— И ничего я не трусишка, — тихо и обиженно буркнула Кит, понимая, что он прав до последнего слова.

— Ещё какая, Китти, до мозга костей, — он нагнулся ближе, опускаясь на локти в совершенно неученической позе, от которой девушка не только не реагирует на исковерканное в очередной раз имя, но и забывает, как дышать, заливаясь непрошенным, предательским смущением.

— Ам… Я просто хотела сказать, что малость перегнула палку в прошлый раз, — неуверенно начала она, всеми силами стараясь не смотреть в его смешливые большие глаза: слишком уверенным и подчиняющим волю был его взгляд.

— Вообще-то, это я хотел извиниться перед тобой, — Эпик стал серьезным и сел ровно, убирая руки и вернув Кит личное пространство, позволяя все же ей сесть рядом с ним: девушка в лежачем положении ощущала себя слишком уязвимой и ради этого готова была пожертвовать стабильной картинкой перед глазами, старательно делая вид, что не готова превратиться в лужу прямо на глазах у мужчины и не потерять нить беседы. Она упёрлась взглядом в прыгающую линию письменного стола напротив, освещенную бликами севшего солнца, вслушиваясь в бархатистый голос руководителя.

— Я был с тобой слишком резок, Кит. Слова обратно в кости не засунешь, но… Я лишь поддался собственному эгоизму, желая уберечь от необдуманного, но сделал это грубо. Я бы хотел искупить вину, если ты дашь мне шанс. И пойму, если твой ответ будет отрицательным. Это не повлияет на нашу с тобой работу, — монстр с надеждой поднял взгляд на чуть качнувшуюся рядом фигуру девушки и аккуратно придержал ее за прямую, напряженную спину, подставив предплечье, как опору для нее, пока по душе текли жгучие волны беспокойства из-за того, что подверг ее перемещению, оказавшемуся для ее организма небезопасным.

— М… Да, — бесцветно ответила Кит, теряясь от круговерти картинки перед глазами, ставшей на несколько тонов темнее, и Эпик вовремя спохватился, беря ее за плечи и медленно укладывая обратно на зелёную софу, аккуратно погладив по руке, глядя сверху вниз. Вместо марева она теперь видела над собой его глаза, один из которых приятно мерцал насыщенным цикламеновым оттенком, таким теплым, что не хотелось отводить взгляд.

— Давай ещё раз, детка, в состоянии аффекта ответы не принимаются, — монстр улыбнулся, терпеливо ожидая ее трезвого слова, желая оградить собой от того, как ей было неловко, страшно и плохо от его телепортации и порывистой горячности, на которую он сорвался уже второй раз, сперва нагрубив, а теперь ещё и утянув в темный кабинет.

— Договорились, Эпик… — Кит кивнула, нервно облизнув губы, что не укрылось от внимания скелета, обрушив его самообладание.

Эпик опустился ниже, накрыв ее грудную клетку собой, утыкаясь виском в ее висок, получая доступ к уху, обдав кожу теплым и приятным дыханием, от которого ее собственное оборвалось напрочь.

— Не бойся меня, Кит…

========== [3]. Толчок. ==========

С того странного дня прошло приличное количество времени, за которое Кит уяснила две вещи. Первое — Эпик был действительно в достаточной мере странным, удивляя своим поведением. Он то нарушал всякое понятие о личном пространстве, нагло вторгаясь в него под предлогом объяснения темы или проверки ее работы, то удалялся настолько, что едва удостаивал взглядом, превращая общение в какое-то невыразимое противостояние ее терпения с его закидонами. Второе – Кит в него действительно окончательно и бесповоротно влюбилась. С того самого дня, когда монстр так провокационно попросил ее его не бояться, не сделав более ничего предосудительного, деликатно отпоив водой и дав отлежаться, даже проводив до общежития после.

Но Кит все равно побаивалась.

Отчасти, потому что он был монстром, чья физическая сила многократно превышала человеческую. Отчасти – из-за собственных чувств, которые было безумно страшно обнаружить перед ним, дав понять о том, что творится в душе. Девушка словно попала в тупик, из которого нет выхода. А потому приходилось тихо страдать, привычно продолжая дерзить Эпику, стоило ему вновь подколоть ее и начать мучить вопросами на лекциях, прикрывая истинные чувства за собственным темпераментным нравом, который рвался наружу пуще прежнего.

Приближалось время, когда Кит должна будет провести с монстром рабочий эксперимент, касающийся ее диссертации, где он, как ее руководитель, обязан был контролировать процесс. Шаги девушки нервно мерили пол на кафедре перед входом в лабораторию, возле которой на крючке двери висело несколько белых, медицинских халатов. Девушка, оставившая вещи на стуле за рядами парт пустующей аудитории, сновала по скрипучему, гулкому паркету перед двустворчатой деревянной дверью взад и вперёд, заламывая руки и повторяя протокол исследования, который касался изучения душ и магии. Эта сложная тема давалась Кит с немалым трудом, но от этого была лишь интереснее, привлекая желанием докопаться до сути, которая в будущем помогла бы исцелять недуги, поражающие жизненную энергию как монстров так и людей. Но эти знания давались дорого, беря расплатой ее собственное время, которого та истратила ужасающе много, проводя за учебой большую его часть, и силы, которых к концу последних дней от умственного перенапряжения оставалось катастрофически мало. Даже ее друг, Лем, будучи убежденным ботаником, отметил, что Кит стала иметь много общего с ее руководителем, начав напоминать монстра не только в манере поведения, но и внешне. Кит тогда лишь фыркнула, назвав его “фантазером, каких ещё не видывал университет”, но теперь понимала, насколько парень был прав, отмечая и то, как сильно девушка прониклась к теме исследования, искренне желая сделать в науке значимый прорыв и оставить в истории весомый след, который принесет пользу.

Наконец, дверь приоткрылась, и из лаборатории высунулась знакомая черепушка с линией шрама на глазнице, прицельно попадая взглядом в мечущуюся фигуру подопечной.

— Пойдем, — вместо приветствия позвал монстр, вновь исчезая за дверью, и девушка, торопливо накинув на себя один из халатов, скользнула за руководителем внутрь, попадая в привычную белизну лабораторного помещения, где у стен стояли белоснежные столы с необычными приборами, среди которых было всё: от центрифуг до шприцов и причудливых больших аппаратов с дисплеями. На стенах висели постеры прошлых исследований, в воздухе, освещённом лучами вечернего зимнего солнца, пахло неприятной стерильностью, какая обычно бывает в больницах. А белый кафельный пол буквально слепил глаза от количества отражаемого им света. Кит нервно выдохнула, переживая за исход эксперимента, финального, что должен был завершить все то, над чем она так усердно трудилась уже несколько лет. Кажется, что Эпик волновался не меньше, выдавая эмоции почти горящим пурпурным огнем левым глазом и сосредоточенным лицом.

— Так, Кит. Эмульсию я уже приготовил для инъекции, так что можно испытывать, — вкрадчиво сообщил скелет, одетый сейчас в непривычный для его облика черный лабораторный халат поверх свитера с высоким воротом вместо фиолетового плаща, который он оставил в своем кабинете. Монстр подошел к большому вытяжному шкафу, выуживая оттуда поддон с субстанцией, что колыхалась и клубилась странным, темным туманом, ставя его перед девушкой на лабораторном столе. Кит нервно сглотнула, надевая перчатки, беря в руки новую упаковку стерильного шприца и пробирку со странной фиолетовой жидкостью, набрав ту в иглу дрожащими от волнения пальцами.

— Спокойно, малая, все нормально, — монстр мягко коснулся ее лопаток, заставив едва заметно вздрогнуть от близости его голоса, но его ладонь успокаивающе погладила вдоль позвоночника, быстро исчезая, чтобы не мешать работе, и Кит, выдохнув, вколола инъекцию, над которой они работали последние годы, в темный сгусток энергии, что клубился подобно тысяче черных нитей, тесно сплетенных вместе, окрашивая в темные тона светлый эмалированный поднос. Получив внутрь себя вещество, этот сгусток сперва сжался, а потом начал дергаться, увеличиваясь в размерах, заставляя девушку немного отпрянуть от явно враждебной магии. Монстр рядом, заметив очередное движение сгустка, в опасной близости от ее лица, резко завел девушку за себя, заслонив своим телом: в его левом глазу полыхал сиреневый огонь, а зубы были сжаты в напряженную линию готовности защитить и дать отпор. И чернота, что клубилась, поднявшись над столом чуть выше, отступила, сжимаясь и в конце концов попросту распалась на кусочки, опадая обрывками тающих нитей, оставляя на поддоне подтеки, напоминающие маслянистую нефть.