– Ты вконец крышей поехала, или тебя обо что-то до этого хорошенько приложили головой?

Она не успела ничего сказать в ответ, как ей в глаза посветили чем-то ярким и слепящим ядовито-голубого цвета. Пришлось на время зажмуриться и отвернуться в сторону, насколько позволяло окружающее пространство.

– Ты погляди, кто тут у нас. Помеченная самим святейшим киска. Элитный товар, значит? Странно, что тебя засунули в этот курятник… Ну, ничего. Немного взбодриться тебе явно не помешает.

Она ничего не поняла из всего, что сказал этот жуткий Цербер, да и едва ли бы вообще успела проанализировать услышанное из его уст. Всего пара секунд, за которым послышался зудящий щелчок, и дверца распахнулась в сторону узкого коридора, пропуская в камеру более чистый и прохладный воздух. А так же просунутую рукой охранника какую-то штуку, тут же коснувшуюся ошейника Элии.

– Сладких снов, спящая красавица. И будет лучше, если ты не очнёшься уже до самого конца пути…

А дальше последовала боль… Жгучая, волнообразная, словно сквозь шею и оголённые нервы пропустили то ли ледяным, то ли, наоборот, огненным разрядом живого тока. Она даже закричать не успела. Враз остановилось и дыхание, и сердце. После чего всё снова погрузилось в кромешный мрак абсолютной пустоты или мёртвой бездны…

В этот раз тоже не было никакого божественного золотого света. Как и бешеного полёта сквозь бесконечное пространство к вратам Светлых Миров Прави с закладывающим уши свистом. Одна сплошная чернота и пустота. Ничего. Ни видений, ни звуков, ни каких-либо эмоций. Полное забвение. Почти блаженное, вычеркнувшее тебя из мира и живых, и мёртвых, как заложного покойника.

Жаль, продлилось оно недолго, поскольку ощущение времени в подобном состоянии вообще не существовало. К тому же, оно скоро сменилось то ли на бредовые видения, то ли на размытую по памяти тусклыми образами пугающую реальность. Иногда эти видения прорывались сквозь черноту недолгими и совсем уж нечёткими фрагментами, гулкими звуками и непонятными вибрациями. Причём прочие чувства притупились до такой степени, словно всё тело накачали или пропитали наркотическим угаром от кончиков волос на голове до самих ногтей на пальцах ног. Как бы Элия не пыталась пошевелиться и хотя бы просто поднять руку – у неё ни черта не выходило. Даже глаза удавалось открывать всего лишь ненадолго и то в крайне редкие моменты, между которыми, как казалось, внутри и вокруг тебя, подобно чёрной смоле, застывала целая вечность. А уж понять смысл увиденного или услышанного в таком состоянии и того было невозможно.

Первое почти чёткое осмысление коснулось заторможенного сознания, когда её камера дрогнула и вроде даже слегка накренилась. А потом и вовсе показалось, что её подняли в воздух. Элия несколько раз разлепляла налитые будто свинцом тяжёлые веки, замечая как по стенкам и потолку её тёмно-серого бокса скользили тусклые пятна света вперемешку с длинными тенями. Но поднять тогда голову и посмотреть в окошко стеклянной дверцы у неё уже на это не хватало сил.

В следующий раз её заставили очнуться, когда под ней завибрировала поверхность, на которой она всё это время лежала плашмя, как тряпичная абсолютно безжизненная кукла. Вот тогда ей не удалось открыть глаз, поскольку свет, ударивший в тот момент по её векам и лицу, не давал этого сделать ещё несколько минут. Хотя инстинкты самосохранения всё равно взяли верх, как и первые позывные панического страха.

– Ты только посмотри, какой редчайший экземпляр. И до сих пор ещё девственница? Даже не верится.

Ей пришлось кое-как размежить веки, поскольку кто-то принялся быстро и пугающе ловко (с явным знанием дела) разрезать на ней одежду и освобождать от мешающих тряпок. Правда, перед глазами всё расплывалось, а окружающий свет, льющийся, как тогда казалось, буквально отовсюду, продолжал слепить ещё какое-то время. Но, слава милостивым богам, не слишком долго. Тем не менее, Элия всё равно не могла ни сопротивляться, ни что-либо произнести со своей стороны. Но и сходить с ума от данного состояния тоже не получалось. Вроде бы она уже и вернулась в мир живых, но не до конца. И то она ещё не была в этом уверена, как и не верила, что всё происходящее с ней не сон.

– Это настоящее тело, без единого хирургического и пластического вмешательства? Просто невероятно.

Какое счастье, что физические ощущения так же притупились, так как она едва ли разбирала, кто и чем к ней прикасался тогда. Как ощупывал практически всю с ног до головы, а потом чем-то по ней водил прохладным и явно металлическим.

В какой-то момент ей даже удалось наконец-то увидеть того, кто это делал, поскольку по голосу было сложно понять, кто же это был – то ли женщина с низким, почти глубоким контральто, то ли мужчина с сипловатым тенором. Но даже тогда Элия не поняла, кого увидела. Мужеподобную женщину с короткой стрижкой странного светло-лилового цвета, ещё и с выбритыми висками, или же женоподобного мужчину, чью неопределённую плотную фигуру скрывал странный комбинезон белого цвета из непонятной гладкой материи.

– К такому понятию, как нравственность, в их колониях относятся с завышенной предвзятостью. Семья и семейные традиции у них на первом месте, вместе с верностью к избранным парам. Дикари, одно слово. – а вот второй голос принадлежал кому-то помоложе и, кажется парню.

Хотя и здесь можно было с лёгкостью ошибиться.

Элия не успела перевести взгляд в другую сторону, впрочем, как и пошевелить очень тяжёлой головой. Чья-то рука в тот момент коснулась её оголённого лобка, и чужие грубые пальцы в резиновой перчатке прошлись по её сухой промежности, заставив насильственным давлением другой ладони раздвинуть пошире бёдра. Как-то воспрепятствовать данному кошмару и вторжению в святая святых, само собой, у девушки не вышло. Оставалось лишь благодарить провидение за то, что все тактильные ощущения в эти минуты воспринимались её телом в разы слабее, чем раньше.

– Так и тянет снять перчатки и узнать, какова её кожа на ощупь. Про волосы вообще молчу. За такие натуральные космы многие готовы даже убить.

– С таким телом ей вообще лучше никуда не высовываться и носить пожизненную маску.

– Ты не поверишь, но она реально девственница. Кому-то скоро перепадёт на десерт очень сладкий пирожок.

Её не просто там трогали, а, кажется, тщательно проверяли, насколько она была непорочна во всех смыслах данного слова. А потом и вовсе произошло что-то непонятное и до жути странное. В неё чем-то проникли, небольшим и едва ощутимым, и, кажется, пытались забраться этой штукой довольно-таки глубоко. А потом что-то её кольнуло изнутри, разливаясь внизу живота пугающим онемением, из-за чего Элия не выдержала и попыталась дёрнуться всем телом. Разве что без особого успеха. Почти вообще никак.

– Ты не будешь выжигать ей матку и яичники?

– Нет. Временно заморожу репродуктивные органы. Пусть с этим решает её будущий хозяин. Вдруг ему захочется использовать её в качестве роженицы. С таким отменным телом и завидным здоровьем было бы жалко лишать кого-то возможности воспользоваться её чревом по прямому назначению. В любом случае, она элитный товар. Его нужно сохранить максимально целым и нетронутым.

– И не забыть привести в надлежащий вид перед началом торгов.

А вот третий голос, судя по всему, принадлежал мужчине на все сто. Девушка и увидела вскоре его владельца, когда тот приблизился к месту, на котором она лежала распластанным и совершенно неподвижным куском полуживой плоти, не имея никакого представления, где именно она находится, кто все эти люди, и что они собираются с ней делать в самое ближайшее время.

– Действительно, весьма уникальный экземпляр. Такие попадаются крайне редко, но зато окупают собой все прочие неудачные инвестиции. Что ни говори, но «ручная» выделка всегда ценилась выше любой даже самой безупречной механической работы. Этого у матушки природы не отнять и не превзойти.