Тебе помочь, дорогая? - участливо подошел к ней Вега.
Заткнись, скотина!
Что ж так грубо? Я надеялся, что ты скучала по мне, крошка Ксони.
Прозвище, данное ей когда-то этим мясником, больно царапнуло по ушам, анфорку аж передернуло.
Что ты… что ты, сука, задумал?! – крикнула анфорка, кидаясь на Вегу с занесенными когтями. Однако анфор на удивление ловко увернулся, хватая девушку за руку и заламывая ей за спиной. – А-ай! Отпусти меня!
Чш-ш-ш-ш… - словно прошуршала чешуйчатым брюхом по камню змея. В шею что-то больно кольнуло, и Аксонна зло рванулась, причиняя сама себе большую боль, так как Вега и не думал отпускать ее заломленную руку. – Все будет хорошо.
Что ты… урод!..
Туман. Белый туман.
Нет, нет, только не это снова, я не…
Анфорка отчаянно замотала головой, пытаясь пробудить засыпающее сознание. А Вега мурлыкал вкрадчиво:
Видишь ли, моя милая… во время последней тренировки произошло непредвиденное… происшествие. Медики переборщили с лекарствами, и ты провалилась в глубокую кому. Конечно, медиков я давно уволил… но ты вновь в сознании, вновь с нами. Вновь в своей камере. И мы продолжим то, что начали давным-давно.
Я не… - задыхаясь, дернула головой Аксонна. Тяга к сопротивлению ослабла, и слова Веги были бальзамом на душу. – То есть… то, что я… Азурекс… Элу… Феняй, это… это..?
Мне очень жаль, малышка, - с притворной жалостью протянул Вега, отпуская анфорку и проводя по ее плечу ладонью в перчатке. – Это все был только лишь сон.
Нет, нет, ты же все врешь. Это было слишком реально!
Это все было лишь твоей галлюцинацией, моя милая, - пропел Вега, явно наслаждаясь смущением и отчаянием жертвы. – Все, что ты видела, было порождено твоей, вне всякого сомнения, бурной фантазией. Кстати, кто такой Азурекс?..
Аксонна со стоном схватилась за голову, оседая на пол под ласковым взглядом своего мучителя. Ментальные тренировки… защита разума… они с Ларгентумом месяц это чуть ли не вдалбливали ей в голову, чтобы это все закончилось вот так?
Все. Лишь. Сон, - полушепотом повторял Вега, медленно обходя анфорку и не спуская с нее глаз. На подползшую к ней крошку Ларанай ему было абсолютно наплевать, будто не было ее.
Заткнись, всей душой желала прорычать этой твари Аксонна. Заткнись и сгинь навсегда из моей жизни.
Бред. Галлюцинация. Наваждение. Морок. Я могу подобрать множество синонимов, но, поверь, оно правдой от этого не станет.
Нет… отпусти меня…
Как же хотелось прогнуться, лечь на пол, забыться, умереть…
Вега продолжал улыбаться. Девочке никогда не требовались цепи. Она была заперта в собственном разуме. А это – лучшая тюрьма, которую когда-либо придумывал человек сам для себя.
Какая же ты жалкая, - прошептал анфор мрачно. – Наивная и глупая. Ты не в состоянии отличить сон от яви. И правду ото лжи.
В голове что-то щелкнуло. Ларанай тихо плакала, обняв девушку за руку.
«Ах ты, сука…»
Ложь, ложь, ложь, запульсировало это слово в голове, придавая, наконец, ясность всему. Несмотря на свое значение, оно дало Аксонне достаточно сил, чтобы перебороть туман и нащупать, прижать к себе дрожащую малышку.
И давно ли ты в щенках Дираэля?
Вега улыбнулся шире.
Не у Дираэля. Но направление правильное, молодец.
Очевидно, давно, - выдохнула Аксонна, смотря перед собой на пол. – Тертаррилы натравили тебя на меня. И весь этот проект… вы ничего не исследовали, да? Вы просто меня мучили! До той поры, пока я не понадоблюсь!
Вега ухмыльнулся. Нехорошо ухмыльнулся. И преобразился… будто перетек из одного состояния в другое.
На месте Веги стояло… стоял… анфорка так и не смогла подобрать к этому существу более или менее точное определение. Тварь была около двух метров ростом и больше смахивала на огромного, с крепкой кожей цвета кирпича крокодила. Крокодила, питавшегося стероидами. Крокодила с огромными черными крыльями за спиной, в сложенном-то виде заполнявшими собой почти весь объем куба-камеры.
Молодец, Ксони, - утробно произнесла адская тварь.
Все самообладание полетело к чертям. Охваченная невообразимым ужасом от увиденной метаморфозы Аксонна, прижав к себе завизжавшую Ларанай, дико закричала.
Не понимаю, почему ты просто не можешь ее учуять? Как мелкую с той пластиной?
Во-первых, я - сталкер, а не атакор. А во-вторых, это не запах был, а тепло владельца. В воздухе остается слабый след, по которому можно любого планетянина найти.
Так найди ее по теплу!
У меня должен быть постоянный образец при себе. А личной вещи Аксонны у меня при себе нет. Я даже по заколке ее бы смог след навести, но чего нет, того нет.
Десенакт закатил глаза. На его взгляд, Элу уж слишком волновался по поводу сестры. Девка хоть и слегка пришибленная, но вряд ли будет искать приключения себе на ягодицы. И ненужная, по мнению фон Морта, суета анфора казалась Бурану чем-то не то чтобы плебейским, но чем-то, на что он, замыкавший шествие ранжеров по коридору, мог с презрением морщить нос. Хотя, быть может, излишнее беспокойство Элу было вызвано действием гадючьего яда? От пиромага веяло жаром даже сильнее, чем обычно, потому Десенакт и вызвался прикрывать тылы. Находиться рядом ему, существу, взращенному в холоде Преисподней, и так было, по крайней мере, неприятно, а тут еще и… нет, мальчишке точно надо показаться врачу. Огонь, конечно, дело хорошее, в дозах-то определенных, но никак нельзя забывать, что дерзнувшие выпустить пламя из достаточно крепкой хватки рано или поздно в нем сгорают. О холоде, конечно, можно то же самое сказать, но в свою защиту Десенакт мог сказать, что ни разу не причинял силой льда ущерб хотя бы сам себе.
Алексис же всю дорогу молчал, тупо смотря вперед, будто спал с открытыми глазами. Фон Морт и этому был не рад: обычно разговорчивый и веселый Саундбайт переставал вклиниваться в окружающую обстановку только по очень важной причине. По причине… не предвещающей ничего хорошего как для него самого, так и для тех, кто в пресловутой обстановке есть. Раз или два Десенакт осторожно трогал почти вписавшегося лбом в спину впереди идущего Ларгентума террианца за плечо и спрашивал, все ли в порядке, Алекс же рассеянно улыбался, словно проснувшись, и говорил, что просто задумался. А вот о чем он задумался, Миэлли умалчивал, снова проваливаясь в свои мысли. Впрочем, Десенакт и не настаивал. Мало ли какие проблемы у человека. Они с Алексом не были столь близкими друзьями вообще, да и случая хорошо поговорить особо не было, даже тот короткий отрезок коридоров, где вся их команда была разделена, они с Алексом почему-то провели молча. Говорил… ну как, говорил, болтал фон Морт, как он сам с усмешкой отметил, в ближнее время только с Элу. И то о всякой чепухе, выводящей их разговор в спор.
Десенакт не знал, сколько они вообще шли. Поэтому, как и Алексис, все же наступивший на волочившееся по полу сломанное крыло внезапно вставшего столбом Ларгентума, выпал в реальность слегка агрессивно, так как сам наткнулся на беднягу Саундбайта сзади, заставляя Серафима шипеть от боли и выдергивать несчастное крыло на волю:
Фенариус, что за на хер?
Мы не одни.
Что?
Да вынь же ты бананы из ушей! – неожиданно окрысился сталкер, водивший ладонью перед собой. – Да ладно?! – не поверил Серафим сам себе, кое-как подтянул больное крыло, чтобы на них никто снова не наступил, и ринулся вперед со скоростью учуявшего добычу хищника.
Ранжеры без слов помчались следом, то и дело вписываясь на поворотах друг в друга и ругаясь на разные лады и языки. Впрочем, даже покалеченный Эндаймесом сталкер удрал довольно быстро, и Десенакт, Элу и Алексис потеряли его на очередном разветвлении. Элу хотел было выматериться в полный голос и даже уже начал:
