— С первого этажа? Пфф, так неинтересно.
— Никто не обещал тебе ничего интересного. Я вообще тебе ничего не обещал и не собираюсь, — он равнодушно вздохнул и отвернулся, созерцая открытый дверной проем в кухню, где слабо жужжал холодильник.
— Не обещал, не спорю. Но ты же сам пришел, — Лайма хитро улыбнулась, поймав его раздосадованный взгляд. Словно его подловили на чем-то постыдном и в то же время милом.
Действительно, очень часто его действия не согласовывались с образом чёрствого и неприступного, злобного существа, каким он хотел казаться. Лайма была уверена: эти шипы он выставил неспроста, вдоволь нахлебавшись за жизнь болью и теперь просто хотел огородиться от любых ее возможных источников, даже ценой боли окружающих.
Она сама была такой же, и теперь они столкнулись, как два айсберга в бездушном ледяном океане. Эти осколки от удара их встречи ещё долго будут разлетаться по волнам, причиняя страдания. Сверкать на солнце миллионом болезненных и прекрасных искр. Пока лёд их душ не станет одним целым. Если конечно станет…
Найтмер злобно прищурил зеленоватый глаз и оскалился, но промолчал. Лайма снова усмехнулась, празднуя крохотную победу, и снова с наслаждением отпила горячий напиток. Потом наверняка онемеет язык от излишне высокой температуры, но уж очень хотелось пить. Чашка жгла пальцы, но было уютно и приятно от ответного покалывания в руках.
— Ну… Что дальше? Может кино посмотрим? Фильм ужасов всё ещё актуален, кстати, - она отставила полупустую кружку и выжидательно уставилась на монстра.
— Решила накормить меня до отвала? — он все же чуть улыбнулся и склонил голову вбок, — не стану отказываться, но за язык я тебя не тянул!
— Тянул, тянул. И не только за язык, Мар, — Лайма прыснула в кулак и поспешила встать, уворачиваясь от прицельно полетевшей в ее голову увесистой книги.
Она подключила к телевизору флешку и вернулась обратно, с ногами забираясь на мягкий диван. Монстр внимательно следил за каждым ее движением, особенно жадно одаривая вниманием пальцы, переключавшие каналы на пульте. Он пересел с пола к ней, переводя единственный глаз на экран телевизора.
Лайма решила, что фильм полный скримеров, вполне подойдёт для совместного времяпрепровождения, особенно если предполагается компания из живого воплощения кошмара. История рассказывала о призраке и доме, в который переехала невезучая семья. Классика жанра, но на удивление удачно скомпонованная, перенося зрителя в потрясающе реалистичные съёмки паранормальной активности. Девушка обожала подобные фильмы и связанные с ними острые ощущения. Кроме того, большинство картин подобного жанра обладали прекрасной детективной составляющей, приводящей в отнюдь не меньший восторг.
Лайма быстро увлеклась просмотром, затянутая в водоворот сюжета, не обращая внимания на сидевшего рядом Найта. Не зная, что он смотрит на нее неотрывно, вовсе не интересуясь кинофильмом. Ловит каждый ее вдох…
Когда дело дошло до щекотливых и жутких моментов, она едва заметно вздрагивала, но получала от этого явное удовольствие, тут же слегка приподнимая уголки губ в намёке на улыбку. Захотев что-то прокомментировать, девушка повернулась к Найтмеру, неожиданно натыкаясь на его такой близкий сейчас глаз, в котором метались яркие зеленоватые искры.
— Не, ну так не быва….ет… Ты чего? — Лайма недоуменно приподняла бровь и чуть напряглась, не ожидая, что монстр окажется вдруг так близко. Снова…
— Вкусно, — как-то плотоядно прошипел черный монстр, — хочешь, чтобы я живьем повторил сюжет фильма у тебя дома?
— О, нет. Второго признания мое скромное жилище не вынесет, — Лайма картинно закатила глаза.
— Я тебе ни в чем не признавался, человек, не надумывай того, чего нет, — Найтмер отодвинулся, с безразличием отвлекаясь на экран. Повисла неловкая тишина, и Лайма переваривала услышанное. Что?
Он просто забавлялся? Он ничего не испытывает? Все, что между ними произошло - какое-то извращённое издевательство? Опять эта резкая смена настроения и выпущенные так некстати шипы… Лайму снова начало захлёстывать жгучее раздражение. Да такое сильное, что поплыла перед глазами картинка. Хотелось как минимум расцарапать его надменное лицо. “Ах ты чертов засранец, просто использовал меня, значит?” - девушка злобно прищурилась.
— Да и катись колбаской, ходячая нефтяная скважина, — процедила Лайма, не спуская рассерженного взгляда с высокомерного профиля. Девушка просто не выдержала… Он скосил на нее глаз, не повернув головы, как часто любил делать, но не шелохнулся.
— Что ты сказала? — свистящий шепот любого бы привел в ужас, но Лайма держалась на крепком горючем под названием “аффект”.
— Иди нахрен, говорю. Устала я от твоих загонов. И дом мой устал, спасибо хоть крыша осталась.
— Дура! — резко крикнул Найтмер, оскалив зубы в немыслимо страшной гримасе, — сама же будешь умолять меня придти!
— Да хрен ли тебя умолять, ты сам припираешься, как к себе домой, — она усмехнулась, приводя Кошмара в бешенство.
Движение оказалось столь быстрым, что за это время не успеешь моргнуть. Лайму схватили за горло черным вектором с силой сжав, отрезая доступ к воздуху. Она лишь шокировано распахнула глаза и судорожно ухватилась за державшую ее конечность, не в силах издать хоть что-то кроме неясного хрипа. Казалось, что ещё немного и шея сломается, как сухая хворостина. Перед ней металось искаженное собственным испугом изображение крупного и яркого глаза Найтмера и доносился голос, сухим скрипом резавший зазвеневший от удушья слух.
— Люди всегда столь глупы и самонадеянны, Лайма. Это будет для тебя достойным уроком: никто не смеет так говорить со мной, и ты - не исключение, ясно? Ты без меня загнёшься, как вырванное с корнем растение. Иссохнешь от жажды. Будешь ждать новой встречи, ненавидеть и желать, следить и медленно сходить с ума, как делал это я.
Он отпустил ее так же резко, отступив на шаг и буравя ее взглядом, пока девушка судорожно откашливалась и вытирала брызнувшие из глаз капельки горячих слёз. Она почти не слышала его слов, обуреваемая страхом. Невольно трясущаяся рука закрыла шрам на лице…
Лайма подняла на него полнившийся болью взгляд, заметив на его лице тень отражения собственного ужаса. По крайней мере так казалось, но… затем… Найтмер растворился в черноте, распавшись на миллионы черных осколков тени, оставляя девушку одну. И не сказав больше ни слова…
Она ещё раз потерла шею и усилием воли подавила рвавшиеся наружу слезы. Не сейчас… Ничего не хотелось, особенно думать обо всём произошедшем абсурде. В голове осталась единственная мысль. “Я сама во всем виновата”, - билось в такт собственному пульсу. Душа подернулась ледяной поволокой болезненного равнодушия: тревожный звонок депрессивных отголосков. Организм стремился защититься от нахлынувшей боли воспоминаний, погружая девушку в апатию.
Лайма просидела так до позднего вечера, бессмысленно таращась в одну точку стеклянным взглядом. Так продолжалось бы почти наверняка до самого рассвета, но из ступора ее медленно выводил звук вибрации валявшегося где-то на полу смартфона. Кажется, он только чудом уцелел в случившемся переполохе, завалившись почти под самый диван. Лайма не хотела отвечать, но телефон звонил и звонил. После одного прозвона начинался следующий, снова и снова. Медленно, словно во сне, девушка сползла с дивана на пол и дотянулась до вещи. На экране мерцала фотография ехидно улыбающегося скелета в капюшоне. Это был Даст.
— Да? — Лайма хладнокровно нажала на кнопку ответа и просипела болящим теперь горлом.
— Хей, детка, при…. Эй, что с голосом? Ты болеешь? Я дозвониться никак не мог, — низкий хриплый голос друга с довольно жизнерадостного сменился на обеспокоенный.
— Мм… Давно тебя не слышно было… Голос. Считай, что меня повесили на дерево, — невесело усмехнулась Лайма, вспомнив о том, что рассказывал друг и не сдержав короткий кашель. На том конце повисло молчание, словно Даст обдумывал полученную информацию или не знал что сказать.
