– Все воскресшие собрались в саду. – Мэри стояла подле Четверки, касаясь ее плечом. – Посмотри, как они прекрасны. Иногда я думаю, что будет, если они вдруг выйдут за пределы сада?

– Будет жуткий скандал. Пресса сотрет Райана в порошок.

– «Воскресшие сбежали из Замка и топчут вересковые пустоши Килларни», представляешь? – Мэри усмехнулась. – Хотя красиво, конечно. Загадочно…

Опершись локтями о подоконник, Мэри всматривалась в едва различимые силуэты, вслушивалась в тихие голоса. Декабрь в Ирландии был по-летнему теплым. Ветер трепал сочные травы на полях, налетал на Замок, лупил его по серым бокам стен, ломился в высокие окна, искал скрытые от глаз мышиные норы и кротовьи лазы, через которые мог бы прорваться внутрь и навести в Замке свой порядок. И найдя, например, открытое окно, победно лютовал, свистел разбойничьим свистом и кружил флюгера на башнях. Но даже он, натыкаясь на воскресших, старался обойти их стороной, не задев, словно боялся дотронуться до тех, кому не было места на этой земле.

Четверка первая вошла в спальню, щелкнула выключателем, и яркие лампы, разгоняющие эфемерный страх хозяйки, озарили каждый уголок.

– Здесь никого нет, можешь спокойно спать, – произнесла андроид.

– Спасибо, что терпишь мои ночные приступы паники и говоришь со мной, – сказала Мэри, закутываясь в одеяло.

– Это заложено в моих паттернах поведения, – равнодушно ответила Четверка. – Утром я приготовлю тебе завтрак.

– Спроси у Райана, может, позавтракаем втроем? Ты, я и он?

– Хорошо. Если успею сделать все дела за ночь, составлю вам компанию за столом, – ответила Четверка и, выходя, погасила свет.

Замок завораживал Мэри множеством звуков: шуршание, скрежет, шепот и лязг. Всякий раз она закрывала глаза и пыталась представить себе, что могло издавать их, но редко находила ответ в своем воображении. В грузных облаках образовался просвет, и луна взглянула на землю любопытным белым глазом. Она увидела молодую женщину по имени Мэри, бледную, хрупкую, с копной рыжих волос. И женщина посмотрела на нее в ответ. Смутившись, глаз луны снова спрятался за тучами.

По черепице на крыше застучали торопливые шаги. Мэри приподнялась, навострив слух. Видимо, это была белка, хотя они редко забирались так высоко. Стук лапок стих так же неожиданно, как и появился. Вдруг за окном загрохотало, что-то упало на подоконник, ударившись о стекло. Мэри вскрикнула. Просто кусок черепицы соскользнул со ската. Но Мэри поняла, что не одна вскрикнула в темноте.

– Белки скоро тут все разнесут, – мужской голос раздался в дальнем углу спальни за шторой. – А мне не к лицу пугаться грызунов.

Мэри забилась в угол кровати, под балдахин. Пожилой сутулый мужчина неторопливо пересек комнату, встал спиной к окну и, покачиваясь взад и вперед на носках, холодно смотрел на Мэри, ничуть не тревожась тем, что напугал ее.

– Черт возьми, мистер Эштон… – выдохнула Мэри, узнав его.

– Добрый вечер, мисс Филлипс.

Мужчина подошел ближе к Мэри.

Линда, жена мистера Эштона, говорила, что ее муж при жизни был милейшим шутником, при этом он и мухи не обидел. Мэри готова была вздохнуть с облегчением, тем более что никто из воскресших не мог никаким образом навредить хозяевам Замка. Запрет был изначально заложен в их кодах. Но, взглянув на лицо «милейшего шутника», она почему-то занервничала.

– Что вы делаете в моей спальне? Идите в сад, сегодня там будет весело. Райан обещал запустить станцию виртуальной реальности. Поиграете с остальными.

Мистер Эштон задумался, провел пальцем по щеке.

– Не вам указывать мне, что делать, мисс Мэри. Вы плохо воспитаны, – ответил он, пристально глядя на нее. – Я, пожалуй, останусь здесь, с вами, – посмотрю, как вы спите. Ложитесь обратно в постель, да поживее.

Эштон провоцировал ее. Его усмешка, циничный блеск его глаз говорили об этом красноречивее всяких слов. От пожилого улыбчивого джентльмена, воспроизведенного в крипте его женой, не осталось и следа. Этот был агрессивен. Ничего подобного не могло быть! Или же…

Мэри протянула руку к столику, но телефона там не было.

– Я вызову Четверку, и она выведет вас отсюда, – сказала Мэри, не подумав. Угрожать Эштону было большой ошибкой.

– Ладно, – Эштон разочарованно вздохнул, подошел к двери и уже взялся за ручку, но вдруг обернулся. – Или нет? А что, если мне преподать тебе урок вежливости?

– Да пропади ты пропадом, – испуганно проговорила Мэри, пятясь по кровати.

Быстро обогнув лакированный столик, мужчина ловко отодвинул с дороги массивное кресло.

– Я не позволю какой-то сучке собой распоряжаться. Ты как она, как Линда, такая же зазнайка, чертова высокомерная дура. Я тебе не марионетка, которую можно дергать за ниточки!

Эштон навис над Мэри, и она вдруг увидела того, кем он был на самом деле, – престарелого ублюдка, готового распустить руки. Он смотрел в глаза Мэри. Сжатые губы, немигающий взгляд – он казался ей помешанным, готовым во что бы то ни стало причинить ей вред. И куда делся этот чертов телефон?!

– С вами нельзя иначе! Дрессировать и воспитывать – вот секрет общения с женщиной!

Мэри закричала что есть сил и бросилась прямиком через широкую постель, но запуталась ступней во всклокоченном одеяле, повалилась на пол, едва успев выставить вперед руки. Эштон одним скачком настиг Мэри, застывшую на полу от ужаса. Он схватил ее за волосы, она почувствовала легкое электрическое покалывание, по ее телу пробежали мурашки.

– Сейчас я преподам тебе урок, чертова сучка, – прошипел Эштон.

Он поволок Мэри вон из комнаты. Она кричала, но Четверка не слышала зова о помощи – видимо, ушла к Райану в подземную крипту. Мэри казалось, Эштон вот-вот вырвет ей волосы. Боль и страх, страх и боль, так Эштон поступал с женщинами, которых ненавидел. Он тащил брыкающуюся Мэри по коридору, подол ее ночной сорочки зацепился за выступ порога, порвался, на ноге появилась кровь. Эштон был силен, несмотря на преклонный возраст. Мэри совершала одну глупость за другой: она то хватала Эштона за руки и царапала их ногтями, не нанося ему никакого вреда, то начинала кричать и умолять его, не понимая, что его это только распаляет. Зажмурившись, Мэри перестала извиваться, ей нужно было подумать. Чего он от нее хочет?

– Мистер Эштон, простите меня! – закричала Мэри отчаянно.

Мужчина остановился. Неужели все было так просто?

– Этого недостаточно, – холодно сказал Эштон. Он наклонился, взял Мэри за подбородок – ей пришлось посмотреть ему в глаза.

– Я не должна была унижать вас, – пролепетала Мэри.

Она почти окаменела от ужаса, с трудом выговаривала слова и сама не понимала, зачем вообще говорит ему все это, но страх заставлял ее действовать.

– Мне очень жаль, вы достойны всяческого уважения.

Эштон злобно усмехнулся. Похоже, в такие минуты все женщины ведут себя примерно одинаково, и теперь Мэри казалось, что она и Линда стали одним целым, жертвами, чья жизнь зависела от прихоти того, кто волочет их, беспомощных, по полу. Мэри надеялась, что он вот-вот отпустит ее и все наконец закончится. Но безумный старик только начал играть с ней в кошки-мышки.

– Иди, детка, – сказал он спокойно и разжал пальцы.

Мэри встала, ноги подгибались, ее всю трясло, как в лихорадке. Боясь повернуться к нему спиной, она попятилась к парадной лестнице, чтобы спуститься на первый этаж, выскочить на улицу и позвать Четверку или Райана. И тут Эштон начал свистеть. Он смотрел на нее, не моргая. В его глазах был азарт, веселье, словно он готовился начать охоту. Мэри нащупала рукой деревянные перила, повернулась и бросилась вниз по лестнице. Она подворачивала ноги, но не замечала боли. На нижних ступенях Мэри обернулась. Эштон стоял наверху, нацелив на нее охотничье ружье. И ее нога соскользнула со ступени. Через секунду Мэри уже летела, беспомощно хватая руками воздух, не находя опоры, и с силой ударилась головой об пол. Ей показалось, что череп вот-вот расколется надвое. В глазах потемнело, и последнее, что она услышала, были тяжелые быстрые шаги Четверки, спешившей к ней на помощь.