На некоторое время разговор прервался, видимо фраза про вторую чеченскую, Россию и Ханкалу зацепила его внимание и не давала сосредоточиться на допросе, или беседе, смотря как оценивать.

– Так я не понял, чем именно тебя убедили, что ты добровольно без угроз и шантажа согласился сотрудничать с не пойми кем и влезть в такие опасные игры?

– Все просто. Красочно, в подробностях описал, как распадется Советский Союз через полтора года. Сколько будет крови и войн, нищеты и разрухи. Очень красочно и убедительно, так что никаких сомнений не осталось.

Капитан принял удар с похвальной выдержкой, лишь снова покраснел. Впрочем, не факт, что поверил сразу и безоговорочно, но то, что новость поразила и ошарашила, – абсолютно точно.

– И ничего изменить нельзя? Или все-таки можно? – чуть охрипшим голосом поинтересовался кавторанг, не слишком искренне изобразив недоверчивый скептицизм. Если такой вообще можно изобразить.

– Через полгода процесс станет необратимым. Если постараться, то можно успеть.

– И я должен поверить в эту ахинею? Без единого доказательства? Может, лучше закрыть в камере тебя и потрясти как следует? Сейчас существуют препараты, что ты сам все выложишь, все что знал и не знал, и даже то, что забыть успел.

– Зря стараетесь. Исмаил сказал, что вы пугать будете, но сами сразу поверите и согласитесь. Меня, наоборот, беречь будете, как зеницу ока, поскольку я – единственная ниточка к старцу. Другой нет и не будет.

– Не борзей, матрос. Незаменимых людей не бывает. Знаешь, кто это сказал?

– Товарищ Берия или товарищ Сталин?

– Смотри-ка, начитанный малый. Так что там тебе наплел еще мифический старец, которого никто в глаза не видал?

– Необычный – да, но чтобы мифический? Сказал, что Калугина надо брать сейчас, не дожидаясь, пока он станет депутатом съезда и получит неприкосновенность. Адмирал флота Чернавин напрямую может к председателю КГБ обратиться и лично встретиться.

– Нужны веские доказательства, пока их недостаточно. Будут еще материалы?

В ответ я лишь пожал плечами, мол, не от меня это зависит.

– Хорошо. С этим вопросом разберемся позже. Зачем понадобился мой приезд в Лениноран? Почему нельзя было сразу обратиться к главкому ВМФ и передать ему всю информацию?

– Вы здесь нужны, чтобы вычистить эти авгиевы конюшни.

– Ты о чем?

– Через восемь месяцев здесь начнется мятеж. Государственная граница будет разрушена на протяжении двухсот километров. Советская власть будет свергнута. Вы должны это предотвратить.

– И снова я должен верить на слово?

– Можете не верить, подождать немного и убедиться лично.

Похоже, разговор о будущих событиях без внятных доказательств товарищу Громову изрядно надоел, поэтому он свернул на более реальные вещи.

– Откуда узнал о чайханщике? Майор Жилинский утверждает, что это была целиком твоя инициатива. Причем достаточно грамотная и проработанная. Как я понимаю, ни о какой случайности и совпадении речь не идет?

– Будете смеяться, но это я попросил у старца подарить мне парочку шпионов. В шутку намекнул, что хотел бы стать героем границы и поймать матерого вражеского диверсанта.

– Парочку? – мгновенно сделал стойку особист. – Был еще один?

– Ну да. Один от турецкой разведки, второй – от иранской. Первого вы благополучно прошляпили. Второго я вам так просто не отдам – лично брать буду. Иначе какой герой и без медали? Мне в отпуск ехать без награды не комильфо.

– Шутишь? Кончай дурака валять. Кто второй, где находится?

– Рано еще. Только через месяц заявится. Могу место схрона указать, но тогда вы его спугнете просто. И вообще, этих шпионов здесь, как мух на котлетах, ловите своих, мне моего оставьте. Старец рассказывал, как вы в Бакинском морском училище вражеских агентов выманивали на ядерные ракеты-пустышки, ну так сделайте здесь то же самое, они сами и вылезут, как тараканы на свет.

Похоже, я немного переборщил. История, конечно, забавная, но знать о ней мне никак не положено. В бытность начальником особого отдела Бакинского военно-морского училища товарищ Громов решил устроить спектакль с перевозкой мифических ядерных ракет по проспекту мимо здания училища. Для этого договорился с горисполкомом, инспектора ГАИ перекрыли движение на несколько часов по центру города. Через знакомых офицеров ПВО выпросил несколько машин от ЗРК С-300, укрыли их брезентом, изменив характерные очертания при помощи строительных материалов.

Дело в том, что в училище обучались больше тысячи курсантов из двадцати стран Ближнего Востока, и среди них целая куча агентов самых разных разведок мира. Кроме того, пустили слух, что перевозятся ядерные ракеты, коих здесь отродясь не бывало.

Против такого искушения устоять шпионы не смогли. Трое или четверо были замечены с фотоаппаратами, еще парочка срочно попыталась отправить письма и телеграммы, позвонить родственникам и так далее.

По результатам акции были обнаружены агенты трех или четырёх разведок сразу.

Вот на это я и намекнул кавторангу. Хочешь «ядерное оружие» в Лениноран завози, хочешь «новые деньги» грузовиками. Благо старец уже позаботился о рекламной поддержке в СМИ.

Допрос затянулся на три с лишним часа, после чего меня отпустили на свободу с чистой совестью. Хотя на лице капитана второго ранга явно читалось желание придушить рядового Морозова собственными руками или засадить на «губу» надолго. Но даже наряда на кухню удалось избежать – очевидно, моя информированная тушка срочно потребуется в самое ближайшее время.

На выходе из штаба обнаружился капитан Иванов, правда уже без конвоиров. И даже не злой, хотя просидел из-за меня здесь полдня.

– Почему-то не сомневался, что ты выйдешь сухим из воды, – по-отечески похлопал Иванов меня по плечу, словно это не он собирался меня брать за цугундер и волочь в кутузку только недавно. Что за показательные выступления? Твоя идея?

Оказывается, мой проект с клубом «юнармейцев» восприняли всерьез, а это значит, что комендантская рота должна будет подготовить показательное выступление к Дню защитника Отече… ээээ… здесь это еще День Советской армии. Так сказать, ударить пиаром по электорату.

Капитан Иванов очень удивился, когда получил это задание, поскольку даже не подозревал о таком природном явлении, ни в одном Уставе цирковые выступления с автоматом Калашникова не прописаны. Но узнав, чья эта идея, успокоился и решил дождаться автора и художественного руководителя проекта, то есть меня. И лично спустить шкур… узнать, в чем дело.

Я как мог его успокоил, сообщив, что идей у меня на три таких выступления хватит, а при его способностях в дрессировке личного состава мы к празднику обязательно успеем.

В целом разговор с начальником особого отдела Каспийской флотилии сложился нормально. Конечно, экспромт до добра не доводит, но могло быть и хуже. Блефовал я отчаянно, иногда перегибая палку сверх допустимого. Но дожать меня и потрясти как следует товарищ Громов не смог, хотя явно подозревал в моих речах большой процент лапши и развесистой клюквы заодно.

К чему эта сложная схема с несуществующим старцем, его полномочным представителем и посредником в моем лице? На самом деле это вынужденный компромисс и мера защиты одновременно.

Мне все равно нужно было выйти из тени на прямой контакт с кем-то из военных или КГБ. Поскольку время поджимает, а мои возможности лично влиять на ситуацию в стране практически исчерпаны.

Но при этом требовалось защитить себя от грубых методов извлечения знаний из моей головы. В спецслужбах работают не только сентиментальные романтики, похожие на Штирлица из кинофильма. Скорее, наоборот, преобладают жесткие прагматики и циники, а добросердечные самаритяне, как в книгах Юлиана Семенова, там практически не встречаются – специфика службы не предполагает. И ради пользы дела, или же из идеологических убеждений в собственной правоте, распотрошат меня на раз с применением любых средств: химических или физических.