Потом был отвратный ужин и обычный вечерний разговор: игроки делились впечатлениями дня и подводили итоги. Как и предсказывал Храванон идея с заготовками не вызвала у Каскадера возражений, и он согласился оставить купленных лично им для следующей группы учеников. Обсудили выдаваемые задания, сегодняшнюю задержку Каскадера (действительно сильный монстр), клан, скандальный роман Карамельки и еще несколько разных тем, а затем раньше чем обычно разошлись. Лауриндиэ и перевозбужденный ее стараниями Храванон отправились к себе, а Нарамакил и Геката к себе, в общей комнате осталась только Карамелька. Дроу еще немного посидела, но не пошла к себе скучать и грея в одиночестве постель завидовать, слушая что происходит за тонкими стенами (не только Храванон и Лауриндиэ ''двигали мебель по ночам''), а погасив магические светильники отправилась знакомой дорогой к центральному дому усадьбы, и этой ночью сама преподала своему любовнику-учителю пару уроков из великого наследия незнакомой тысячелетнему эльфу Камасутры.

Интерлюдия.

Земля, город Псков, улица Яна Фабрициуса дом 37 кв 73.

2019 год.

Лязгнул тугой замок, и тяжелая железная дверь дрогнула, дрогнула, но не открылась, а на некоторое время будто застыла в недоуменном ожидании. Потом последовал толчок, и массивный железный лист отошел сантиметров на 20, и тут же тяжеленная дверь вновь намылилась вернуться и закрыть небольшую щель, но ей не дали, вернее не дал жесткий повторный пинок, и железяка все же нехотя отошла. Через пару секунд вновь пошла было обратной, но уже проникшая в открытый проем женская фигура не дала ей набрать ход и спиной и тем что ниже оттеснила ее до самой стены, одновременно не выпуская из рук две большие с верхом набитые сумки. Хозяйка сумок поставила свой груз в коридоре, включила свет и только после этого пустила тугую дверь в обратный поход, лишь чуть придержав ее, чтобы не грохнуть железом о железо на весь подъезд и в очередной раз не вызвать истеричные вопли всегда готовой устроить скандал соседки. Разобравшись с дверью женщина откинула капюшон, сняла куртку и оказалась миловидной, хоть и несколько тощей девушкой 18–19 лет, девушка присела на старое советское давно лишенное зеркала трюмо и под доносившиеся из глубины квартиры звуки радио DFM начала с трудом стаскивать мокрые сапоги. Стащила, чуть не порвав при этом теплые носки, и, вновь подхватив сумки и вдев ноги в убитые тапки, привычной дорогой пошлепала на кухню.

— Здорово, сеструха! — поприветствовал гостью сидевший за обшарпанным столом мужик в тельнике и семейных трусах. Несмотря на раннее время на столе перед ним стояла сильно початая бутылка водки, тарелка с порезанным на дольки огурцом и разорванный кулек ирисок.

— Привет, — буркнула девушка и неодобрительно проводила глазами полстакана водки, исчезнувшей в глотке разом замахнувшего мужика, который взял после этого ''подвига'' дольку огурца, понюхал ее и… положил на место, вновь наливая стакан до половины.

Петр (а именно так звали хозяина тельника и квартиры) не стал предлагать выпить сестре, знал что нарвется на отказ и не желал вновь заводить старый болезненный для них обоих разговор. Между тем сестра привычно и быстро опустошала пакеты, распределяя их содержимое по своим местам: продукты — в холодильник и на полки, чистящие средства — под раковину, лекарства — в тумбу у кровати (в соседней комнате), стиранное белье — в комод. После девушка брезгливо отряхнула от сигаретного пепла и ошурков табурет и уселась рядом с вновь замахнувшим старшим братом, с отвращением задержавшись взглядом на небольшой лужице засохшей крови под столом, посреди лужицы как остов полузатонувшего корабля торчал выбитый зуб с металлической пломбой в нем.

— Опять у тебя драка была? — скорей не спросила, а устало констатировала факт сестра.

— Да не-е, чуть потолкались с веселья и все, — возразил ей Петр и прежде чем замахнуть очередные полстакана пояснил: — Один неблагодарный чмошник решил гонор показать, ну я ему и вмазал для ума. — Новые полстакана отправились по проторенному пути. — Он лег и больше не отсвечивал до самого утра, потом уполз, — пояснил все же решившийся украсть у себя градус Петр и зажевал водку долькой огурца.

— Участкового вызывали? — почти равнодушно спросила его сестра.

— Говорю же: чмошник лег и не отсвечивал — какой участковый? Все тип-топ. —

— Зачем ты все-таки пускаешь к себе этих бомжей-алкашей!? — опять не сумела удержаться сестра, равнодушие слетело с девушки как одноразовая маска. — Рано или поздно все кончится плохо — тебя пырнут ножом или зарежут во сне! -

— Ну и с кем мне пить? — спокойно без нервов спросил ее Петр и набулькал в стакан еще, добив бутылку до конца. — Ты ведь не будешь, а пить все время одному надоедает. —

— А еще твои вонючие дружки могут метнуться в магазин или ларек и притащить тебе очередную партию бухла! — с гневом и болью отвернулась к окну сестра не в силах смотреть на глотавшего водку как воду брата.

— И это тоже, — не стал спорить с очевидным тот. — И вообще не понимаю, чего ты мельтешишь — мне не долго осталась, а после мой смерти все достанется тебе. Продашь квартиру, получишь деньги и вся твоя возня со мной окупится стократ. —

— Дурак!!! — девушка взвилась с табурета, а потом вновь упала на него и спрятав лицо в ладонях зарыдала навзрыд.

— И хватит мне тут сырость разводить! Сама знаешь, на меня это уже не действует и прекрати наконец меня жалеть или осуждать! Чья бы корова мычала — чем ты отличаешься от меня?! У меня водовка в приоритете, а у тебя — дурацкие игрушки! Ни ты, ни я не можем без них жить! — И отчитав таким образом младшую сестру, с каким-то странным удовольствием в голосе закончил: — Так что или кончай свои сопли, или вали — скоро вернется Костыль с пузырями! -

— Хорошо, — девушка послушно вытерла покрасневшие от слез глаза и спросила с надеждой в голосе: — Ты обдумал то, что я предложила неделю назад? -

— Что предложила? А, вспомнил! Нет, не хочу я в твой ящик, мне и здесь неплохо с водовкой и моими вонючими друзьями. Когда придет время, лягу, но не в железный на время, а в деревянный навсегда. —

— Но ведь там не будет боли, и ты сможешь нормально ходить, есть, и если уж на то пошло, пить, — вновь попыталась убедить его сестра.

— Угу, — сморщился тот. — Как дрочить на телевизор — что мне с той выпивки? -

— Да нет же! Еще раз говорю, все как в действительности, но гораздо безопасней! Хоть раз попробуй, сам поймешь! Ну пожалуйста! В конце концов, что тебе терять!? -

— Ты права, нечего, — согласился с последним аргументом Петр. — Морочиться только не охота с капсулой этой, да и украдут, как ''бычий глаз'' (телевизор) украли. Сама знаешь из всей техники у меня только радио и держится, ну и телефон (столетней давности китайская проводная подделка) — такое говно не украдут. А ты говоришь капсула. —

— Я ее у себя поставлю, — почувствовав слабину зачастила сестра. — Договорюсь тебя привезут, 2–3 раза попробуешь и решишь. Сделай и если не понравится, я ни слова больше тебе не скажу, только сделай! -

— Так уж и быть, — с неохотой согласился Петр. — Но смотри — уговор, потом не зуди, а то получишь, — и слегка пристукнул все еще крепким кулаком бывшего десантника по столу.

— Договорились, — впервые что-то похожее на улыбку показалось на лице сестры. Девушка спешила поскорее закрепить достигнутый результат: — Значит в следующие выходные я подъеду на машине, так что не сильно усердствуй накануне. —

— Как получится, — пожал плечами Петр.

Настаивать девушка не стала — бесполезно, и следующий час прибиралась в квартире и как могла удаляла следы недельной гулянки, одновременно сварила суп и кастрюлю макарон с тушенкой, как минимум на три, а то и на четыре дня (это если брат будет есть один). Затем забрала мусор и несвежее белье, робко напомнила раздраженному долгим отсутствием собутыльника брату об их договоренности и вновь посражавшись с тугой дверью покинула квартиру.

Уже у мусорных баков, вышвырнув огромный пахучий пакет, с ненавистью в глазах проводила взглядом грязную бородатую фигуру на костыле и с полной бутылок авоськой в свободной руке.