— Сделай это, Джем… Я люблю тебя, — отвечаешь ему, чуть выгибая вверх спину, словно кошка, гладясь лопатками о мягкость его ребер, и он шумно выдыхает, утыкаясь в твою шею и одним напористым толчком наполняет тебя, так неожиданно и полноценно, что ты чуть вскрикиваешь от горячности этого действия и опускаешься на локти, чувствуя под кожей пушистый ворс любимого ковра.

— Тише, Т/И, моя хорошая… Просто расслабься, — монстр, упираясь одной ладонью в ковер, второй прижимает к себе твой живот, наполненный им, нежно огладив и поднимаясь к груди, очерчивая плисом своих удивительных костей чувствительные зоны сосков.

Вдох… Выдох…

И он начинает движение, туда и обратно, опустошая и наполняя тебя собой без остатка, до самого упора, не оставляя ни миллиметра свободного места в горячем, влажном лоне. По спине ритмично трется о кожу вельвет его ребер, согревая собой и даря чувство тотального единения, отдаваясь извержением пирокластических потоков в твоих венах в такт его толчкам.

Снова и снова… Вдох на выдох в едином ритме умопомрачительного секса, приправленного терпкими специями ваших тихих стонов и шёпота, влажных звуков скольжения в лоне и трения чернильного бархата о разгоряченную кожу. У тебя сводит колени и бедра… Томление обретает конкретную форму с каждым возвратно-поступательным раскачиванием ваших тел, концентрируясь всё ниже и ниже, словно подбираясь к выходу, где вот-вот произойдет взрыв.

И он наконец накрывает тебя, словно рождение сверхновой, вынуждая с протяжным стоном стиснуть ворс ковра и почти до крови закусить нижнюю губу, вздрагивая всем корпусом и сжимая бедра, чувствуя, как сладкая волна оглаживает в тебе его напряжённое экто, заставляя его горячеть в ответ ещё сильнее, доводя до пика обладателя. ПиДжи не может сдержать ответного мычания, от этого скользящего наслаждения и несколько раз толкается крепче, вжимая живот ладонью, словно желая растворится в тебе без остатка. Шепчет твое имя, требовательно и властно, ускоряя ритм и доводя и себя до вершины, с которой вот-вот скатится в пропасть экстаза.

Вдох… Выдох…

И ПиДжи бурно кончает внутрь, сдавленно простонав и впиваясь пальцами в твои бока, вдавливая в пол немалым весом, отчего ты падаешь на него грудью, поджимая под себя руки и пытаясь отдышаться. А он наполняет тебя магмой, пульсируя внутри в ритм его души, что сияет полярной звездой за прогретой страстью грудной клеткой.

Монстр, ощущая сладкое томление разрядки, мягко выскальзывает с характерным звуком, укладываясь рядом и часто дыша, а ты переворачиваешься на бок, чувствуя, как по бедру стекают будоражащие последствия его любви, опаляя ту смутным желанием продолжения, вопреки медовой усталости. Ловишь его блестящий взгляд, полный искр и улыбаешься, видя его перламутровый румянец на темном черепе, на который падает солнечный свет утра, придавая размытой кляксе у затылка причудливый охристый оттенок.

— Я так и не договорила, Джем, — ласково улыбаешься, рассматривая обнаженного монстра, смущенного твоим пристальным вниманием, даже не смотря на то, что он только что пламенно взял тебя прямо на полу.

— Ты о чем? — настороженно спрашивает, немного хмурясь, будто ожидая подвоха.

— Ты такой потрясающий… Во всех смыслах, любимый, — ты ласково тыкаешь пальцем в сердцевину веера его ребер, скользя взглядом по узорчатому, муаровому бархату косточек, и видишь, как в самом низу снова формируется магматический остов его вожделения, привлекая внимание мраморными прожилками ярких цветов, убегающих в самое основание таза.

— Ты ещё не раз в этом убедишься, любимая, — шепчет монстр и с новым напором подминает твоё теплое тело под себя, зажимая костьми бедер в надёжный плен бурлящей в нем страсти и увлекая в долгий поцелуй, после которого снова следует наполнение и полный безумной страсти ритм…

Вдох… Выдох…

И вы теперь на совершенно другом уровне, на котором нет понятия твоё и моё… Только ваше. Только любовь. Острая, горячая и вместе с тем тягучая и поглощающая все страхи, барьеры и недомолвки.

Словно магма.