— ПиДжи…
Комментарий к Очерчивая шрамы
⁄(⁄ ⁄•⁄-⁄•⁄ ⁄)⁄
========== Вдох… Выдох… ==========
— ПиДжи, — тихо стонешь во сне, смутно чувствуя, что что-то не так, словно иррациональное, берущее верх над здравым смыслом, безапелляционно ломая его жгучим напором слишком долго сдерживаемых тобой чувств. И от этого все внутри крутит почти до боли, отчаянно ища выхода непризнанной им энергии, что страстно звала к себе. Мечтала слиться воедино, почувствовать на себе чужую силу и такую же наглость, что вторила бы его словам с неменьшим градусом, опьяняющим не хуже крепкого рома… Желала отдать половину себя или рассыпаться в пыль, получив отказ…
Молила ответить взаимностью…
Тебя встряхивают, вырывая из плена чрезмерно томного сна, что душил своей откровенностью и всполохами острых эмоций, сбивающих ритм сердца до брадикардии{?}[Замедление сердечного ритма, например при нырянии]. Сонно открываешь глаза видя над собой темную фигуру, освещённую рассветными лучами солнца, в которых плясали сотни сверкающих алмазными искорками пылинок твоей комнаты.
— Мм? Что? — непонимающе осматриваешься и хочешь сесть, но ПиДжи резко толкает обратно, расставляя руки по линиям плеч, одаривая почти хищным взглядом, в котором борются символы, словно перемешав в себе сердце и звезду, превращая двухцветный зрачок левого глаза в причудливую кляксу со знакомыми хвойными акварельными подтеками.
— Ну-ка, мелочь, что это тебе снилось? — монстр наклоняется ближе, и ты чувствуешь, как сбито его дыхание, обдавая твои чуть раскрасневшиеся скулы прерывистым ароматом сладковатой краски.
— Ааам… Когда это? — ты включаешь режим дурочки, лихорадочно соображая, насколько много он мог услышать, увидеть или, не приведи Вселенная, почувствовать.
— Ночью ты явно спала спокойнее, так что я имею ввиду – сейчас, — нетерпеливо уточняет скелет, все ещё нависая над твоей озадаченной фигуркой на чистом, смятом покрывале.
— В каком смысле, ночью? Ты за мной смотрел что ли, извращенец? — неожиданно приходит к тебе осознание, после незамысловатого анализа его вопроса, вызвав в нем ответный рассвет перламутрового замешательства.
— Ладно, Т/И, ничья, так что… Давай честностью на честность, идёт? — скелет немного отстраняется, укладываясь на бок, словно показывая, что снизошёл до того, чтобы предоставить тебе мнимое чувство свободы и выбора, но твое любопытство берет верх, и ты согласно киваешь, потирая пальцами сонные глаза и наивно полагая, что всё можно свести в шутку, как было прежде.
Но между вами всё давно было не так, как раньше, и вы оба об этом знали, продолжая вести незримую волнующую дуэль…
— Что ж, скажу прямо. Я смотрел, как ты спишь, — спокойно признается скелет, беззаботно опираясь на согнутую в локте руку, пристально цепляясь за тебя взглядом примерно на уровне губ.
— Зачем это? — изумлённо спрашиваешь, стараясь влить в слова как можно больше оттенков возмущения, но монстр вопроса не принимает, нагло перебив:
— Это уже второй вопрос, так что сперва ответь мне, что тебе снилось, Т/И, и не смей врать, тебе же хуже, — угроза в его голосе убедительно предоставила доказательство в виде алмазного зрачка, густо желтеющего над сапфировой сердцевиной, словно набирая температуру.
— Окей. Ты снился… Зачем смотришь за мной? — отплачиваешь ему той же монетой, не давая никаких уточнений и ещё больше доводя этим монстра. Ты привстала, опираясь щекой о ладонь… Такой перечно-острый оборот событий начинал тебе нравиться, принимая облик привычного обоим противостояния хлесткости обоюдных ответов на каверзные вопросы.
— Смотрю, потому что люблю… Ну и чем ты со мной занималась во сне, глупая? — вновь смеривает тебя высокомерным взглядом, а ты всё ещё не понимаешь его ответа, обиженно дуя губы и подбирая подходящий на его вопрос, но ничего не приходит на ум, оставляя лишь вторящее частому пульсу огорчение.
— Тем, чем ты бы ни за что не позволил, Джем, — отвечаешь, мысленно поднимая белый флаг, признавая его победу в этой схватке, — любишь смотреть, как я сплю? Вот уж увлечения у тебя…
— Тебя люблю, тупая твоя башка, — перебивает тебя монстр, раздражённо сверкая глазами, а ты замираешь с открытым ртом, думая, что тебе как минимум послышалось, а как максимум – до сих пор снится сон. ПиДжи немного расслабляется, видя твое замешательство и мягко давит под подбородком пальцами, смыкая твои челюсти вместе и убирая руку, выжидательно прищуриваясь. Словно подложил зажженный динамит и теперь ждет весьма фееричного взрыва. А ты в полном ступоре лежишь полубоком, почти копируя его позу, и молчишь, не зная как ответить на его ожидание, пока сердце заходится в сумасшедшем ритме, мешая складывать слова в предложения. Но ПиДжи, кажется, понял твое замешательство, несмело склоняясь ближе и почти касаясь носом твоей щеки, чтобы спросить:
— Ты мне ответишь? — его голос такой вкрадчивый, но он уже знает ответ, просто наслаждаясь твоей милой растерянностью после горячего сна и его признания. Замер, почти уткнувшись в твою мягкую щеку и улыбается, а твои мысли испуганными овцами разбежались врассыпную.
— Я тоже… Люблю тебя… Джем, — шепчешь ему в ответ, понимая, что давно хотела сказать это. Так давно, что после ответа с души словно снимают непосильный груз, окрыляя ее, делая воздушной, свободной и нежной…
— В таком случае, Т/И, твой сон можно назвать вещим, — монстр улыбается ещё шире, и пока ты не успела ответить, толкает обратно на кровать, накрывая внезапным для тебя поцелуем, вместо привычных колкостей и шуток.
А у тебя кружится голова и спирает дыхание от нахлынувших чувств, ощущений и впечатлений, полученных всего за крошечный кусочек утра, навсегда расставивший все акценты в ваших бесспорно необычных отношениях, которыми вы оба дорожили всё это время явно не с проста.
ПиДжи кладет руку на твои скулы, чуть нажимая, требовательно пытаясь расжать твои челюсти, и ты мягко поддаешься, впуская в свой ротик три мягких языка, совсем не таких, как можно было ожидать. И они безумно приятно скользят вокруг твоего, начиная безупречный соблазнительный танец, от которого дрожат колени. Ты забываешь дышать, но монстр словно напоминает об этом, второй рукой скользя под твою рубашку и надавливая на живот, водя по нему круговыми движениями, от которых синхронно с ними под кожей закручивается магматический вихрь… И его касания… Такие бархатистые, напоминающие скольжение вельвета по голой коже, столь теплого и нежного, что ты вся покрываешься колючими мурашками, от которых даже дыхание становится прерывистым. Папер Джем и сам дышит глубоко и жадно, словно воздуха ему не хватает катастрофически, сгорает изнутри от давно запертых внутри эмоций, что подтачивали его самообладание день за днём, принося неясные очертания удовольствия на грани фола.
Но теперь вас ничто не сдерживает…
Ты углубляешь поцелуй, вскальзывая языком за линию его зубов, коснувшись их граней, а его челюсти мягко зажали язык несколько раз, тут же отпуская и очерчивая его бока своими тремя. Его нёбо, такое нежное и горячее, что хочется ещё и ещё, доводя до грани, лаская чужие потаённые места, забираясь под самое основание тройного языка, чтобы надавить там и тут, вырывая сдавленный стон в твои губы. Монстр нехотя отстраняется и смотрит в твои глаза, опаляя кожу разгоряченным дыханием, с ароматом сладкой краски.
— Знаешь, Т/И, ты права… Я действительно никогда бы не позволил тебе того, что ты видела во сне, — тихим голосом скелет предупредительно выставляет подобие барьера под твой полный разочарования вздох.
— Джем… Ты мучаешь меня, — говоришь ему, но его ладонь касается твоих губ, призывая помолчать, и ты подчиняешься, всматриваясь в расплавленное золото его зрачков.
