Судорожно выдохнув, Илона прижала ладонь к груди. Сердце билось так сильно, что его гулкие удары отдавались где-то в горле. Необъяснимое волнение охватило женщину, когда она повернулась, чтобы снова взять кошку на руки. Животное исчезло. Заглянув под застеленную стареньким пледом кровать, Илона не нашла ее и там. Не было кошки и под столом.

– Даша! – крикнула она, выходя на лестничную площадку. – Даш?

– …бабки Илоны, – проговорила подруга.

– Чего ты там бормочешь? – не поняла Илона. – Что?

– Это я сама с собой, – ответила Даша. – Что такое?

– Кошка, – вздохнула Волкова. – Она убежала.

– Бог с ней, – махнула рукой Дарья. – Куда она денется отсюда? Вернется, как жрать захочет.

– Деться-то никуда не денется, – задумчиво проговорила Илона, – а вот взялась откуда?

– Может, кто из соседей оставил?

– И то верно, – кивнула молодая женщина, перекидывая на одно плечо роскошную копну волос. – Давай, приберем здесь и сообразим что-то к ужину. Темнеет… – указала на окно.

Спустя около двух часов маленький особнячок снова сиял чистотой. Полы были вымыты, ковры выбиты, шторы пока решили только вытряхнуть от пыли и вернуть обратно, чтобы скрыть комнаты от глаз ночи. В камине в гостиной Илона зажгла огонь.

– Предлагаю бутерброды и вина, – проговорила Волкова, доставая из холодильника палку колбасы и кусок сыра. – Готовить что-то у меня нет ни сил, ни желания, если честно.

– Поддерживаю, – кивнула Дарья, – но пусть они будут горячими. Духовка же работает?

– Даже не знаю, – Илона присела возле газовой плиты. – Работает, – сообщила спустя пару секунд.

– Отлично. Открывай бутылку.

– Предупреждаю, я собираюсь напиться в стельку и жаловаться на жизнь, – хихикнула Илона, но вышло это у нее как-то уныло.

– Слушай, – подошла к ней ворожея. – Я не знаю как, но все наладится, – пообещала она подруге. – Найдем способ утихомирить твоего Отелло.

– Проблема в том, что я не хочу уже этого, – покачала головой Волкова. – Ничего не хочу.

– Все преходяще, – погладила ее по голове Дарья. – Иди, моя милая. Посиди пока у камина, погрей ноги, отдохни. Я сама тут…

Не сказав ни слова, Илона последовала ее совету. Пройдя через гостиную, она опустилась в кресло и тяжело вздохнула. В горлу подступил ком, который она с трудом проглотила. На глазах навернулись слезы безысходности и усталости. Не в силах сдержать их, Илона опустила веки. До боли сжимая зубы, она судорожно перевела дыхание, вспоминая, как муж дал ей пощечину просто за то, что она улыбнулась его партнеру по бизнесу.

В тот момент, когда она готова была разрыдаться, не в силах бороться с долго сдерживаемым отчаянием и обидой… пришло облегчение. Не такое, которое болезненное и тяжкое, приносящее долгожданное утешение на пару секунд, а совсем иное. Дарящее чувство блаженной опустошенности и неги. Ощущение близкое к приятной боли после долгих тренировок, которое несет в себе исцеление. Ей вдруг стало так легко и хорошо, как не было уже давно. Пожалуй, последний раз нечто похожее посещало ее в детстве, когда бабушка гладила ее по голове и целовала на ночь, укладывая спать.

Поднявшись с кресла, Илона сходила на кухню и принесла с собой оттуда бутылку с молоком. Повинуясь давней привычке, наполнила маленькую чашечку, что всегда стояла на каминной полке.

– Ну, вот я и дома, Кузьма, – прошептала Илона с улыбкой. – Уж прости, что редко приезжаю, – поставив бутылку рядом с плошкой, она вдруг заметила, как в дальнем углу комнаты что-то блеснуло. Движимая любопытством, Илона направилась туда и отодвинула в сторону небольшую тумбочку, на которой обычно стояли цветы в вазе.

В углу, за отошедшим плинтусом, что-то сверкало и переливалось в тусклом свете лампочки. Опустившись на колени, молодая женщина попыталась достать то, что привлекло ее внимание.

– Ты чего там ползаешь? – поинтересовалась Дарья, которая как раз вошла в гостиную. В руках ворожея держала тарелку с бутербродами и два бокала.

– Сейчас, подожди, – изловчившись, Илона запустила пальцы в довольно приличную щель и выудила оттуда массивную цепочку из белого металла. Обычное изделие, слегка грубоватое, но странно красивое. На цепочке покачивался тяжелый кулон в виде небольшого ромба с закрученными хвостами на одной из вершин.

– О, ничего себе, – воскликнула Дарья, заметив форму кулона.

– Интересная вещица, – кивнула Илона. – Что за знак такой? Где-то видела уже такой…

– Конечно, видела, – кивнула ворожея. – В моем салоне видела. Это руна, Илона.

– И что она значит?

– У нее много названий – одал, этель, но значение одно.

– И какое?

– Дом, – ответила Дарья, прекрасно понимая, что значит эта находка. – Ты нашла этот кулон не случайно. Это подарок.

– Подарок? – рассмеялась Илона. – От кого?

– От того, кто жил здесь задолго до тебя и твоей бабушки.

– И кто это?

– Хозяин этого дома, – понизила голос ворожея, становясь пугающе серьезной и таинственной. – Храни этот подарок. Он защитит тебя.

Глава 5

Соперница

– Котелок варит, – одобрительно протянул Домовой, глядя, как подруги рассматривают подброшенное им украшение.

Стоило ему вымолвить это, как одна из них обернулась и посмотрела прямо на него, практически осмысленно. Казалось, ее внимательный взгляд на какие-то доли секунды различил Его. Он знал, что это лишь впечатление. Внучка бабки не могла увидеть его. Никто не мог, пока на это нет причины. А причина уже обозначилась…

Вокруг Илоны рваной дымкой вилась черная аура, тяжелая и отвратительно воняющая чужой жестокостью.

– Не хорошо, – озабоченно покачал головой Домовой, присаживаясь возле Илоны. Он протянул руку и едва сдержал желание коснуться ее. – Ой, как не хорошо все это, – внучка бабки Катерины нравилась Ему.

Хозяин дома отпрянул назад, решив не искушать себя. Человеческая женщина была слишком красива и притягательна. Он, привыкший к лохматым и вредным шишигам и кикиморам, невольно залюбовался ею.

– Ты гляди-ка, – послышался стервозный голосок откуда-то со стороны кухни, – неужто наш хозяин очаровался, околдовался…

Резко обернувшись, Домовой прищурил темные глаза. Взгляд его выхватил из полумрака комнаты невысокий силуэт. Сделав пару шагов вперед, она оказалась в зоне света гостиной. Пухленькая женщина в цветастой длинной юбке, завязанной узлом на уровне правого бедра, на голове повязан платок с бахромой, в руках небольшое лукошко с какими-то травками.

– Иди-ка ты, Домаха, по своим делам, – обманчиво спокойно проговорил Он. – Нет у меня настроения с тобой споры водить.

– Все эта сумасбродная ворожейка, – недовольно ответила обладательница развязного цыганского образа. – Ишь ты, вздумала призывать древний дух. Ух, я ей…

– Домаха! – поднялся на ноги Домовой, грозно хмуря густые пепельно-серые брови. – Неужто я на чужом наречии говорю? Ступай по своим делам!

– Не серчай, Батюшка, – елейно проговорила Домаха, которой надлежало помогать Ему и выполнять поручения.

Она должна была стать верной спутницей хозяина дома, если верить преданиям и сказкам. Проблема заключалась в том, что жизнь их зависела от рода людского. Они были теми, в кого верили, о ком рассказывали удивительные истории, жили так, как о них говорили. Уже очень долгое время люди не вспоминали ни о Домовом, ни о Домахе, ни о Кикиморах и Шишигах, ни О Лешем – их заменил интернет и фильмы ужасов. Современный мир жил в других реалиях. Больше никто не ложил валенок за печью, не ставил веник углу, не оставлял молока и сладостей – люди позабыли свои корни. Это стало причиной того, что древние духи обозлились и одичали. Многие из них ушли глубоко в леса и глушь, подальше от неверия людского и насмешек, где поросли мхом и затянулись тиной позеленевших озер. Те, что остались верны своему делу, потихоньку врастали в родную землю, заканчивая жизнь в тишине и забвении.