– Если кто-то когда-то об этом узнает, это позор на всю семью. С нами никто никогда не захочет иметь дела. Боже, это все может плохо закончится.

– Я уже начинаю жалеть, что рассказала тебе, – заметила Софья.

– Может, и не стоило, как я теперь буду жить с этой мыслью. Я буду постоянно бояться за тебя, – Ева впадала в панику.

– Не надо за меня бояться, я сама сделала этот выбор. И поверь мне, лучше пускай меня прилюдно распнут, чем я откажусь от этого. Это единственный просвет в моей бесконечно одинокой жизни.

Ева сочувствующе посмотрела на сестру.

– Не надо так на меня смотреть, – заметив взгляд сестры, отметила Софья. – Я счастлива иметь такую жизнь и эту возможность.

Девушки замолчали и несколько минут лежали не разговаривая.

– Надо еще выпить, – заметила Софья и по внутренней связи заказала еще бутылочку вина.

Когда бутылку принесли, она тут же налила два бокала и один подала Еве.

– На, пей, а то на тебя смотреть страшно. Ты как будто меня похоронила.

Софья старалась подбодрить сестру, и та приняла бокал.

– Кошмар, – заметила Ева и отхлебнула терпкого напитка. – У меня нет слов.

– Да успокойся, все хорошо. Ты видишь, я в порядке и счастлива. И совсем ни о чем не жалею.

– И что, ты там общаешься с мужчинами? – вдруг спросила Ева.

– Да.

– И насколько близко?

– С одним из них очень близко.

Глаза Евы расширились. Уже не первый раз за вечер она испытывала шок.

– Мне сейчас стает плохо.

– Ты все близко к сердцу принимаешь.

– Но, но … – Ева от волнения даже не могла ничего возразить.

– Это не блуд. Он один…. И….

Софья замолчала, словно опять раздумывала, говорить еще одну новость или нет.

– И что? Договаривай уже.

– И, мне кажется, я его люблю, – выпалила Софья.

– Любишь? – Ева снова удивилась. – Как?

– Ты удивляешься, что можно влюбиться?

– Но ты же даже не знаешь, кто он на самом деле. Ты полюбила того, о ком тебе практически ничего не известно.

– Неправда. Это не так. Я знаю о нем больше, чем о ком бы то ни было в этом мире. Мы с ним делимся самым сокровенным. И я точно знаю, что он добрый, отзывчивый и заботливый.

– А как его зовут?

– Дэвид.

– Это настоящее имя?

– Да. Я знаю и его фамилию, более того, тет-а-тет мы общаемся без масок.

– Но как? Ты же так рискуешь. А если он тебя выдаст?

– Нет, я доверяю ему. Так же, как и он доверяет мне.

– Тогда почему вы не переведете ваши отношения в новый формат? Почему ты его не представишь родителям? Не надо будет по клубам тайком встречаться.

– Есть проблема.

– Какая? Ты меня сегодня пугаешь.

– Мы разных рас.

– Он другой расы?

– Да, не удивляйся так. Я не виновата. Сначала мне просто было интересно с ним общаться, мы весело проводили время. Потом поняли, что у нас много общего, наши разговоры с каждым разом становились все более откровенными. И я даже сама не заметила, как влюбилась в него.

– Боже, как мне страшно. От одной мысли об этом меня передергивает. И ты так и будешь тайком встречаться с ним всю жизнь?

– Наверное, – говоря Софья пожала плечами. – А у меня все равно нет выбора. И пускай эти отношения будут недолгими. Может быть, нас раскроют и предадут общественному позору, мне все равно.

Ева снова распахнула глаза шире прежнего.

– Ты так любишь его?

– Люблю, – ответила Софья.

– Я очень рада, что любовь вошла в твою жизнь. Но даже не представляю, как мне теперь с этим жить.

Ева, которая до этого встала с подушек, снова в них откинулась. Софья последовала ее примеру.

– Если честно, – начала она, – я хотела тебе предложить посетить этот клуб.

Ева снова выпятила глаза и подскочила с подушек.

– Ты что? Я замужем.

– Разве это семья? Разве это муж? Ты просто погибнешь от тоски рядом с ним. Посмотри на себя, в кого ты превратилась. Где наряды, где макияж, где блеск в глазах, который всегда был, сколько я тебя помню? Ты смеяться перестала. Ходишь с вечно унылым лицом. Ты посмотри, на что стала похожа твоя кожа. Она уже цвета земли.

Ева потихоньку осунулась. Вся ее согбенная поза свидетельствовала о том, что Софья попала прямо в цель.

– Ты права, – лишь тихо вымолвила она и снова легла в подушки.

– И что, больше ничего не скажешь? – не отставала Софья.

– А что мне сказать? – недоумевала Ева.

– Вообще-то я вопрос задала. Ты хочешь пойти со мной в клуб?

Ева задумалась.

– Мне кажется, я не готова, – заметила она некоторое время спустя.

– Решайся, иначе просто доведешь себя, съешь изнутри. И ничего от тебя не останется.

Ева снова задумалась.

– Нет, все-таки нет. Пока я не готова.

Девушки замолчали.

– Ладно, что об этом думать. Мы собирались веселиться, так давай веселиться. Закажем ужин и включим другой фильм.

Софья так и сделала. И когда девушки поужинали, они снова удобно расположились в подушках и включили следующий фильм. До ночи они уже не поднимали эту тему разговора. Уснули в одной постели и проспали почти до обеда следующего дня. Так что вернулась Ева домой лишь к ужину. Она не переживала, что ее кто-то потеряет и будет искать, и действительно, ни одного звонка от супруга, и к ужину он не приехал.

Она поела одна и после ужина уединилась в своей спальне, попросив прислугу сообщить, как придет хозяин дома.

Ближе к одиннадцати часам ночи пришла служанка и сообщила, что Доминик Вениаминович пришел и уединился в своем кабинете. Ева во что бы то ни стало решила с ним сегодня поговорить.

– Добрый вечер, – поздоровалась она, входя в кабинет. – Прислуга сказала, что Вы здесь.

– Добрый вечер, – как ни в чем не бывало, сказал тот и все-таки посмотрел на свою жену. Голубые глаза, светло-русые локоны. Он был хорош собой и, даже несмотря на трехдневную щетину и изможденный вид, выглядел привлекательно. Осанка, манера держаться выдавала в нем аристократа. Ева заметила, что перед ним на столе стоит кофе. «Похоже, в этом доме он пьет только кофе», – заметила она про себя.

– Как отдохнули? – поинтересовался тот из вежливости.

– Что? – Ева не сразу поняла, о чем он. – А! Да! Хорошо, – нашлась она. – Мы покатались на коньках, а потом до полночи смотрели старые фильмы.

– Ну и отлично, – сказал Доминик и перевел взгляд на книгу, которую держал перед собой на столе.

Такой холодности и безразличия Ева еще не встречала, но она решила быть настойчивой.

– Я хотела поговорить, – начала она.

– О чем? – удивленно спросил Доминик и снова поднял на нее свой взгляд.

Ева присела в кресло напротив.

– О нас, – тихо ответила она.

– О нас? – снова удивился Доминик.

– Мы практически не видимся, не проводим время вместе. Мне хочется, чтобы Вы могли бы больше бывать дома, – призналась Ева.

Говоря, она теребила подол платья, и это выдавало в ней волнение.

– Я не могу, Вы же знаете, какая у меня работа. Меня ждут больные. Они рассчитывают на меня.

«Но я тоже рассчитываю на тебя», – подумала Ева про себя, а вслух сказала:

– Может, стоит подумать и о семье?

Она говорила тихо и осторожно, боясь вызвать бурной реакции.

– Нет, – тут же ответил тот. – Это невозможно. Если Вам не хватает общения, заведите подругу, или пусть Ваша сестра почаще приезжает, ей все равно нечего делать, она одинока.

Он говорил жестоко и настолько безразлично, что Ева удивилась его цинизму.

– Но… – Она не могла собраться с мыслями, от его черствости лишилась дара речи. – Я ведь Ваша жена, – наконец заметила она.

– Да, у нас семья, и Вы так же, как и я, согласились на этот брак. Мы оба понимали, когда соглашались, на что идем. Я не обещал любить Вас и проводить с Вами время.

– Я знаю, но я думала…

– Не надо думать, – перебил ее Доминик. – Съездите с сестрой в спа-салон, сходите в ресторан. Если закончатся деньги, только скажите, я прикажу перевести на Ваш счет нужную сумму.