Отказывать себе во всем, ждать того самого единственного, с которым бы раз и навсегда, и оказаться в одной постели со случайным знакомым. Катиться дальше просто некуда! Но на этот счет Варя крупно ошибалась.

Было бы слишком просто, если бы Галина Ивановна просто поругала ее за блуд и бесчестие, эта генеральша пошла еще дальше.

И вот, Варвара ждет перед кабинетом ректора свой черед оправдываться за постороннего человека в общежитии, куда и так ходят толпы подобных, за устроенный дебош, и нарушение прав частной собственности. У нескольких девчонок по соседству пропали драгоценности и деньги. Угадайте, где их удалось обнаружить? Это просто какой-то кошмар, злой рок или неудачная шутка от мироздания. Лучше бы она всю жизнь оставалась синим чулком.

— Вы отдаете себе отчет, Варвара, что такое поведение недостойно студентки нашего университета!? — над девушкой нависали сразу три фигуры: ректор, декан и, конечно же, комендант общежития.

— Если бы эта ситуация хоть как-то просочилась наружу, вопрос о вашем отчислении был бы решен моментально! — внес свою лепту декан Вариного факультета, требуя от нее раскаяния.

— Это недопустимо, чтобы среди приличных студентов в общежитии жили и такие гулящие, инфантильные личности, — добавила Галина Ивановна, думая на самом деле о Дементьевой и ее проступке еще хуже, чем сказала вслух.

— Скажите спасибо, что вас не отчислили благодаря хорошей успеваемости и того, что девушки не стали писать заявление. За вами теперь будет глаз да глаз!

— Спасибо, — еле ворочала языком Варя, опустив голову вниз, бледная как сама смерть. Ей не хотелось верить в свою причастность к этому, но разве кому-то докажешь? Вряд ли, если она скажет, что напилась накануне до чертиков, это сильно улучшит ситуацию. Нет, этот Титаник уже встретил свой айсберг.

На негнущихся ногах Варя вышла из корпуса, даже забыв про пальто подмышкой. В ее голове роились тысяча мыслей и ни одной хорошей из них не было. Как теперь быть? Где жить и главное на что? До стипендии еще не скоро, а от предыдущей остались жалкие крохи, которых на съем жилья в северной столице не хватит точно, а все знакомые живут в общаге, куда ей теперь путь заказан.

Рядом с фонтаном перед памятником Туру было непривычно пусто, обычно во время перемен здесь было полно студентов. Пусто было и у Вари в душе. Даже не глядя зареванными глазами себе под ноги, девушка шла по Литовской в сторону проспекта. А о том, что она дошла до перекрестка, узнала уже от свистящего звука тормозов и оглушающего рева клаксона. Она подняла глаза и увидела, как на нее несется автомобиль, не успевая затормозить по заснеженной дороге. Глухой стук от удара по касательной и вот она летит в огромный сугроб на обочине, где неподалеку оказывается и машина. К счастью, из-за небольшой скорости и расторопности водителя, оба остались живы и невредимы.

— Дура слепая, ты там жива??? — раздался над ухом мужской голос, а голова его хозяина расплывалась перед глазами цветным пятном.

— Жива.

— Ну и молодец! — выругалось пятно, залезло обратно в машину и заскрипело обратно на проезжую часть.

“О-хре-неть!”

“Мы поедем, мы помчимся на оленях утром ранним, и отчаянно ворвемся прямо в снежную зарю. Ты узнаешь, что напрасно называют север крайним…”

Матвей, не размыкая глаз, искал свой мобильный. Вот правду говорят, какая бы не стояла хорошая мелодия на будильник, через неделю она будет раздражать. Отключив бодрящую мелодию, парень решил еще вздремнуть. Это только в кино герои становятся на развилке своего дальнейшего пути и обозначают свой выбор каким-то супер-поступком. А на деле же, нашу судьбу определяет череда маленьких решений, даже незаметных с виду. Матвей сегодня проспал. И именно это круто перевернуло его жизнь.

Подскочив с кровати в начале десятого, он опрометью бросился в ванную, из которой уже выходил его маленький сожитель. Неудивительно, Жора всегда встает ни свет, ни заря. Жора пошевелил усами и отправился по своим тараканьим делам, пропуская Матвея вперед.

Бегая по квартире в поисках второго носка и опаздывая на работу, молодой парень пообещал себе, что обязательно с сегодняшнего дня поставит повтор сигнала на будильник.

“Ладно возьму серый и черный, все равно в ботинках не видно”.

Матвей был из тех людей, кто считает утро добрым только после крепко заваренного кофе. Придя на свою маленькую кухоньку, он достал из шкафа пачку молотого кофе и поставил турку на плиту.

Построенная в раковине башня из немытой посуды немного подпортила настроение. Играть в дженгу из горы керамических кружек он не стал, и схватил последнюю. Сверху как раз уравновешивала композицию ярко красная новогодняя чашка. Баба Клава в подарок дорогому соседу ее обвязала пестрыми нитками. Это была кружка из стратегических запасов, на случай называвшийся: “Когда больше нечего взять и некогда помыть”.

Этот случай настал, видимо, еще вчера, даже эта кружка была грязная, а все потому, что Матвею патологически не хватало времени на домашние дела. Он учился в медицинском институте на лечебном факультете и работал курьером в крупной компании. Как и многие его сокурсники, он поначалу подался в санитары, но в отличии от тех же ребят, Матвею приходилось обеспечивать себя самому, поэтому в санитарах он долго не задержался.

Организация праздников весьма прибыльное дело, но нервное: бывает богатеи закатывают вечеринку, а организаторов зовут в самый последний момент, а те в свою очередь курьеров, сваливая на их плечи поиск и доставку необходимого. Или же просто вспоминают о знаменательных событиях за десять минут до часа Икс, и в эти десять минут горе-курьер должен успеть привезти им цветы, шарики, конфеты, или хоть черта лысого. А исполнение своих прихотей заказчики ждут быстро и беспрекословно. Такие выезды и оплачиваются вдвойне, но как говорится: “Нервные клетки восстановлению не подлежат”.

У Матвея едва оставалось в запасе пара минут, как раз допить кофе и прогреть свой старенький Opel Kadett, кредит за который он наконец-таки погасил.

Обжигаясь горячим кофе без сахара, Матвей заметил ползущего по столу таракана.

— Жора! Опять ваших травят соседи-изверги? Ну, извини, у меня тебе тоже нечем поживиться сегодня. Кофе же ты не будешь? Ну, бывай, друг, приятно было пообщаться, но мне пора.

Накинув кашемировое пальто и теплый шарф, Матвей взглянул в зеркало. В нем отразился уставший парень с черными взъерошенными волосами. Он улыбнулся и подмигнул своему отражению.

“Прорвемся!”

Глаза сразу заблестели, вернулась привычная харизма, этому парню очень шла улыбка. В неравном бою с этой улыбкой полегло немало девичьих сердец.

Прихватив с собой мусорный пакет, набитый одноразовой посудой и наскоро закрывая дверь, парень побежал вниз по лестнице, не тратя время на ожидания лифта, третий этаж, не так высоко. Внимание привлекла приоткрытая соседская дверь этажом ниже.

— Баб Клав, вы дверь не закрыли.

— Ой, милок, постой, я выходить собралась. Валокординьчику поспрашать у кого. Что-то щемит у меня в груди, и рука не двигается. Ой-ой, опять колет!

— Баб Клав, а ну-ка присядьте, давайте аккуратненько.

Матвей подхватил старушку под руку, заводя обратно в ее квартиру, а второй рукой уже набирал номер скорой. Кому, как не ему, знать как начинается сердечный приступ.

Матвей мерял шагами соседскую прихожую, костеря скорую на чем свет стоит, понимая, что еще десять минут и он безбожно опоздает на работу. Благо скорая наконец-то приехала. Когда он выходил из подъезда, заметил, что весь женсовет хрущевской застройки уже собрался у кареты скорой помощи. Едва только завидев ее, бдящие бабульки стеклись сюда со всего двора, пытаясь вызнать к кому она приехала.

Матвей со спокойной душой оставил на профессионалов бабу Клаву, и прошел мимо толпы бабушек, тем для разговоров у которых теперь до вечера хватит.

— Матвеюшка, спасибо, сынок, чтобы мы без тебя делали. У меня еще два укола осталось, ты забежишь вечерком?