В этом контексте Нил и хотел проверить Германа, сегодняшнего клиента, проверить его реакцию. И в случае раздражения готов был сразу закончить экскурсию. Нил не желал больше иметь дело с неподготовленными людьми. Человек должен делать шаги, тем более, если к тебе идут навстречу.

Нил даже подумывал бросить это занятие в случае очередного провала, которое может быть уже третьим по счету. Если и с этим Нил не дойдет до статуи, то этот проект закончится, толком не начавшись. Только вот кому от этого будет плохо? Статуи Будды? Нилу? Потенциальным посетителям? Кому нужнее эта экскурсия? Нил точного ответа не знал, но чувствовал, что нужно всем.

Спускаясь уже к месту встречи, Нил заметил ожидающего Германа. И по мере приближения, никакого раздражения или злости не наблюдал. «Ну посмотрим, что из этого выйдет» – улыбнулся Нил.

«Даже если совсем ничего не «поймаю» на этой экскурсии, пойду завтра искать «кадры» на набережную, на пляж, в магазинчики и кафешки, на площадь и рынок, во все уголки очередных «старичков» – Герман продолжал утешать себя перед возможной неудачей с экскурсией, – Ведь таких «старичков» просто пруд пруди, особенно здесь. И необязательно быть старым, достаточно быть не молодым, не следующих поколений, чтобы чувствовать не просто великую русскую достоевскую тоску, а еще и с советским чувством потерянности и ненужности. Если получится серия, то можно даже название дать – Предбезызвестное время постсоветского пространства души».

Ни в коем случае не пытался Герман идеализировать какие-либо времена и места. Даже на последнем снимке он прекрасно замечал, помимо старичка с хлебом – и грязную собаку, справляющую нужду на облезлый ларек, и откровенную гопоту второй свежести и третьей давности у магазина напротив, и мусорный пакет, летающий по дороге совсем без красоты по-американски, и прорвавшую трубу воды, и нецензурную брань, и многое другое; но это все было неразделимо и неотделимо от центральной темы. И Герману пришло тоже самое ощущение, как от своих фотографий, только чувство это было внутри и не было вызвано визуальным откровением, оно рождалось в глубине от какого-то понимания, которое вроде уже нащупал, но еще не схватил. Но недалеко с ветки взлетела птица, Герман отвлекся на секунду, и вместе с птицей улетело и это откровение, лишь слегка приподняв занавеску буквально на мгновенье.

«А гид то опаздывает» – только сейчас Герман глянул на часы, и надумал подождать еще около получаса. И если никто не придет, то пойдет бродить по окрестностям, а может и поднимется в горы и попробует поснимать, не смотря на то, что пейзажи Герману не удавались, вернее он не мог в них найти то, что искал. Возможно та червоточина в природной гармонии просто отсутствует.

– Доброе утро!

Герман от неожиданности аж подпрыгнул, во всяком случае ему так показалось. Обернувшись, он увидел мужчину с большим походным рюкзаком, который уже протягивал руку.

– Меня зовут Нил, а вы должно быть Герман?

– Приветствую, да я Герман.

– Ну как настроение? Готовы к экскурсии?

– Все хорошо. Если вы о такой готовности – Герман указал взглядом на рюкзак Нила, – то я как-то не думал, что нужно брать какое-то снаряжение.

– Нет, не нужно. Мы до темноты спустимся с гор. Это мое снаряжение, я просто сейчас живу в горах. Двигаемся? Я и так немного опоздал.

5

Первые минут десять шли абсолютно молча, и Герману начиналась казаться странной эта экскурсия. Поспешных выводов делать не хотелось, но смахивало на дешевый развод. «Сейчас приведет меня к какому-то маленькому музейному экспонату, заделанного под старую старину. Расскажет небылицу и запросит денег. Ну и если откажу, то либо какие-нибудь братки, либо менты подтянутся, и будут отжимать». Но все равно Герман продолжал уверенно подниматься за Нилом, а тропа вела круто в гору и подъем обещал быть долгим.

Они прошли еще час очень быстрым темпом, когда Нил остановился на привал, и Герман с удовольствием плюхнулся на, своего рода, скамейку из нескольких бревен.

– Устал? – спросил Нил.

– Есть немного. Самое время отдохнуть, – ответил немного запыхавшийся Герман.

– Ну ты все равно молодец, видать бегаешь. Обычно к этому месту все еле дышат.

– Да я просто не хочу показаться слабеньким, – засмеялся Герман.

– Отлично, – улыбнулся Нил.

«Самое время поговорить, – думал Нил, пока была взята передышка, – все лишние мысли из головы Германа должны были отпасть еще при подъеме, от такого спринта в гору голова должна была очиститься, если, конечно, она не забита всякой ерундой до самых краев. Но смех уже дает надежду на продолжение».

– Слушай, скажи, пожалуйста, пока отдыхаем, знакомо ли тебе такое ощущение: как будто ты ничего вокруг себя не видишь и ищешь нужную тебе вещь, зная, что она лежит на расстоянии вытянутой руки, только не зная где именно? И ты машешь руками и кружишься вокруг себя, пытаясь поймать это что-то очень важное, но тебе никак не удается ничего нащупать. Время идет и его не повернуть вспять, искомое стареет и ссыхается, а ты все крутишься в каких-то конвульсиях, да ты даже боишься сделать один шаг, чтобы не потерять хотя бы место своего понимания. И это ощущение постоянно преследует, дает какие-то намеки, что ты все ближе и ближе к своей цели, что вот-вот схватишь и наконец-то сможешь для начала посмотреть и увидеть, что «это» вообще было, но, на самом деле, ты, как Ахиллес никогда не догонишь черепаху, расстояние будет стремиться к нулю, но никак нулем не станет, и вообще, так и не узнаешь, что гнался за черепахой.

– Это ощущение я испытываю постоянно. И чем дольше я не могу поймать необходимое, тем сильнее оно притягивает. У меня оно проявляется в снимках – делаю несколько кадров, а потом вижу, что как будто нужное осталось где-то между ними, в каком-то микромгновении. И всё: один кадр рано, следующий поздно, а вечность застыла где-то между ними.

– Вечность… Отлично, так тому и быть. Будем употреблять сегодня это слово.

– Какое?

– Вечность. Ты очень тонко подметил. Становится интереснее. Давай еще пару минут отдыха и двигаемся. Темп будет уже полегче.

Герман продолжал переводить дыхание, а Нил внутренне улыбался. Предчувствие пока не подвело, клиент теплый, бросается фразами, сам не понимая их силу. А Герман только сейчас обдумывал вопрос Нила. Только сейчас ему проявился абсурд диалога. «Целый час вообще шли молча, а тут спрашивает про что-то невообразимое. Но еще абсурднее, что я понял его, да и еще ответил так, как не смог, даже если бы готовился к такому вопросу весь этот подъем», – к Герману вернулся мыслительный процесс, который пропал в последний час, вместе со всеми подозрениями.

Достав уже далеко не полную бутылку с водой, Герман немного отпил, проверил фотоаппарат и все сложил обратно в свой рюкзачок

– Можешь не экономить воду, – сказал Нил Герману – там будут родники, напьешься еще вкусной воды.

– Хорошо, – сказал Герман и с удовольствием выпил еще.

– Готов? – спросил Нил, накидывая рюкзак на плечи

– Да, пошли – Герман чувствовал себя и физически и морально отдохнувшим. Тело и мозг на этом привале синхронно перезагрузились.

– Сворачиваем с тропы? – спросил Герман, увидев, как Нил пошел в другую сторону.

– Да, эта тропинка ведет не туда. К нашей цели не ведут протоптанные дорожки… к сожалению.

Темп, и в правду, был уже не такой интенсивный и настроение у Германа заметно улучшилось. Даже окружающая природа стала как будто еще красивее и более открытой к диалогу. Но диалог сразу же начал Нил.

– Почему ты решил посетить эту экскурсию?

– Сам не знаю. Нет, объяснить то я, конечно, смогу, но это объяснение будет больше похоже на оправдание решения, которое принялось где-то внутри. В общем решил и все. Хотя нельзя сказать, что я любитель какой-то экзотики, тем более восточной, и уж тем более религиозной.

– И насколько ты себя считаешь религиозным человеком?

– Смотря что понимать под словом «религиозный». Верить во что-то верю, только вот не знаю во что именно.