Вскоре солдаты, охранявшие нас, начали заталкивать нас в вагоны, приговаривая по-русски:

– Давай, давай, Ваньюша! Бистро, бистро!

Это были грузовые деревянные вагоны с небольшими окнами наверху. Раньше их использовали для перевозки скота – в углу лежало сено и жутко воняло навозом. Все это давно не смущало меня, я уже начал привыкать ко всему, так как понимал, что главные трудности еще впереди.

Сквозь небольшие окна под потолком вагона просачивалось совсем немного света, но все же мы могли видеть свой угол и друг друга. Бахтияр и Гасан старались находиться рядом со мной, возможно, они чувствовали во мне выдержку и спокойствие, которого так не хватало многим в этой ситуации.

– Дядя Ильхам, а нас везут работать в Германию? – спросил Бахтияр, присаживаясь рядом.

– Думаю, не в Германию. Я слышал разговор немецких солдат о нашей отправке. Они говорили, что недалеко от Праги есть военный завод, где производят танки и самоходную технику. И нас везут туда.

– Послушайте, уважаемый, вас, кажется, Ильхамом зовут? – спросил сидящей недалеко от нас человек. – Простите, не знаю вашего отчества.

– Можно просто Ильхам. – Я повернулся в его сторону.

– А меня зовут Александр! Александр Николаевич! Я бывший инженер-технолог Минского машиностроительного завода. Был эвакуирован с семьёй в Баку, а потом записался на фронт добровольцем. Вот теперь я здесь, среди вас! Приятно было познакомиться с вами, Ильхам! Я услышал невзначай ваш разговор. Меня беспокоит один вопрос. Скажите, пожалуйста, если вы информированы о заводах в Европе, то зачем нацистам нужны пленные русские? Вся Европа уже работает на нацистов, у них нет нужды в рабочей силе. Разве вы не понимаете, что нас везут туда совсем для других целей. Вы видели там, в задней части грузовых платформ, эти ящики, укрытые брезентом?

– Да видел, и что? – уточнил я.

– Подозрительный груз! Таких огромных деревянных ящиков я никогда не видел. Что же в них может быть?

– Послушайте, Александр Николаевич, и это всё, что вас так волнует в эти минуты? Там может быть всё, что угодно, вплоть до исторических экспонатов времён Тутанхамона, – с иронией ответил я, не поняв суть вопроса.

– Возможно, вы правы, Ильхам, но всё же я думаю, что нас везут в Чехию для других целей. А в этих ящиках под брезентом совсем другие экспонаты. Там скрыто что-то из внеземной цивилизации! И оно потерпело крушение! – тихо сказал собеседник, сев поближе ко мне.

– Почему вы так думаете, Александр Николаевич? Ведь вы не можете просто по объёму ящиков определить, что у них внутри. Может быть, вы обладаете способностями рентгеновских лучей и можете видеть предметы сквозь стены? – шутя поинтересовался я. Но он посмотрел на меня внимательно, словно изучая моё лицо, затем медленно произнес:

– Я был когда-то сотрудником Народного комиссариата внутренних дел. Никакого отношения к расправам и репрессиям я не имел, служил в секретном отделе, о котором мало кому до сих пор известно, кроме высшего эшелона власти. Этот отдел был создан самим Лаврентием Берией по указу Сталина.

– Послушайте, Александр, зачем вы мне всё это рассказываете! – спросил я, и он снова ответил шепотом:

– Я доверяю вам и знаю, что вы честный и порядочный человек, Ильхам. И ещё, я должен вам кое-что сказать: я обладаю особыми способностями, поэтому и оказался в секретном отделе. Я могу спокойно смотреть сквозь любую материю и видеть, что происходит за толщей стен. Вы спрашиваете, почему я доверился вам? Возможно, потому, что вы такой же, как и я, Ильхам! Я вас сразу приметил, когда вы пристально всматривались в платформы с грузом. Ведь они вас тоже заинтересовали, не правда ли?

Незнакомые символы на металлической обшивке – это знаки другой цивилизации. Я предполагаю, что там находится разобранный на части иноПланетный летательный аппарат. А ещё там, среди металлических контейнеров, есть более интересное кино, на которое и вам, Ильхам, следовало бы взглянуть. – Александр показал мне рукой туда, где начинались грузовые платформы с огромными контейнерами под брезентовыми тентами.

Я непроизвольно повернул голову в их сторону. Мой взгляд, словно рентгеновский луч, пробивался сквозь толпу людей, толщу дерева и металла, разыскивая нужный объект. И в одном из металлических ящиков я вдруг увидел два существа с невероятно отвратительными лицами и странными телами. Я понял, что это пришельцы из других миров, и они каким-то образом попали в плен к нацистам. Два внеземных существа огромных размеров.

– Ну, как? Интересное кино? – взволнованно спросил Александр.

– Послушайте, Александр, если вы обладаете сверхъестественными способностями, то почему те секретные структуры, о которых вы мне говорили, все-таки избавились от вас?

– Хм, это не очень-то приятная история, о ней я предпочитаю молчать. Скажу только одно, меня осудили за разглашение военной тайны, а затем – тюрьма и высылка. Но я сумел бежать из тюрьмы и исчезнуть, затерявшись в Белоруссии. Там я работал в сельсовете, потом перебрался в Минск и устроился на завод. Меня долго искали, но найти помешала война, эвакуация, а теперь и фронт. Я думаю, что они и сейчас меня ищут, теперь я им нужен даже больше, чем в мирное время.

Александр хотел мне поведать еще что-то важное, но, видимо, не решался это сделать. Я заметил, что иногда он сильно сжимает глаза, похлопывает себе по груди и подкашливает.

– Вы больны, Александр?

– Да так, пустяки! Простыл, наверное, в пути!

– Вы уверены, что это простуда, Александр? А мне кажется, что ваша простуда длится с самого рождения! – сказал я, рассматривая внимательно его грудь. Александр промолчал в ответ.

– А вы не хотите избавиться от боли? Я чувствую, как она вам мешает!

– А вы что, врач, и можете вылечить меня? – спросил удивлённо Александр.

– Как вы заметили, я тоже могу видеть больше других и чувствовать боль.

– Да, Ильхам, вы правы! У меня с самого рождения в зоне солнечного сплетения возникают тянущие боли. Я несколько раз ложился в больницу, но всё бесполезно. Доктора разводят руками, говорят, что я здоров. А вы можете сказать, что со мной? Я вижу, вы оптимистично настроены, если предлагаете излечиться. Если бы это было возможно, я был бы очень признателен тому, кто избавил бы меня от этих мучений. Вы можете это сделать, Ильхам?

– Можно попробовать. Приготовьтесь, вначале вам станет больно, и, возможно, вы потеряете сознание, Александр, – сказал я, удивляясь своей уверенности. Но я твердо знал, что сумею ликвидировать боль – словно это был небольшой гвоздь, застрявший в груди, и его нужно было просто вынуть оттуда.

– Но как вы собираетесь это сделать в таких условиях, в этой тесноте? – засомневался Александр.

– Ну, операционный стол и инструменты, к сожалению, я не смог прихватить с собой, а вот руки мои всегда при мне! Так что сейчас буду лечить вас без всяких медицинских приборов и аппаратов. Не пугайтесь, Александр, крови не будет! – заверил я товарища, готовясь к предстоящей операции.

Никогда в жизни мне и в голову не могло прийти, что я сумею вылечить человека, да ещё страдающего неизвестной хронической болезнью. Моя интуиция и вера в себя придавали мне силы.

Браслет активизировался, когда я стал ощупывать грудь Александра. Я сконцентрировался на больном месте и закрыл глаза. Буквально через несколько секунд Александр сильно закричал, схватился за мою руку, а затем отлетел в другой конец вагона и потерял сознание. Соседи по вагону повернули головы в нашу сторону, не понимая, что происходит.

– Вы, что, подрались? – поинтересовался Гасан.

– Не беспокойся, Гасан, он скоро придёт в себя. – Я подошёл к Александру и приподнял его голову.

– Есть у кого-то вода? Ему необходимо хлебнуть глоток воды, чтобы он пришел в себя! – обратился я к бойцам. Один из них протянул флягу с водой, я побрызгал на лицо Александра и влил ему немного воды в рот.

Александр, покашляв, открыл глаза и удивлённо поглядел на окружающих.