– Эй, не драться!

– А ты тогда помолчи, а то выгоню.

– Не уйду, пока сопливить не перестанешь.

– Это может затянуться, Фил. – она тут же стала серьёзной. – Я благодарна тебе, но я уже хорошо себя чувствую и не надо со мной больше нянчиться.

– Я не нянчусь, Лесь. Просто хочу как друг побыть с тобой рядом, ты позволишь?

– Да, – Олеся ответила сразу, не задумываясь.

После этого мы почти не разговаривали. Она разрешила остаться, это главное.

Я старался сосредоточиться на событиях сериала, но так или иначе, возвращался мыслями к девушке, которая сидела так близко ко мне, а в какой-то момент и вовсе опустившая свою голову мне на плечо. Такой маленький, ничего не значащий жест, а стало так хорошо и спокойно, я даже не заметил, как уснул.

Сквозь сон почувствовал совсем лёгкие, невесомые прикосновения, словно пёрышко пролетело, едва задев меня. Поэтому не отреагировал на них никак, лишь слегка поморщился, но тихий голос, полный заботы, всё же смог вытащить меня из сонной неги.

– Фил, ложись нормально, тебе надо отдохнуть.

Я тут же распахнул глаза, пытаясь понять, где я и что происходит. Смысл слов, сказанных Олесей, доходил не сразу. В них не было ничего, кроме заботы. Но хотелось верить, что за заботой скрывается что-то ещё, нечто большее.

Я удивлённо вглядывался в обеспокоенное лицо Олеси, пытался уловить смысл происходящего, пока она разглядывала меня. Что-то менялось межу нами. Я видел, как меняется её взгляд. Наблюдал, как заворожённый, но девушка будто очнулась, встряхнула головой, словно пыталась сбросить наваждение.

– Извини, я не хотела тебя будить.

– Ничего, всё в порядке, – поспешил успокоить девушку, тут же автоматически бросил взгляд на наручные часы, после чего растёр лицо, пытаясь прогнать остатки сна. – Всё равно надо вставать, тебе пора обедать и принимать лекарства.

Я хотел встать с кровати, но девушка удержала меня, обхватив своими тонкими пальчиками моё широкое запястье и снова посмотрела прямо в глаза так проникновенно, с теплотой и переживанием.

– Филипп, пожалуйста, поспи, отдохни немного. Я смогу о себе позаботиться сама. Чувствую себя уже гораздо лучше. А ты ведь совсем не высыпаешься в том кресле, да и работаешь постоянно. Я не слепая и не глухая, и знаю, как не замолкает твой телефон, и что ты полночи сидишь за ноутбуком.

– Подглядывала?

– Немного, – робко улыбнулась она. – Я, правда, смогу разогреть еду и выпить нужные лекарства, не сомневайся.

– Я никогда не сомневался в тебе и знаю, что сама со всем прекрасно справишься, просто мне нравится о тебе заботиться даже в таких мелочах.

– Тогда можно я тебе помогу разогреть обед и накрыть на стол?

– Устала валяться?

– Ага, – улыбаясь, закивала девушка.

– Одевай свои модные тёплые носки и иди на кухню, сейчас открою здесь форточку на проветривание и тоже приду.

Последующие дни проходили в лёгком общении. Мы постепенно узнавали друг друга. Я много рассказывал о своём детстве, о себе, а Олеся с удовольствием рассказывала про себя. Я начал смотреть на эту девушку по-другому. Она всегда была привлекательной и умной, казалась такой сильной, независимой. Но сейчас понимаю, что на самом деле она достаточно хрупкая и нежная, не знающая поддержки и помощи окружающих. Потому что все, как и я, заблуждаются, что Лесе ни к чему помощь, что она со всем может сама справиться. Олеся действительно справится, потому что ей только это и остаётся наедине со всеми трудностями. Мне нравится её жизнелюбие, при этом она достаточно трезво смотрит на жизнь.

Она занимает руководящую должность, но никогда к ней не стремилась, наоборот, была ей не рада.

– Мне нравится моя работа. Числа, цифры, арифметику и в целом математику любила с детства. С удовольствием училась в университете и работала, а с повышением ты меньше начинаешь заниматься своей работой и больше работой отдела. Но должность выше даёт и зарплату больше, а когда у тебя ипотека в столице это немаловажный фактор. Да и начальство не понимает, когда сотрудник не стремится к повышению.

– Возможно, ты права, просто часто работает стереотип, что сотрудник, желающий повышения, будет лучше работать.

– Я согласна, зачастую так и есть, но есть люди, которые просто хорошо работают.

***

Прошло ещё несколько дней, Олеся шла на поправку, от простуды оставалось лишь лёгкое напоминание в виде редкого кашля. Мне уже не было необходимости находиться с ней двадцать четыре часа, как, честно говоря, и в предыдущие дни тоже, только уехать от неё было выше моих сил. Да и сама хозяйка не спешила намекать на мой уход, и я этим пользовался.

Мы иногда вместе выползали на недолгие прогулки в ближайший сквер, потому что свежий воздух тоже необходим. Было здорово идти с ней по узеньким тропинкам плечом к плечу, болтать ни о чём. Олеське нравилось смотреть на небо, даже если оно было хмурым. Когда она поднимала голову вверх, её лицо преображалось. Леся становилась похожа на маленькую девчонку, которая, глядя на курчавые облака, гадает, какой зверь в них скрывается.

– Я уже не помню, когда последний раз вот так просто гулял.

– Честно говоря, я тоже, обычно всегда куда-то бегу. Дом и работа, иногда получается вырваться к Машке с Егором или к Лизе и её семье, но опять же до них еду на машине. Дни мелькают один за другим, всё чаще походят друг на друга, всё чаще появляется ощущение дежавю. Знаешь, зачастую даже не замечаешь, когда осенью день становится короче, а весной, наоборот, длиннее.

– Я тебя понимаю, порой стою в пробке, выглядываю в окно и понимаю, что уже сезон сменился, новое здание отстроили на месте старого, и улица сразу начинает преображаться, хочется бросить машину в этой самой пробке, а самому пройтись и насладиться видами. А потом гудок сзади возвращает на Землю. Снова автомобильный поток, подписи в документах на автомате, и все границы дней стираются, становясь одним бесконечным днём.

Вернувшись домой, мы уже в привычном тандеме накрыли на стол и разогрели ужин. Наслаждались ужином за приятной беседой, потом вместе всё убрали, привели кухню в порядок. И отправились валяться на кровати за просмотром сериала. Нынче увлеклись и не заметили, как уснули вместе.

Снова.

Олеська грелась в моих объятиях, так крепко прижималась, будто боялась, что могу исчезнуть, поэтому и удерживала всеми силами. А сегодня я проиграл сам себе, не смог от неё отстраниться. Лишь голову повернул к ней и вдохнул тонкий аромат волос. И так опьянительно хорошо стало. В то же время так мало одного вдоха, захотелось ещё и ещё.

Но тут девушка немного заворочалась, и я испугался. Всё моё тело напряглось. Думал, всё, дурман рассеется, и фантомное счастье разрушится, так и не дав мне насытится им. Только ждал меня приятный сюрприз. Девушка отстранилась лишь слегка, чтобы чуть приподнять голову и заглянуть мне в лицо, а потом такой тихий, едва слышный, но уверенный шёпот.

– Филипп, поцелуй меня, пожалуйста.

Меня не надо было просить дважды. Я поцеловал её сразу, нежно, но в то же время показывая, как хочу её, как желаю. Она отвечала с неменьшей страстью, ей тоже становилось мало этого поцелуя. И вот уже её руки изучают мой торс, плечи, тонкие пальчики зарываются в мои отросшие волосы. Ей мало этого также, как мало и мне. Я ощущаю наш общий голод.

Чувствовал, как Олеся отзывается на мои прикосновения, пока мои руки скользят по её телу, обводя изгиб стройного тела. Не выдерживаю, опрокидываю её на кровать, а сам нависаю над нею, чтобы дальше показать ей всю свою любовь, дать почувствовать всю мою страсть и нежность к ней, глубину всех своих чувств. О таком не стоит говорить. Слова ничто, пыль, которая тут же развеется и забудется. Поэтому каждым движением, каждым поцелуем говорю Лесе, что люблю её, что она самая желанная и единственная женщина во всей вселенной.

Прошло два месяца после того значимого утра с Филиппом. И месяц, как я избегаю любых встреч с ним. Мне было стыдно. Я сама сказала Филу, что вся идея с беременностью – глупость. Мы никогда не сможем быть кем-то большим, чем просто хорошими знакомыми, да и то лишь из-за наших общих друзей. А потом я заболела, и он приехал.