Муза зарядила последние три заряда.

– Сарт, у тебя стрекоза есть?

– Есть конечно, ты её уже два дня ремонтируешь…

– У тебя же ещё была.

– А ту я тебе ещё не принёс, у неё что-то с обратной навигацией. Не возвращается поганка.

– Вот, зараза! Держи Винс.

Муза опять высунулась в окно, раздались три хлопка.

– Ещё минус один. Из этой малютки на таком расстоянии стрелять неудобно. А ещё есть плохая новость, их снова четверо. Они все прибавляются, я не успеваю их отстреливать. А теперь ещё и не чем.

Муза раскраснелась. Гоглы слетели и молочно-белые волосы рассыпались по плечам. Во взоре носились огненные девы-воительницы и метал молнии верховный громовержец.

Сарто отчаянно вилял по дороге, не давая пароциклам себя обогнать. Сзади постоянно раздавались выстрелы, а потом неожиданно задняя стенка расцвела наискосок четырьмя отверстиями от световых лучей.

– А вот это уже плохо, Винс давай на пол. – Муза откинула верх сиденья и начала рыться в открывшемся нутре ящика. – Вот зараза, хоть какую-нибудь старую берданку… Сарт, далеко ещё? Сарт, далеко?!

– Нет, сейчас повернём за гору и будут причальные мачты. Всё, вон я уже вижу "Сальвию"… Вот чёрт!

Снизу громыхнуло и паромобиль резко накренился левым задним углом вниз. Музу с Винсом подбросило и они словно игральные кости в стакане запрыгали внутри бронекабины.

Винс сильно приложился головой о дверь. Наконец машину развернуло на месте и она остановилась. Муза рывком распахнула дверь и выкатилась на улицу, на ходу раздвигая шест. Сарто поднимался из пыли метрах в пяти от паромобиля. От слишком резкого торможения его выкинуло вперёд. Винс продолжал лежать внутри держась за голову, сквозь пальцы сочилась кровь.

Груммы на пароциклах остановились полукругом, шагах в десяти от поверженной машины. Её задняя ось была разбита, колесо вывернуто в сторону и котёл опасно накренившись только чудом держался на месте.

– Ну всё, отбегались! – Один из груммов загнал лучеметную лампу в казённик короткоствольного карабина и лязгнул затвором.

Сарто встал рядом с Музой, держа в правой руке блестящий армейский кхукри.

Все груммы были вооружены ружьями и понимали свою власть над людьми.

– Может, поиграем с ними? Отстрелим им сначала руки-ноги? А девчонку можем вообще взять с собой. Она бы мне пригодилась. – Предложил грумм с лучемётом.

– А почему это тебе? Я думаю мы её разыграем. – Встрял второй.

– Ага, я щас сама из вас ремней настругаю! – Муза сделала шаг вперёд, взмахнув посохом.

Но тут в отдалении раздался выстрел. Она резко обернулась к Сарто.

– Узнаёшь?! – Торжествующе закричала она. – Ложись!!!

И они вдвоём со старпомом рухнули под прикрытие паромобиля.

Раздался резкий свист пролетающего ядра и двоих груммов вместе с пароциклами сдуло и разметало выстрелом.

– Ха, получили тридцатифунтовым поросячьи дети!!! – Старпом уже был на ногах.

Двое оставшихся груммов развернули пароциклы и устремились обратно под спасительную тень горы. Но успел уехать только один. Раздался новый выстрел, снова свист ядра, вдребезги разорвавшего заднее колесо пароцикла. Машину подбросило в воздухе. Грумм вылетел из седла, перевернулся и покатился вперёд. Затем вскочил и бросился вслед уезжающему товарищу.

– Беги-беги, суньтесь ещё к нам. – Кричала им вслед Муза

А к ним уже ехал паромобиль со спасательной командой.

Первым из подлетевшей машины вылетел капитан. Это был низкорослый полноватый крепыш с абсолютно лысым черепом и невероятно густой рыжей бородой.

– Все живы? – Капитан быстро обвёл цепкими светлыми глазами присутствующих.

– Так точно капитан. – Вытянулся старпом. – Есть один раненый.

– Как это? – капитан изумлённо заглянул в кабину разбитой машины.

– Паренёк местный, из-за него и началась вся эта возня.

– Вот насчёт возни поподробней, что это опять за война с груммами?

Старпом с Музой перебивая друг друга вкратце рассказали о произошедшей драке.

– Угу значит свару начали вы? Значит половина ремонта оборудования за ваш счёт.

– Да капитан, только первый грумм которого мы шлёпнули, был Гавгамеш, помните такого.

– Это который изувечил Лёньку?

– Угу.

– Это в корне меняет дело… Значит весь ремонт за счёт судовой казны. А вам двоим премию за сбитого.

– Не надо нам премию, не для себя старались. – Поджала губы Муза.

– Ага, вот ты ещё приказы капитана пообсуждай. Сказал премию, значит приди и получи. – Капитан пнул ногой валяющуюся железку и повернулся к ожидавшей приказов команде. – Так, ребятки, что вокруг осталось ценного, в том числе тот бесколёсый самокат и вон ту груду металла погрузить на паротех и на корабль. Муза проконтролируй. Пацана в лазарет, по дороге оказать первую помощь. Потом вы двое к квартирмейстеру за наградой и затем к коку пусть растрясёт свои запасы и выдаст на ужин по стакану вина на брата, сегодня празднуем.

* * *

На самом краю обитаемого мира, окруженное со всех сторон Великим океаном, нежилось в лучах жаркого солнышка королевство.

Его начало шло еще с тех незапамятных времен, когда люди еще не знали государств и правителей. Жил-был остров, дышал, нежился и грелся под солнцем, плескался в океане. Пришли люди, натаскали камней, нарубили в окрестных лесах деревьев, построили город. Навозводили домов и дворцов. Наделали в городах прямых и не очень дорог. Отстроили набережные. Начали жить, дружить, торговать, воевать. В общем все как у людей, по разному. Вода теплая, погода жаркая, природа щедрая, кровь горячая. Города выросли большие и богатые. Со временем один из выборных городских старост, перерос в полноправного и наследного правителя города, а подмяв под себя соседские города стал сюзереном всего приморья, а в последствии, назвавшись королем, и всей страны. Звался остров Кипа, страна Линедией, главный город Альпуром, а королевское семейство Брюнами. Сейчас правил 14 по счету потомок этого благородного семейства, иными словами Его Величество Гваздорф Седьмой (или восьмой, смотря как считать, дело в том что летописцы пытаясь собрать генеалогическое древо государей Линедских, что-то там раскопали в своих пергаментах, чем ввели страшную путаницу, в стройные ряды пращуров Его Величества. Однако своим именным указом данный господин поставил четкую и не побоюсь этого слова, жирную, точку – Седьмой!).

Позднее утро, дворец, покои короля. Его Величество только что изволили проснуться. И прибывали в том благостном состоянии духа, какое бывает только в минуты, когда приятный сон уже закончился, а бурный день, с его докучливыми проблемами, еще не наступил. Заботливые слуги уже раздернули занавески, проныры… И прекрасное яркое солнце неудержимым потоком рвалось в комнату. Окно было слегка приоткрыто, из парка доносилось радостное щебетание птиц и ленивое переругивание дворника с садовником. Слов было не разобрать однако надтреснутый высокий фальцет дворника и кузнечный бас садовника ни с чем иным спутать было невозможно. Его Величество оглядел красные стены, расписанные веселыми рыжими вензелями, потянулся, похрустел позвонками, откинул одеяло.

– Надо бы сказать, чтобы оркестрик, чего-нибудь играл при моем пробуждении, что-нибудь веселенькое из классики, Кроцарта или Пеньковского.

Король свесил ноги с кровати, встал, потянулся, выглянул в окно. Благодать. Невдалеке, под яблоней маленький дворник перешел от слов к делу и сотрясая метлой, наскакивал на огромного, как медведь садовника Септана.

– Ты куда свои окурки раскидываешь, а? Я тебя отучу мусорить!

– Да будет тебе Батист, не кипятись. Случайно, видимо выпал из кармана. – Септан попытался обойти разбушевавшегося дворника.

– Случайно?! Дымящийся?! – дворник не отставал и его тощая, словно осиное жало, бородка грозно топорщилась вверх, почти что в пупок садовнику. – Еще увижу бычки потопчу всю твою кукурузу!