– Твой запах, – хрипловато выдаёт он и прижимается носом к щеке.

Вдыхает. Морщится. Хмурится. Вновь непонимающе смотрит на меня.

– Я воняю, что ли? – отвечаю ему не менее озадаченным взглядом.

Не может быть такого. Все прошедшие недели я только и делала, что часами кисла в ароматических ваннах. Да я должна быть грёбаным благоухающим цветочком. Не меньше.

– Нет, не воняешь, – спустя несколько секунд проговаривает он. Голос его звучит уже гораздо твёрже. – Но ты пахнешь не так.

– Не так, как что?

– Не так, как ты.

– Не как я?

– Да. Не как ты обычно пахнешь.

А… Вот оно что… Так это потому что я не твоя прекрасная дикарка, Адам. Поэтому и пахну совсем иначе.

– Это, наверное, из-за духов. Раньше я никогда ничем не пользовалась, – непринуждённо улыбнувшись, заверяю я.

Правду Адаму знать не нужно. Желательно как можно дольше.

– Если тебе не нравятся эти, в следующий раз попробую другие.

– Нет. Не надо.

– Эти или другие не надо?

– Никакие не надо.

– Совсем?

– Да. Мне нужен только твой запах, – с его языка слетает чуть ли не страстная мольба.

Адам снова начинает что-то скрупулёзно выискивать в моём лице, с каждой секундой всё сильнее возвращая своему взгляду осознанность. Чёрт! Этого допускать нельзя. Всё же так хорошо уже шло.

– Ладно, отныне никаких духов. Только я и мой запах. А теперь трахни меня, Адам, я до безумия этого хочу, – «исступлённо» бормочу я и в страстном желании вернуть босса на прежнюю горячую волну приступаю к тому, на чём остановилась: порываюсь освободить его член из штанов.

– Нет! – на сей раз вместе с очередным отказом он бесцеремонно сбрасывает меня с себя на соседнее место, словно назойливого зверька. – Сиди спокойно, Джеймс. Это приказ! Сегодня в твоих услугах я не нуждаюсь, – зло чеканит он.

Меряет меня недоверчивым взглядом и, больше ничего не говоря, поворачивает голову к окну, всем своим видом показывая, что моё общество ему более не интересно.

И как это понять?

В моих услугах сегодня не нуждается?

Нет, я, конечно, нисколько не обиделась. Этой функции во мне тоже не существует, но вот удивляться я умею только так. И сейчас я в тотальном шоке.

Что это вообще было? Как такое поведение объяснить?

Он же фактически кипит от желания, кожа горит, воздух вокруг него искрит, а член Харта твёрже металла. Да и разве не он только что разорвал мои стринги, чтобы воспользоваться мной по своему назначению? И после этого Адам заявляет, что не нуждается в моих услугах? Кому он тут заливает? Или у него всё желание резко отпало всего лишь из-за непонравившегося запаха? Реально?

Если это так, то ничего себе привереда нашёлся. Почему-то грязную, измазанную во всём чём только можно Николину он обнюхивал и облизывал с головы до ног так, что остановить было невозможно, а от меня – чистенькой и свеженькой куколки – нос воротит. Удивительно! А потом меня ещё дикаркой называет. Ага! Как же! Сам он абориген первобытный со странными предпочтениями.

Мне в следующий раз к нему немытой и в бомжацких лохмотьях следует явиться? Так, получается? Может, тогда он сразу захочет меня? Не знаю. Видимо, нужно будет и такой вариант поэкспериментировать. Ведь такая красивая, элегантная, соблазнительная обёртка, в которую я упаковала желанное ему «тело», Харту пришлась не по душе. И при таком раскладе чувствую – мой план добиться разрешения погулять по ярким, шумным улицам Нью-Йорка автоматически накрывается медным тазом.

Печальненько, но ладненько. Нет, так нет! Унывать не стану. Да и сдаваться пока что – тоже. Как-никак впереди у меня ещё есть время попытаться растормошить своего начальника-недотрогу. Вдруг что-нибудь да получится. Если же нет – тоже не страшно. В любом случае я просто возьму и наслажусь по максимуму своей первой в жизни поездкой – долгожданной, жизненно необходимой и навсегда вызволяющей меня из города, в котором ежедневно, год за годом я понапрасну жертвовала собой и отчаянно пыталась выжить.

Она покорна, послушна, улыбчива.

Она не пререкается. Не спорит. Не обижается.

Она жаждет меня ублажить и сама проявляет инициативу.

Вроде бы этого я так долго и хотел от неё добиться, да?

Всё правильно: именно это мне и нужно было от дикарки с самого начала. Да только вот в чём проблема…

Если в первые минуты нашей встречи у меня закрались лишь абсурдные сомнения, то сейчас я уверен наверняка – эта безумно радостная, игривая, беззаботная, сексуальная, лощёная и враз подчиняющая мои тело и разум красотка – не Лина. И это никакой не прикол.

Возможно, конечно, я тронулся умом, но чем дольше я нахожусь с ней рядом, наблюдая за её поведением, жестами, мимикой, вслушиваюсь в интонации голоса, сказанные слова, фразы, тем твёрже и непоколебимей становится моё суждение: она – кто угодно, но только не Николина Джеймс.

Я всегда знал, что у моей кошки имеются неплохие задатки актрисы, да и опыт работы, несомненно, сказывается на навыке правдоподобно входить в различные роли, однако сегодня я, мягко говоря, обескуражен её искусной игрой. Ни одной фальшиво сыгранной секунды, ни одной напряжённой, натянутой ноты в голосе, ни одного лишнего, резкого движения или негативной эмоции, мигом выдающей её истинное настроение.

Лине не танцами нужно было заниматься, а в драматический кружок вступать. Однозначно! Такому высокому уровню актёрского мастерства многие всемирно известные актёры могут позавидовать. А ведь она точно играет – по-другому объяснить поведение Лины, что в корне противоречит её дикому, свободолюбивому нраву, я не могу. Нет других вариантов. Только если Николина помимо своей любви к братцу умудрилась скрыть от меня ещё и сестру-близнеца, которая каким-то немыслимым образом могла бы поменяться с ней местами. Но это же невозможно. Подобную деталь её семейного древа я точно не смог бы упустить. Я от корки до корки проштудировал всю её подноготную. Никакой сестры быть не может. А даже если бы и могла, то как бы она узнала, что Лина в заточении?

Господи! О чём я вообще думаю? Я точно поехал на всю катушку, раз забиваю голову подобными абсурдными мыслями.

Играет она! Просто отменно играет! И ничего больше. И я обязательно поймаю на притворстве эту хитрую сучку, которая вместо обиды, злости или хотя бы крохотного порыва сдерзить в ответ на мой резкий приказ в машине преспокойно улыбнулась мне и, высунув нос в окно автомобиля, точно ликующий пёс, всю дорогу до аэропорта наслаждалась потоками ветра. А стоило ей увидеть наш частный джет, как губы великой притворщицы мгновенно растянулись в ещё более широкой улыбке. Она пулей вылетела из машины, энергично вышагивала до самолёта, чуть ли не вприпрыжку взобралась по трапу вверх на борт, где с явным интересом осмотрела интерьер и, восторженно выдав одобрительное: «Огонь!», плюхнулась в кожаное кресло напротив Сары, присутствие которой нисколько её не напрягло.

Хотя должно было. Причём сильно. Я отчётливо помню, как во время заключения контракта дикарка едва сдерживала себя от нападения на ассистентку, когда та подходила ко мне ближе, чем на метр. А тут, не прекращая всё так же лучезарно улыбаться (что, если честно, уже начинает изрядно подбешивать), Лина просто приветливо здоровается с ней, чем в энный раз за сегодня удивляет не только меня, но и Сару тоже.

Несколько секунд мой секретарь удивлённо таращится на светящуюся актрису и, в итоге решив ей ответить всего лишь скупым кивком, сразу же переводит всё внимание на меня.

– Доброе утро, Адам. Я только что связалась с Майклом. К нашему приезду он вместе со всеми акционерами будет ждать тебя в главном зале совещаний. График с остальными встречами и рабочими моментами, требующими непосредственно твоего внимания, уже тоже составлен. Ознакомься и дай мне знать, если необходимо что-то поменять, – деловитым тоном оповещает Сара, протягивая мне планшет.