Как и любому человеку, мне жизненно необходима обычная смена декораций, общение с другими людьми или хотя бы просто выход на улицу. Я же в этой комнате будто отделена от всего мира: телефон есть, но пароля от wifi нет, на планшете – та же проблема, а из моего единственного источника коммуникации Сьюзен так себе собеседник получается: ответы односложные, вопросов нет, заинтересованности в беседе – тоже.

Да и бог с ним с этим общением и желанием узнать, что там творится в мире. Мне просто-напросто воздуха свежего глотнуть хочется, а эти сверхумные окна, чтоб их, не открываются. Прикиньте? Они имеют дохренища всяких наворотов, но элементарно открыть их, чтобы впустить в комнату дождливую сырость, нельзя. Удивительно! И смешно. Хотя нет, не смешно. Удушливо. Мне уличный воздух нужен, а Адам во всех смыслах обеспечил мне полную изоляцию от внешней среды.

И, казалось бы, что ты ноешь, Анна, сиди в шикарных апартаментах да настраивай необходимую температуру и влажность с помощью климат-контроля, да только терпеть даже столь незначительные неудобства – это идиотская привычка другой моей стороны, вечно любящей страдать и забивать на свои «хотелки».

Почему я должна мучиться, если я с лёгкостью могу улучшить условия своего пребывания здесь? С какой такой стати мне не получить желаемое? Не вижу совершенно никаких причин, поэтому при первой же возможности мне будет необходимо постараться хорошенько порадовать своего господина, дабы получить его благосклонность и разрешение на выход из дома.

И вот честно: говорю об этом и нисколечко не злюсь, не раздражаюсь и не испытываю омерзения. И это абсолютный кайф – воспринимать поклонение Харту как обычную работу, а настойчивое стремление сделать ему приятно – как необходимость в достижении своих целей.

Он хотел покорную, хорошую девочку для траха – он её, несомненно, получит. Никаких пререканий, возражений и попыток вступить в спор больше не будет. Всё это бессмысленно, и другая версия меня это понимает и безоговорочно принимает, а дикую, буйную Николину со всей сумасшедшей смесью противоречивых чувств к Адаму и долголетней любовью к Остину я оберегаю в непроницаемом бункере. Там она не ощутит на себе ни одного из моих будущих действий и поступков. Я уж позабочусь, чтобы она ничего не почувствовала и ни за что не выбралась раньше времени наружу.

В отличие от неё, в Адаме я вижу не сексуального мужчину, дурманящего своей мистической силой и затрагивающего самые глубинные струны души, а такой же неодушевлённый предмет, какими видела для себя каждого клиента в «Атриуме», и какой, по сути, являюсь я сама, поэтому выполнять все его приказы по высшему разряду, при этом ничего не чувствуя, будет легче лёгкого. Главное – постоянно сохранять защитные стены целыми и невредимыми – и тогда у меня всё получится.

Я выдержу. Я справлюсь. Я освобожусь. И стану счастливой.

Никогда прежде мне не приходилось абстрагироваться от всех душевных терзаний и телесных ощущений дольше рабочей ночи, но я почему-то уверена, что мне не составит особого труда справляться с этой задачей так долго, сколько мне того потребуется, ведь ситуация на сей раз кардинально иная.

Мужики в «Атриуме», лапающие меня без остановки, вызывали только отвращение. Адам же своей попыткой изменить мою память зародил во мне настолько сильный страх, ненависть и желание не допустить сей ужас, что вот уже сколько дней подряд я не чувствую абсолютно никакого напряга в удерживании своего непонятного «щита». Осталось лишь узнать, как дело пойдёт непосредственно во время общения с самим Хартом. И надеюсь, мне уже совсем скоро удастся это проверить.

Ещё полчаса покиснув в горячей воде, я смываю с себя душистую пену и выбираюсь из ванной. Питаю всё тело маслом, дивно пахнущим экзотическими цветами и покрывающим кожу мерцающими бронзовыми частичками. Лицо оставляю без грамма косметики – в отдохнувшем, здоровом виде оно и так мне кажется вполне прекрасным.

Вхожу в свою личную гардеробную, забитую под завал брендовой одеждой и аксессуарами. Надеваю один из многочисленных пикантных комплектов нижнего белья с не менее соблазнительным шёлковым платьем и до идеальности выпрямляю волнистые, слегка пушистые волосы.

Никогда так не делала, а, наоборот, закручивала их в крупные спирали, но сейчас почему-то моё нутро требует хоть каких-то перемен в образе. Да и другой мне так больше подходит. Выглядит более дерзко, что ли. Мне нравится. Зачёт!

А затем я такая вот вся красивая, благоухающая, соблазнительная и готовая во всеоружии весь день смиренно жду звонка или прихода Адама домой, надеясь, что, может быть, именно сегодня он решит вспомнить о моём существовании.

Вновь читаю книги, смотрю несколько эпизодов «Отчаянных домохозяек», занимаюсь растяжкой, чтобы хоть немного размять непривыкшие к отсутствию физической нагрузки мышцы. И вот так чудо!.. Внезапно слышу приближающиеся к моей комнате шаги, предельно точно зная, что на сей раз Сьюзен ко мне идти не может.

Женщина заранее оповестила, что на пару часов отлучится за покупками. Это точно не она идёт ко мне, а значит…

Неужели мистер Харт наконец соизволил ко мне явиться?

Ловко поднимаюсь с шпагата, подправляю платье и подбегаю к зеркалу, чтобы проверить свой внешний вид. Убедившись, что по-прежнему выгляжу чертовски сексуально, грациозно заваливаюсь на кровать, где якобы с интересом продолжаю читать книгу.

Секунды идут, я вся в предвкушении встречи со своим ключиком от клетки, да только вот же непруха: долбаный ключик что-то совсем не торопится попасть в мои ручки. Судя по звукам шагов в коридоре, мой запропастившийся босс движется не по прямой, а будто бы какой-то извилистой змейкой, сопровождая свой хаотичный путь шумом открывающихся дверей соседних комнат.

Адам там набухался в хлам, что ли, и забыл, в какой спальне я нахожусь? Очень надеюсь, что его тормознутому путешествию до меня есть другое объяснение, потому как вдрабадан пьяный Харт в мои планы точно не входит – это попахивает работой без поощрения, что меня вообще не воодушевляет.

Я его, значит, сейчас ублажу, так сказать, высосу билет на улицу, а он потом проспится и заявит, мол, ничего не помню. Вот уж совсем не хочется подобного сценария. Но ладно. Как будет, так будет… Разберёмся.

Отбрасываю книгу в сторону, поднимаюсь с кровати и направляюсь к двери. Прислоняю к ней ухо, напрягаю слух, желая чётче расслышать шумы, доносящиеся в коридоре. Но там всё те же шаги и всё те же звуки открывающихся дверей спален.

Может, мне его позвать стоит? Услышит зов и сразу же сумеет найти выход из дебрей леса, в которых он как будто бы там заплутал?

– Адам?! – вскрикиваю я, и за дверьми мгновенно воцаряется тишина. – Адам, я вообще-то здесь! Ты потерялся в своих гигантских хоромах или просто запамятовал, где я нахожусь?! – добавляю с усмешкой и остаюсь без ответа.

Лишь неторопливые шаги всё-таки добираются до нужного места. Ручка моей двери тут же начинает дёргаться, но не позволяет долгожданному гостю войти внутрь.

Да уж… Он точно нажрался!

– Похоже, о том, что ты держишь меня в заточении, ты тоже напрочь забыл, – протяжно выдыхаю, покачивая головой, и следом вздрагиваю всем телом от неожиданности, когда вместо низкого мужского тона слышу недоумённый девичий голосок:

– Какого чёрта Адам держит тебя в заточении, Николина?

Вот тут я в нехилый ступор впадаю. Такого поворота никак не ожидала. Даже зависаю на пару десятков секунд в усердных попытках по голосу идентифицировать личность девчонки, которая определённо меня знает.

– Эй! Ты меня слышишь? Ты почему взаперти сидишь? Что это еще за приколы такие? – не на шутку озадачивается она.

И не без основания, ведь это никакие не приколы, а моя новая реальность на ближайшие… хренову тучу времени.

– Николина! Ты чего замолкла? Почему он тебя закрыл? У тебя там всё в порядке?

А теперь девчонка заметно пугается, повышая громкость голоса, тем самым позволяя мне наконец сообразить, кто стоит по ту сторону двери.