– У этого ведь одно на уме! – Говорит Айдай, бросая через плечо яростный взгляд в мою сторону.
– Ещё чего захотел! – Гордо отвечает Салима и смотрит только прямо, задрав нос.
Они нарочно говорят громко, чтобы я слышал и даже не надеялся. Может, я веду себя слишком нагло. А может быть, эта проклятая Айдай ей что-то нашептала. Как мне признаться Салиме? На работе темп такой, что некогда отлить. В окно женского блока не постучишься – парни из güvenlik1 быстро поправят мою челюсть. Что же делать? Подослать к ней кого-нибудь из девчонок? Поползут сплетни. Попросить парней? Нет, они такие же сплетники. Скажут, что я слабак. Я превращаюсь в какого-то слюнтяя. Другого пути нет. Придётся заговорить с ней здесь и сейчас.
– Салима, привет!
– Что хотел? – Задрав нос ещё выше, спрашивает она.
– Погулять, поговорить, – ответил я, растерявшись.
– Нет! – Решительно отрезала она.
– Не хочешь сейчас или вообще? – Я цепляюсь за спасательный круг.
Айдай слушает и жалостливо смотрит на меня, как на попрошайку. У того, кто просит милостыню, как правило, нет выбора. У меня выбор был.
– Вообще, – злобно отвечает Салима.
Я сбавил шаг, чтобы осознать поражение. Пусть они идут своей дорогой! Салима и вправду мне понравилась. Умная, общительная. Красивое тело, огненные чёрные глаза! Я уверен, что и я ей нравлюсь. Видно было, как она не хотела меня пускать по ветру. Наверное, думает, я хочу затащить её в постель. А может, Айдай настроила её против меня. Что бы то ни было, это её проблемы. Буду я ещё бегать за ней, унижаться!
1 – (тур. – охрана)
***
В нашу комнату заселили ещё троих парней. Теперь нас шестеро. Три новичка прибыли посреди ночи, наделав кучу шума. Бексултан, Азат и Ынтымак: первый был из Баткена, остальные двое – родственники Айбека, с Горячего Озера1. Айбек последние дни только об их прибытии и говорил.
Бексултан был спокойным и молчаливым, с тихим голоском. Он в свободное время учил немецкий. Всё готовился к какому-то экзамену. Он не доставлял мне никаких проблем.
Ынтымак был красивым парнишкой с квадратной головой. Одет был с иголочки, опрятен и вежлив.
А вот с Азатом пришлось повозиться. Низкорослый, амбициозный паренёк с хриплым голосом, узкими глазками и исламистскими замашками. Ынтымак и Айбек боялись его как огня. Азат иногда бил их. Все трое друг другу были двоюродными братьями.
Однажды, сидя в столовой, Азат сделал мне замечание.
– Доске, оң колуң менен жечи2, – прошипел он змеиным голосом.
– Эмнеге3? – Спросил я и почувствовал, как от злости у меня меняется форма лица.
– Карачы, тегереңдеги мусулмандар бүт оң колу менен жеп жатышат4.
– С чего ты взял, что все они мусульмане? Среди них могут быть и христиане, – перешёл я на русский.
– Кандайча5? – Азат был в недоумении.
– Эмне кандайча6? – Я решил его добить.
– Я тебя не понимать, – нарочно неправильно ответил он.
– Почему ты меня не понимать?
Он промолчал.
В течение нескольких дней киргизские ребята недоумевающе смотрели на меня и перешёптывались. А я хоть бы хны.
Азат и Айбек заняли враждебную позицию. Каждый день был для меня испытанием. Они младше меня лет на пять-шесть. Как их проучить, мне и в голову не приходило. Говорить с ними я не видел смысла. Бить – это неправильно, не гуманно, не демократично. С каждым днём они наглели всё сильнее.
– Доске, бут кийимиңди сыртка чыгарып турсаңчы – бɵлмɵнү сасытыбатат7, – как-то утром сказал мне Азат.
Айбек хихикал по-шакальи. Но я знал, что моя обувь не воняет. Я тщательно её стирал.
Я всё терпел, терпел.
А что до остальных парней, то, на удивление, они быстро приняли меня в стаю.
1 – (Так с киргизского переводится название Иссык-кульской области)
2 – (кирг. – ешь правой рукой)
3 – (кирг. – Почему?)
4 – (кирг. – Посмотри, вокруг все мусульмане едят правой рукой)
5 – (кирг. – Что?)
6 – (кирг. – Что что?)
7 – (кирг. – ты свою обувь выноси на улицу – она на всю комнату воняет)
***
Я и Айбек отработали девять дней. Только потом нам дали первый izin1. Я вдоволь искупался в море, прогрел кости на раскалённом песке. Отдохнул, расписал распорядок дня на будущее. Я начал писать повесть про путешественника. Это было для меня очень важно.
После выходного с каждым днём работа казалась легче. Я начал встречаться с Динарой.
1 – (тур. – выходной)
***
В трудовой системе турецких отелей для всех официантов существовала одна подлая вещь. Она называлась antrakt.
Sabahçilar1 работали с 08:00 до 16:00. Akşamçilar2, среди которых был и я – с 16:00 до 00:00. Исходя из условий контракта, никто из официантов не должен был работать больше восьми часов в сутки.
Но в обеих сменах два раза в неделю появлялось понятие antrakt.
У sabahçilar это был изменённый график: с 08:00 до 14:30 они работали также. Потом с 14:30 до 18:30 был большой перерыв – можно было отправляться в ложман или куда угодно. За четыре часа можно было поспать. В 15:00 из отеля в ложман выезжал service3. Далее рабочий день продолжался с 18:30 до 21:00. В итоге переработка в один час. Вроде бы ничего страшного.
У нас, у akşamçilar антракт был таким: с 12:00 до 16:00 – работа, с 16:00 до 18:30 перерыв. И с 18:30 до 22:30 вторая половина рабочего дня. Мы не перерабатывали. Но наш антракт был хуже. Мы отдыхали всего лишь два с половиной часа. Учитывая то, что на дневном митинге нас вечно ругали и задерживали на пятнадцать-двадцать минут – отдохнуть мы не успевали. Оставалось часа два. Двадцать минут пешком до ложмана, двадцать – обратно, остаётся час с небольшим. Поспать не успеешь, учитывая вечерний ужин в 17:00.
Либо тратишь силы, идёшь в общагу, лежишь там часик и не успеваешь поесть. Либо – сидя отдыхаешь на летней беседке, опустив лицо на стол, дремлешь, а потом спокойно кушаешь. Так что никто из вечерних официантов во время антракта не уходил в ложман. Все прохлаждались на летней беседке, пили чай, копались в телефонах и дурачились с курдами, болтая ни о чём.
1 – (тур. – Утренние (работники))
2 – (тур. – вечерние (работники))
3 – (англ. – обслуживание, в данном случае – транспорт)
***
10 июля 2018 года.
У меня очередной антракт. Я сидел на беседке и писал какие-то заметки в свой блокнот. Пил горячий чай с сахаром.
Вокруг сидело много шумных курдов. За оградой был другой отель. На его деревьях резвились крупные воробьи. Они тоже сильно шумели, прямо как курды. Здешние воробьи крупнее киргизских. Воробьи в Кыргызстане не такие шумные и подвижные. Там они похожи на киргизов, такие же сонные и тихие. А в Турции они чрезмерно бойкие.
Мне стало смешно от этих мыслей.
– А у вас есть девушка? – Спросила Динара, подсев ко мне.
Ей было девятнадцать. Поначалу она обращалась ко мне на вы.
– Нет, – ответил я.
– Вам сколько лет?
– Двадцать шесть.
– А почему вы не были женатым?
– Кто сказал, что не был?
– Были?
– Да, дважды. Дважды разведён, две дочки от первой жены, сын – от второй. На детей мне плевать, да и на бывших жён, тоже.
– Правда? Ужас! – С отвращением улыбается Динара.
– Шучу, не был. Не вижу себя ни мужем, ни отцом.
– Вот это правильно. Не то, что другие говорят: вернусь в Кыргызстан – сразу поженюсь! Какие-то неадекватные.
– Допустим, появится у меня ребёнок. Чему я его научу? Как правильно сверло в шуруповёрт вставлять? Или как нужно грязную посуду на мойку отвозить? Или как надо разогревать поясницу, перед тем разгружать фуры? – Я завёлся сам по себе и вижу, что Динара недоумевает, – сегодня после работы свободна?
