Как-то так получилось что все вопросы контактов с автохтонами Никтопии сразу же легли на плечи Джона, как только он появился здесь. И Стэн МакГрегор и Василий Иванович Гладков проворно и незаметно самоустранились от этих обязанностей, которые, между прочим, были прописаны в трудовом договоре между ними и корпорацией "Синан". Правда довольно туманно. Координационному аналитику и его команде надлежало прилагать все усилия для развития дружеских и взаимовыгодных отношений с коренным населением осваиваемой планеты. По мере возможности. Стэн всё время был чем-то занят и как бы такие возможности у него возникали не часто. Дядя Вася же испытывал искреннее презрение и к этим "кожаным мешкам", люксорам, и к этим "котярам", никтопам. И тех, и других он считал омерзительными существами, которых "непонятно как земля носит". Свои ксенофобские настроения дядя Вася высказывал открыто и очень эмоционально. Но, впрочем, делал это очень редко, ибо не находил в своих товарищах поддержки. МакГрегор не одобрял подобного отношения, поскольку это напрямую противоречило рабочим инструкциям и по его мнению вредило делу. Сам он к аборигенам относился абсолютно спокойно, но не очень-то верил в возможность тесного взаимовыгодного равноправного сотрудничества между ними и землянами, поскольку как не крути, сколько не прикрывайся фиговыми листками "мирного осваивания", последние были тем, кого юристы, специализирующиеся на планетарном праве, называли "интрудерами", то есть по сути дела захватчиками. А раз так, то и все эти хлопоты по установлению близких контактов по большому счету потеря времени. Джон в свою очередь не разделял ксенофобию дяди Васи просто потому что не видел в "не-землянах" ничего омерзительного и отталкивающего. Напротив, ему было крайне любопытно как живут иные разумные существа, как устроены их тела, как функционирует их общество, какими социальными и нравственными законами они руководствуются и прочее. И любознательный молодой человек с удовольствием занимался тем, с чем так не хотелось возиться его старшим товарищам. По сути это было единственное что хоть как-то привлекало его на этой тоскливой темной холодной планете, на которой ему, согласно контракту, предстояло провести еще 14 альфа-месяцев.
2.
На опушке мертвого окаменевшего леса, среди причудливым скальных обломков, на холодном стылом ветру, посреди космической ночи, Стэн и Василий Иванович, в широких лучах света налобных фонарей, монтировали на глайдере мобильную грузовую платформу, на которую им предстояло поместить вышедшего из строя робота-разведчика, в обиходе называемого "пионером".
– Второй час херачим тут как прихваченные, – пробурчал дядя Вася, колдуя над "чемоданом" магнитного соар-погрузчика, которому предстояло, воспарив над землей, подцепить увесистого робота и поместить его на платформу. – И на кой нам сдался этот ржавый "пионер", списали бы его к едрене фени и нехай бы он тут лежал как памятник инженерной мысли рода человеческого.
Стэн МакГрегор, боровшийся с разболтавшимся креплением платформы, недовольно поглядел на своего старшего помощника.
– Что ты там всё бурчишь, дядя Вась? – Спросил он, пока еще с усмешкой, но тоже чувствуя как в нем подымается раздражение, ибо работа, которая по идее должна была отнять максимум минут тридцать, длилась уже часа полтора. – Заклинание что ли читаешь?
– Ага, хочу заклятие ума на тебя наложить, – тут же сердито отозвался Василий Иванович. – Чтоб у тебя просветление в башке наступило. Ты что не мог списать это ведро в невосстановимые потери? Ему же, ядрёный синтез, лет в три раза больше чем мне. Он уже ни лёжа, ни стоя не может. И тогда на кой, спрашивается, хер этот металлолом на своем горбу переть через пол-Никтопии. Подхимичил бы отчет за пять минут и дело с концом, вместо того чтобы коченеть тут второй час. Оба ведь уже синие, жопа вон кусками льда отваливается.
МакГрегор в общем-то привык, что такую вещь как субординация старший помощник воспринимает довольно легкомысленно и обычно не заострял на этом внимание и не спешил ставить на место зарвавшегося ветерана каталонских рудников. Но сейчас, воюя с не желавшим фиксироваться креплением, Стэн тоже немного вышел из себя.
– Послушай-ка, мистер Гладков, – резко сказал он, – ты бы лучше заклятие на свой резвый язык наложил, а то он у тебя явно твои мыслительные процессы опережает. И на Никтопию ты, мистер Гладков, затем и прибыл, чтобы за тройную ставку свою старую жопу на ветру морозить. Не нравится – уматывай. А на счет "подхимичивания" отчетов, вот когда начальником станешь, тогда и будешь решать какие тебе отчеты составлять. Я доходчиво изложил?!
Дядя Вася насупился и ничего не ответил.
– И кстати, мистер Гладков, – не унимался Стэн, – почему в рубке опять воняло твоими сигарами? Я что, не ясно объяснил что в двеллдоуме курение этого шлака запрещено?
– Я-то откуда знаю почему там тебе что-то воняло, – мрачно ответил дядя Вася. – Может у тебя опухоль в мозгу, говорят при этом часто всякие запахи мерещатся, так что проверься на всякий случай.
Мужчины сердито поглядели друг на друга и вернулись к своим занятиям.
Минут пять спустя, дядя Вася сказал:
– Послушай, великий вождь, у меня для тебя есть две новости: плохая и хорошая. Какую хочешь сначала?
Стэн, уже совершенно успокоившийся и сумевший наконец включить последнее крепление платформы, ответил со своим обычным веселым добродушным настроем:
– Ну начни с хорошей, Быстрый Язык.
– Мы можем убираться отсюда.
– Ага. А плохая?
– Соарер-погрузчик не работает.
На некоторое время повисла тишина, если не считать нескончаемого шипения и свиста ветра в причудливой геометрии глубин каменного леса. Стэн прикидывал хватит ли у них сил вручную водрузить "пионера" на платформу, а дядя Вася лениво глядел по сторонам.
– Почему? – Наконец спросил МакГрегор.
– А кто его знает, – равнодушно проговорил Василий Иванович. – Похоже регулятор обратной связи гравиактуатора не фурычит.
Стэн подумал о том стоит ли указывать старпому на то что тому следовало еще в двеллдоуме проверить функционирование основного погрузочного оборудования и решил, что, пожалуй, не стоит.
– Ну ладно, доставай денто-ленты и стикеры, погрузим вручную, – спокойно сказал координационный аналитик.
– Да ты сдурел что ли, Стэн! – Жутким басом, перекрывая могучие ветра Никтопии, рявкнул старпом. – Эта бандура весит как мамонт! Нас в копчике переломит, если мы ее поднять попробуем. Ну её к чертям собачьим. Полетели обратно. Наладим соарер-погрузчик, со временем, тогда и вернемся.
– Что такое мамонт? – Вполне миролюбиво спросил Стэн, давая старпому время и возможность остыть.
– Животное такое с Первой Земли, огромное как дом двухэтажный, – пробурчал дядя Вася с некоторой весьма явственной снисходительной интонацией. Он мнил себя большим специалистом по прародине человечества и глубоко презирал невежество остальных по этому вопросу. – Вот с такенным, – он ударил себя по правому бицепсу левой рукой, подбросив вверх правое предплечье, – носом.
Стэн покачал головой, словно бы впечатленный, но потом улыбнулся:
– Да ладно, дядя Вася, поднимем и мамонта. Ты же у нас могучий как черная дыра.
– Ты озверел что ли! – Снова возмутился Василий Иванович. – Да у нас скорее кишки из задницы вылезут, чем мы эту херь с места сдвинем. Давай, тогда, зови молодого.
– Обойдемся без молодого, – отрезал Стэн, которому надоело увещевать ленивого старпома. – Раз силы сигарами пыхтеть есть, значит хватит и на мамонта. Неси ленты, просунем под "пионера".
Василий Иванович не двинулся с места, хмуро взирая на начальника. Последний спокойно отвечал ему тем же. Однако внешний образ пузатого старпома, складывающийся в том числе из натянутой на самые брови блестящей шапки, огромных черных очков, внушительного красного носа и большой неряшливой всклоченной зеленой бороды, неожиданно заставил Стэна улыбнуться.
