— Как ты узнал, где меня искать? — спросила Варя, пытаясь отвести от него смущенный взгляд и не показать слез.

— Твоя соседка… — начал было объяснять Матвей, и тут же понял, какую глупость только что сморозил. — Варя, это совсем не то, что ты подумала!

— Откуда тебе знать, что я подумала!? — отодвинулась от него девушка и гневно посмотрела на него. — Катись к своей Ире! Что смешного услышал?

Матвей же стоял под начинающимся снегопадом, без шапки и со всклоченными волосами, и улыбался как последний дурак. Нет, он не услышал ничего смешного, он просто узнал, что Варя его ревнует.

— Между мной и этой Ирой ничего не было, и быть не могло по двум очень веским причинам, — говорил Матвей, с каждым словом приближаясь все ближе к своей Снегурочке.

— Каким? — попалась на удочку Варя.

— Во-первых, я напился до такого состояния, что даже не помню, как добрался до дома. А во-вторых, у нее не было никаких шансов даже без алкоголя. Я люблю другую девушку, — произнес Матвей, почти склонившись над Варей и касаясь ее губ своими. — Я люблю тебя.

— А как же все то, что говорят обо мне… — неуверенно начала девушка.

— Да плевать мне на все, — почти рыкнул на нее Матвей, прижимая к себе и не позволяя отойти ни на шаг. — Прости меня, Варя. Я повел себя вчера как полный кретин.

Матвей принялся сцеловывать слезинки с ее лица, подбираясь все ближе к губам и накрывая их в самом желанном для двоих поцелуе. Неподалеку раздалось улюлюканье подростков, от чего эти двое заулыбались, но не расцепили крепких объятий.

— Домой? — спросил Матвей, смахивая снежинки с Вариной шапки.

Варя кивнула в ответ и обернулась в поисках своего багажа. Парень тихонько вздохнул, поминая косметичку-переростка злым и громким словом, а лучше несколькими.

— Давай, Чебурашка, я возьму тебя, а ты — чемодан, — Матвей подхватил Варю на руки, одной рукой она обняла его за плечи, а второй взялась за длинную ручку. Благо, чемодан на колесиках.

Матвей нес Варю как свою самую драгоценную ношу, он уже был самым счастливым от того, что она не уехала, что останется с ним. Когда-нибудь и он услышит свое признание, но давить на нее, тем более сейчас, он точно не будет.

Вместе с ними в лифт забежал и ряженый Дедушка Мороз, от которого очень знатно пахло алкоголем не самого лучшего качества.

— С новым годом, ик! С новым счастьем, ик! Любви вам, вот, и детишек побольше, ик! — принялся трудиться он на благо отечественной демографии.

— Спасибо, Дед, будем стараться! — ответил ему Матвей, а Варя густо покраснела.

Матвей посадил свою Снегурочку, хотя из-за налипшего снега она стала больше походить на снеговика, в машину, включил печку и принялся воевать с чемоданом, который опять не желал помещаться в багажнике. Заколдованный он что ли! Промаявшись с ним почти пять минут, он, наконец, сел за руль, повернул ключ, с улыбкой разглядывая девушку рядом и повез ее домой. К ним домой.

— Ты совсем холодная! — как бы ни старалась печка, но и ей оказалось не под силу отогреть снежную красавицу. Матвей принялся растирать ее ладони и руки, как только они переступили порог квартиры. Он помог ей снять пальто и разуться, подхватил ее на руки и понес в свою комнату, принявшись хлопотать вокруг нее, как будто она была, как минимум, тяжело больна.

— Я тебе сейчас одеяло дам, оно, конечно, колючее, как чертяка, но с ним точно согреешься. Хорошо бы раздеться, но, — Матвей говорил все, что думал, успокаиваясь от этого сам.

Он самозабвенно копался в недрах старого серванта, пытаясь найти то самое колючее одеяло, чтобы растопить свою снежинку. Наконец-то найдя искомое, он повернулся к Варе и забыл напрочь обо всем, что только что казалось важным и правильным. Девушка напротив медленно снимала через голову вязаный свитер, оголяя сначала плоский животик, затем округлые груди, спрятанные от его голодного взгляда под тонкой тканью бюстгальтера, ничуть не скрывающей горошинки сосков. Матвей подошел ближе, чтобы помочь ей снять свитер, в узком горле которого запутались ее волосы, зацепившись за маленькую брошку.

— Ты сказал, лучше раздеться, — тихо сказала Варя, заглядывая в его глаза, больше всего на свете боясь, что он сейчас ее оттолкнет.

— Да, — сглотнул ком в горле Матвей, не спеша от нее отстраняться, наслаждаясь каждой секундой рядом.

Варя поднялась на цыпочки, пытаясь дотянуться до губ Матвея, срывая у него тем самым все тормоза. Он крепко обнимал ее, не переставая неистово целовать. Он целовал ее губы и шею, ласкал ее нежный язычок, едва ощутимо прихватывал нижнюю губу. Он пил ее, словно путник в пустыне, наконец добравшийся до живительной влаги. Варя плавилась в его руках, отвечая взаимностью на каждое его движение. Они и так потеряли столько времени из-за ее нелепых страхов быть отвергнутой, больше всего на свете ей сейчас хотелось принадлежать ему, ему одному.

Девушка потянула за край его футболки, убирая еще одно препятствие между их разгоряченными близостью телами. Матвей подхватил Варю на руки, осторожно кладя ее на диван. Нависнув над ней сверху, он покрывал поцелуями ее лицо, спустился вниз по длинной девичьей шее, одновременно освобождая ее грудь от бюстгальтера.

Варя выгнулась ему навстречу, стоило ему только втянуть ртом ее сосок. Он не спеша целовал ее, ласкал и теребил нежные чувствительные горошинки, дул на влажную кожу, заставляя стонать от удовольствия и от разрастающегося желания внутри. Матвей прижался к ней всем телом, давая почувствовать ей, насколько она сейчас желанна. Варя потянулась руками к его штанам, пытаясь снять и их, но Матвей отстранился, для того чтобы начать целовать ее животик и расстегнуть на ней джинсы, спускаясь все ниже и ниже.

Он полностью снял с нее брюки, бесстыдно расположившись у нее между ног, и принялся вытворять губами и языком такое, что не могло привидеться Варе даже в самых смелых эротических фантазиях, главным героем которых уже давно стал Матвей. Слишком внезапно, по ее мнению, он отстранился и торопливо принялся искать что-то в верхнем ящике тумбочки.

Варя приподнялась на локтях, разглядывая парня, который, казалось, ничуть не смущался своей наготы. Он достал из ящика презерватив, и надорвал упаковку зубами, глядя Варе прямо в глаза. Он делал это так сексуально и дразняще, что Варя снова упала головой на подушку, отдавая всю себя на милость этому мужчине, желая скорее соединиться с ним ничуть не меньше.

Он широко развел ее ноги, поглаживая округлые бедра, и склонился над ней, невинно целуя в губы. Для Вари же это было подобно пытке, она чувствовала, как его достоинство упиралось в чувствительную кожу, выгибалась навстречу, раскрываясь перед ним еще больше. Матвей, сдерживающий себя из последних сил, качнул бедрами вперед, легко входя в разгоряченное влажное лоно, пока его член не наткнулся на преграду.

— Варя? — он попытался привстать, чтобы разглядеть ее лицо.

— Пожалуйста, — почти одними губами прошептала девушка, притягивая его к себе за плечи.

От первого же мощного толчка на глазах у Вари появились слезы, она еще больше впилась ногтями в его плечи и спину.

— Варенька, тебе больно? — принялся снова целовать он ее щеки и уголки глаз.

— Нет, — замотала она головой и улыбнулась. Как сказать ему, что она почти не чувствовала боли и дискомфорта от первого проникновения, потому что все ее мысли заполняли радость и эйфория от того, что Матвей — первый. Первый, самый лучший, единственный, она это точно знает. Но вслух, игриво прикусив губу, она лишь добавила: — Мне очень хорошо.

Матвей начал плавно двигаться в ней, постепенно набирая скорость, боясь напугать или сделать больно своей сладкой девочке. А она, не щадя его силу воли, выгибалась навстречу, приподнимала бедра, насаживаясь еще глубже, и громко стонала.

Теперь он точно знал, что тихони самые горячие штучки.

Матвей чувствовал себя котом, обожравшимся сметаны. С такой широкой улыбкой он еще ни разу не просыпался. Приятная ломота в теле, а под боком его ненаглядная потеряшка, которую он сумел отыскать и вернуть и больше никуда от себя не отпустит. Варя смешно сопела, чуть приоткрыв припухшие от ночных поцелуев губы. Воспоминания о вчерашнем дне и ночи сразу пробудили в Матвее мужское начало. Он забрался рукой под одеяло, поглаживая нежную Варину кожу.