Брат Зевса – Посейдон, Аид

Ахейский остров Крит

Воздвигли из пучины вод

С горой под самый небосвод.

Олимп мол далеко,

А боги слишком высоко.

Поэтому в подземный мир судьёй

Отбудет царь земной.

А внук, отца закона, старый,

К нему на остров парой

Решил царь Минос из Ахеи,

Народ из мести не жалея,

Семь юношей и дев

Везти для ненасытных чрев.

К чудовищу как жертв Элады,

В подземные звериные пенаты.

Которые сложил Дедал

Из мощных бывших скал.

Тогда Эгея сын, Тесей

Едой поплыл среди людей.

И умертвил на Крите зверя,

Любимой Ариадне веря.

Минули славные года,

Прошла несчастная пора.

Быка ужасного большая сила

Однажды Крит опустошила.

Козёл, баран, корова —

Вмещала всё утроба.

Осталась лишь мольба тогда,

Голодная да долгая беда.

К царю Микен с Олимповых небес

Во сне явился Бог Гермес.

Правитель захотел в придачу

Послать Атлета за удачей.

Нашёл предлог герою,

Чтоб тот направился по морю:

– Для царства важен сбыт,

Я слышал остров Крит

Людьми Ахейскими забыт

А скот быком убит.

С утра уж собраны суда,

Плыви защитником туда.

Свирепое зверьё из бездны

В острог доставь мне местный.

Так за Тесеем вслед герой,

Геракл плыл живой едой.

На берег встав ногой,

Атлет пошёл на бой.

А бык готов на рог

Поднять всё то, что мог.

Ведь мощь была во многом,

Лишь море, как порогом,

На время остановит пыл.

Геракл так и поступил.

Сманил чудовище на дно,

Скрутил копыто, рог в одно.

В сетях свирепое созданье,

Как говорит предание,

Герой доставил на себе,

Связав его в борьбе.

Принёс в Микены Геркулес

Тяжёлый, грозный, бычий вес.

В воде, земле и смеси глины,

В массиве грязной вязкой тины,

В болотах Лерны Арголиды

Змей девять, воедино слитых,

Явились чудищем для Греков,

Ахейских истребляя человеков.

Смерть, рассылая всюду,

И, сея ужасы в округу.

Чудовище из девяти голов,

С большим количеством зубов

Травила ядом всех людей,

Кто угодил в болота змей.

Сруби одну, возникнут две.

Бессмертье Гидры явится везде.

Клинок Гефеста не подмога.

Хоть зло одно, злодейств-то много.

Простая хитрость и коварство,

Лень, жадность, ложь, упрямство.

Лихие страсти, страхи, лести —

Явления угроз змеиных бестий

Тревожить стали сам Олимп.

Где Зевс божественный свой нимб

Не захотел отдать змее,

Решив убить её на А́ргосской земле.

Царь Эврисфей престол Микен

Хранить, желая, крепость стен,

Отправил Геркулеса на войну,

К болотам в услужение ему.

Геракл сделал очень хитро,

Направив яд самой же Гидры

В плоть, в сердце на мече,

Чем погубил её в гнезде.

Лернейской Гидре подошёл черёд.

В спокойствии живёт народ.

Олимп по-прежнему вершит

И Геркулеса в бой вести спешит.

Лики воскресли из торфа и зыби.

Тени мелькнули из тлена и пыли.

Духи наполнили музыкой звуки,

Песней запели ударные стуки.

Лица вельмож в прохладе явились,

Слуги на солнце в покорность склонились.

Дым растворился на дальней границе,

Память пришла из загробной гробницы.

Воля небесная всех породила,

Светом светила царя озарила.

Волжские грязи в кирпич обратились,

В стенках домов рядами сложилась.

Явь оживила проулки построек и зданий

Этнос собрался у властных собраний.

Контур цехов водрузился на поле.

Храмы воскресли в жертвенной доле.

Шёпот ушедших позвал за собой.

Город восстал пронзённый молвой.

Потоки каналов смыли забвенье,

Пахари эры взрастили растенья.

Мастер, оживший в глине и воске,

Узор разбудил в керамическом торсе.

Души литые в металлах железных

Разом очнулись в фигурах телесных.

Серые кости из видов древесных

Спальни готовят наложниц прелестных.

Призраки тащат к обеду припасы,

Запахи сеют съестные запасы.

Ткачи облачили изгибы на теле.

Все силуэты ткани надели.

Кожи сомкнулись в сандалиях узлами.

Путь ходоков заскрипел под ногами.

Судьбы сложились в рассказах словесных

Папирус раскрылся в свитках наместных.

Боги восстали в ка́мнях скалистых.

Ветер повеял на волнах лесистых.

Древность вздохнула культурой преданий,

Страны явились былью сказаний.