Тем временем он слегка сжал мою душу, несильно, но уверенно, со знанием дела. И боль отступила. По крайней мере, терпеть чистые физические мучения теперь стало легче. Я судорожно выдохнула, немного восстанавливая сбитое дыхание, все ещё настороженно смотря на скелета и пытаясь вспомнить хоть что-нибудь. Он не сводил с меня пристального, жадного взгляда. В нем плескалась радость, едва ли не безумная, но сдерживаямая, с примесью чего-то до невозможности знакомого. А затем произошло нечто совершенно дикое. Чернокостный скелет поднес к лицу мою душу и нагло лизнул ее… Черт, несколькими языками? Вызвав тем самым горячий поток лавы, расходящийся где-то от живота во все стороны, горячими волнами доходя до самых потаённых уголков тела. Голову пронзило стремительной мыслью, удивив и взволновав. В ней прозвучало имя, сорвавшееся с моих губ вперемешку со стоном:
— Ммххм, Эр-рор?…
========== Часть 8 ==========
Я вспомнила имя этого скелета, но пока ничего больше. И то, каким образом вернулось это воспоминание, ужасно смущало, я в тот момент даже порадовалась, что все тело болело, не давая в полной мере ощутить весь спектр эмоций. Он вернул мою душу на положенное ей место, справедливо решив, что с меня пока хватит. Слава вселенной, хотя бы она перестала болеть.
Когда я все же немного успокоилась, то начала оглядывать окружение, отвлекая себя от тревожных мыслей. Ведь когда ты просыпаешься без памяти - это действительно страшно…
Глубокое небо было насыщено звёздами, и я сразу отметила, насколько здесь было красиво. Бесчисленное количество точек и размытых пятен создавали в небесном куполе потрясающее полотно самой красивой картины ночного неба, какую только можно вообразить.
Место казалось знакомым и даже родным. Как и существо рядом со мной. Я определенно хочу вспомнить о нем больше.
Борясь с холодом, который беспринципно пересчитывал все мои кости, я с любопытством перевела взгляд на сидевшего рядом Эррора.
Всматриваясь в его черты и открывая его заново. Необыкновенные разномастные глаза, глубокие и насыщенные контрастные синие полосы и веснушки на черных щеках и скулах, рот, раскрытый в какой-то блаженной улыбке с ровными рядами зубов, казавшимися созданными из золота. Такой потрясающий.
— Замёрзла? — Эррор мягко обхватил мои озябшие пальцы своими, проверяя температуру. Его голос, глубокий, низкий и немного хриплый… Я ведь точно слышала его много раз. Хотелось сесть, но едва я попыталась, как снова стало больно: где-то в ребрах, как будто половину из них сломало, а ещё за спиной - фантомные крылья моего второго облика возможно были истерзаны нечеловеческой силой. Я поморщилась и сдавленно пискнула, согнув от сильных чувств ноги в коленях и извернув дугой хвост, падая обратно на прохладную поверхность земли.
Скелет тихо ругнулся, и не дожидаясь, пока цветные пятна и искры в моих глазах дадут мне что либо видеть, подхватил меня под спиной и коленями, резко поднимая на руки. Хватаясь за него, как утопающий за последнюю соломинку, я доверчиво вжалась носом в воротник его полураспахнутого пальто и свитера, опаляя мужскую шею сбивчивым дыханием. Пахло сладким приятным ароматом, возрождающим теплые следы воспоминаний. Что-то связанное с домом, вечером и диваном, и это заметно уняло ощущаемую боль, дав краткую, но так необходимую передышку. Он перенес меня к краю иссиня-черного леса, у которого был разведен аккуратный костер, окружённый камнями примерно одинаковой величины и сел поближе к огню, опустив меня на свои разведённые в позе лотоса ноги. Так, окружённая со всех сторон теплом, я сидела не шелохнувшись, боясь неловким движением опять вызвать режущие словно ножом ощущения.
Как странно. Моя одежда чистая, а ран на теле нет, но откуда тогда эта боль? Меня переодевали? Дрожащей рукой я скользнула под свою рубашку, с опаской прощупывая собственные ребра, боясь, что найду там пугающих размеров дыру. Но ничего не было. Лишь гладкая кожа и еле заметно проступающие сквозь нее кости. Эррор, проследив за моими неуверенными движениями и нахмуренным лицом, приложил поверх моей руки свою разноцветную ладонь:
— Здесь болит?
Я неуверенно пожала плечами, снова ощутив болезненный укол там, где были наши руки. Чернокостный вынул мою ладонь из под одежды и запустил туда свою, уверенными движениями ощупывая каждый изгиб ребер, а второй рукой все ещё держа меня за спиной. Он сосредоточенно надавливал пальцами на кости, и я с удивлением отметила, что там, где ничего не болело, проходят горячие волны, приносящие немного смятения и удовольствия. Но стоило ему найти то самое место, как я буквально взвилась и зашипела от боли, рефлекторно хватаясь за его запястье.
— Тссс, тише, тише, Аквила. Вот здесь. Ребра сломаны. Я думал, что всё зарастил, но похоже придется ещё повозиться, — он вынул руку и провел ей по синим полосам на лице, оттягивая от них темные линии нитей, тут же спутавшиеся на кончиках его пальцев, и добавил, — не бойся и не шевелись.
Распрямив жёлтые кончики пальцев, он направил нити ко мне. Они мягкими шелковистыми волокнами прошли сквозь ткань и через кожу, не причиняя боли, будто были ненастоящими. По ним струилась магия, перетекая тягучими каплями и бликами, являя собой невероятное зрелище, вызывающее вместе с тем опасения. Всё происходящее казалось каким-то очень странным сном.
Снова резкая боль, застала меня врасплох, вырвав резкий вскрик и отчаянное инстинктивное желание вырваться. Но Эррор держал очень крепко, уговоривал, продолжая запускать в меня магию и уверяя, что почти закончил. И хотя боль стала заметно слабеть, я всё равно что-то бормотала, почти бессвязное и бессильное, изредка дергаясь, порывисто цепляясь за одежду Эррора, сминая ее своими пальцами. Зажмуриваюсь, опустошенно облокачиваясь на скелета, устало выдыхая. Сил практически не осталось. Что же такого произошло, что меня теперь собирали по частям, как разбитое зеркало?
В голове была мешанина из обрывков мыслей, секундные вспышки воспоминаний, проносящихся неразличимыми картинками, смешанные чувства и неоформленные эмоции. А потом… Моих губ мягко коснулись, в почти невесомом, ничего не требующем поцелуе. Словно успокаивая, вкладывая в него чувства очень скучавшего существа, но боящегося навредить или напугать. Это было так знакомо мне. И так желанно. Я поняла, что каждая клеточка моего тела и душа помнила его. Верила ему. И очень ждала… Я ответила на поцелуй, позволяя большее, опуская незримый барьер и принимая факт того, что Эррор был самой важной частью моего существования раньше.
Сидя в его руках у огня, я медленно оттаивала от забвения, память, казалось, идёт на его зов, вернув несколько эпизодов ярким заревом, будто зарницы далёкой ночной грозы осветили темные спящие луга. Вечера с ним у телевизора… Спальный мешок с кучей теплых одеял… Кусочки шоколада… Лакрица, такая же черная, как ладони Эррора…
Он, убрав свои нити, бережно водил свободной рукой по моей шее, углубляя поцелуй, пуская в ход свои языки, действовавшие, тем не менее, нежно и ласково, проводя по нёбу, вызывая приятное щекочущее чувство, и оплетая мой собственный язык, словно в объятиях. Я мягко касалась его черной щеки рукой, нащупывая едва уловимые неровности на стыке костей черепа, опускаясь чуть ниже и обводя остистые отростки шейных позвонков согревшимися пальцами. Хвост, живя будто своей жизнью, мягко обернулся вокруг позвоночника, слабо сжимая и прося прижаться ещё немного ближе…
Мы целовались долго, нежно, до трепета за грудной клеткой, проходившего приятной щекоткой до самого моего хвоста и ног, иногда останавливаясь, чтобы надолго утонуть в глазах друг друга, безмолвно дышать одним согретым огнем воздухом на двоих, а затем продолжать…
