— Тэфи, что ты вытворяешь со мной? — шепчешь вопрос, теряя последнюю надежду на то, что сегодня наконец-то не решится все. Что не поставят все точки над “и”.
— Как же я люблю, когда ты зовешь меня так, — мурлычет довольно, обхватывая тебя между лопатками, медленно выискивая позвонки, спрятанные за мягкой толстовкой, — я хочу услышать свое имя еще много раз сегодня из твоих уст, милая…
— Да ты просто змея, — шепчешь в ответ, чувствуя, как по руке текут сладкие капли тающего мороженого, перетекая и на пальцы Кэнди. Он поднимает ваши ладони, рассматривая их с интересом мастера-кондитера, поднося твою руку к зубам и прихватив ими один твой палец. Тянет его на себя, распрямляя и просовывает дальше, обхватывая мягким языком и блаженно улыбаясь, обсасывая сладкий сироп. Медленно, с эстетикой знающего в этом толк существа. Меняя один палец на другой и делая все методично, не отрывая от тебя подернутого дымкой потемневшего взгляда океанической бирюзы, с всполохами искр цвета панг. И только в самой середине зрачки темнели до обсидиановой вулканической черноты, складываясь в фигуры, похожие на крошечные сердца.
Ты не можешь отвести от него взгляд, мысленно решая для себя, как перешагнуть черту, ведь тебя словно что-то сдерживало все это время. Ты в общем и целом была не против, наоборот… Очень даже за… Тебя так тянуло к этому монстру все это время. Ты ждала его взглядов, слов и новых выходок… Улыбок и двусмысленных шуток… Любила чувствовать себя под его пристальным надзором, но… боялась… Боли? Да, именно боли. Давно полученный, но крайне неудачный опыт с болезненным разрывом оставили на твоей душе почти незаживающие раны, вновь разбередив их всколыхнувшимся огнем новых чувств. И это тебя останавливает. Ставит преграду между вами, которую тебе в одиночку не сломать. Но ты хочешь сказать ему об этом… Попросить помощи раскрепощения.
Кэнди действует осторожно, наткнувшись на твое молчание, что немного сбивает его с толку, но дает зеленый свет к продолжению. А потому, монстр не разрывает зрительного контакта, выпустив пальцы из плена языка, и начинает мягко, неторопливо кусать кожу у большого пальца, спускаясь к запястью и предплечью, притягивая к себе руку. Ведя своеобразную дорожку мягких покусываний до нежного сгиба локтя. Мороженое падает на пол с глухим стуком, разбрызгивая по полу нежное содержимое, но ты даже не слышишь, замерев испуганной птицей, прислушиваясь к чувству бегущих по спине и рукам мурашек, оставляющих за собой гусиную кожу.
Ты снова вспоминаешь причиненную в прошлом боль и вся напрягаешься, пытаясь вытянуть руку из чужой хватки, и монстр, чувствуя твой страх, мягко выпускает ее, беря твои плечи и прижимая тебя к стене лифта, несильно, но ощутимо надавив собой, полностью стерев понятие личного пространства.
— Ну что ты, Т/И? — взволнованно спрашивает монстр, всматриваясь в твой напряженный взгляд, в котором наверняка пляшет страх, — я сделал что-то не так? Может, мне начать с другого? — он ласково утыкается носом в мягкость твоей щеки, мимолетно целуя в уголок губ. Этот жест такой просящий… Нежный… Что ты плавишься и… сдаешься…
— Тэфи, я… боюсь, — шепчешь ему в ответ признание, но он понимает его немного неправильно, чуть отстраняясь, чтобы видеть твои глаза и показать, как в его собственных плещется сожаление и грусть, словно он принял эти слова на свой счет.
— Боишься? Меня? — монстр ласково оглаживает твои скулы, словно стремясь успокоить, — но я не сделаю тебе ничего плохого, милая, — звучит почти обиженно, с плохо прикрытым желанием сорваться сейчас же и не испугать еще сильнее.
— Не тебя… А прошлого… Оно меня не отпускает. Не дает… раскрепоститься. Память о боли и неаккуратности, словно меня… разбили на куски. И я могу просить тебя только о том… чтобы ты не сделал того же и… помог мне, — говоришь ему, едва дыша, и от каждого слова кислорода в крови катастрофически не хватает. Даже темнеет в глазах. Чужая рука ложится чуть выше диафрагмы, немного надавив на нее, и ты вдыхаешь.
— Дыши, Т/И, — отвечает так просто, а улыбка слегка погасла, оставляя слабый, расслабленный изгиб рта, — ты просишь? — уточняет монстр, немного наклонив голову, привычно встряхнув ей.
— Прошу, Тэфи, — уверенно выдыхаешь ему прямо в зубы, и он блаженно прикрывает глаза.
— Я не причиню тебе боли, если ты сама этого не захочешь… Не люблю делать такое насильно, милая… Конечно, я помогу… Однако. Ты попросила меня. А знаешь, что это значит? — монстр ведет рукой по плечу вверх и вниз, сжимая фаланги в нетерпении.
— Что мы переходим на новый уровень? — улыбаешься смелее, стараясь заглушить в себе волнение от его сводящей с ума близости и пляшущего в глазах вожделения, разгорающегося все сильнее и больше. Он сам был твоим ходячим фетишем…
— О да… Еще какой уровень… И даже не один… И начнем с вертикального прямо сейчас, — последние слова он наполовину прорычал с толикой почти кошачьего мурчания, подаваясь вперед всем тазом, вышибая из легких воздух, который он тут же жадно ловит, впиваясь в губы в тягучем поцелуе.
Вишневое дыхание. Одно на двоих…
Его руки находят собачку молнии на толстовке и расстегивают ее, ведя вниз и размыкая застежку с приятным бряцанием. Ладони тут же заныривают внутрь, не находя под ней ничего, кроме обнаженного тела в тонком белье. Усмехается в поцелуй довольным звуком, отдающим вибрацией в твоей голове, пока пальцы пересчитывают ребра, расчерчивая линию каждого, от чего становится невероятно щекотно, и ты дергаешься, но скелет тебя ловит, размыкая поцелуй и утыкаясь носом в плечо, продолжая эту пытку щекоткой, от которой не только хочется извиваться, но и внутри все трепещет, посылая волны из центра тела, расходящиеся до самых кончиков пальцев.
— Ахах, Тэфи, ах, что ты… ммм, — твои слова и вздрагивания прекращаются тем, что монстр резко опускается на колени, целуя чувствительную зону около пупка, держа тебя за бедра, с которых он чуть приспустил джинсы. Он рисует узоры языком на медианной линии наполовину обнаженного тела, поднимаясь до точки схождения ребер и выше… Руки, такие теплые и гладкие, скользят за спину, ловко расстегивая белье, под которое тут же забираются тонкие пальцы, ведя строго параллельные земле линии прямо к соскам, возле которых останавливаются, слегка прикрытые чашечками лифчика, отчего ткань приятно их щекочет. У тебя перед глазами все пляшет от того, что выделывает Кэнди, исследуя тело на предмет самых горячих твоих зон, в которых рождается лава твоего желания. Он расцеловывает твой мягкий живот, прижимаясь к нему щекой, когда тот напрягается. Дыхание подбитой горлицей трепещет у самой гортани, а гладкую стену позади царапают твои руки, заходясь от сладкого томления.
Тэфи встает, чуть щурясь, наблюдая за произведенным эффектом с придирчивым вниманием, но остается недоволен, и это видно по мерцающему мятному взгляду и плавному вдоху.
— Тебе надо расслабиться, Т/И. Ты такая напряжённая, — тянет он, мягко стаскивая джинсы и касаясь внешней стороны бедра тёплыми пальцами. Твое сердце заходится в истерике, а ты и вовсе не знаешь, что делать и как реагировать, но Кэнди, видя твой мандраж, только усмехается, уверенно спуская с рук твою толстовку и одним пальцем снимая расстёгнутое бельё, оставляя тебя лишь в тонкой ткани трусиков в холодном полутемном помещении лифта. Ты пятками стягиваешь мешающую обувь и, наступив на штаны, остаёшься стоять босиком, чуть вздрагивая от холода и пристального внимания монстра напротив. Кэнди, закончив осмотр полученного результата в виде твоих колючих мурашек, снова подошёл вплотную, ткнув пальцем в ложбинку между твоими ключицами и ведя им вниз до пупка, обводя его круговым движением и идя ещё ниже, вскальзывая за резинку трусиков, где все тут же раскалилось до бела, моментально поднимаясь обратно, так и не коснувшись заветной точки. Теперь по коже гуляет вся его ладонь, согревая касанием, оставляя дорожку шлейфа из обнаженных нервов, на которых он с таким профессионализмом играл всё это время.
