпался град снежков. Один угодил в лицо, другой за воротник. В первый момент она хотела рассердиться, но, неожиданно, задор Поля заразил её, и следующие несколько минут друзья бегали, забрасывали друг друга снежками, и смеялись.

     Послышался вой и тарахтение большой машины. Из-за бугра, со стороны городского ручья, показалась сначала кабина, а потом и весь трактор. Колёса и в самом деле поразили девочку. Они были огромными в высоту, и толстенными, от чего и сам трактор, показавшийся ей похожим на холодильник катящийся на шести арбузах, вызвал восторг.