Оставшись одна, Аленка немного прибрала за ураганом по имени Софи, сложила разбросанные по всей комнате вещи на кровать соседки, и обнаружила небольшой кулон, который лежал на полу под кроватью, видимо, расстегнулся при переодевании, а Софья его так и не заметила.
Что ее удивило, так это схожесть с таким же кулончиком, который был на ней. Круглый, небольшой, из красноватого металла, похожего на медь, сантиметра полтора в диаметре. Только на кулоне Софьи была изображена пантера, а на кулоне самой Аленки – пума.
Этот кулон был на Аленке, сколько она сама помнит, на достаточно длинной цепочке, и носила его Аленка всегда под одежду, чтобы было не видно. Бабушка велела строго-настрого не снимать кулон ни при каких условиях, и никому не показывать, и Аленка, никогда не видевшая на других подобных кулонов, привыкла к его уникальности, и перестала обращать внимание.
И вот – новая загадка от соседки – похожий кулон.
Аленка надолго задумалась – что-то слишком много непоняток с этой соседкой: и желание остаться в комнате в одиночестве, и слишком высокая скорость передвижения по комнате, и Аленкина аллергия при появлении соседки.
И вот аллергическая реакция Аленке нравилась меньше всего. Получается, что надо или постоянно жить с соседкой, и принимать таблетки от аллергии, или идти к комендантше и проситься в другую комнату. И Аленка пошла разыскивать главу общежития.
Глава 3. Сон
Разговор с "комендрой", как ее назвала Софья в разговоре с братом, закончился для Аленки скандалом. Уставшая за целый день женщина не выдержала очередной просьбы, и с удовольствием сорвалась на девушку, выплескивая всю злость и усталость от требований капризных студентов, и абитуриентов, которых не устраивало то одно, то другое в их временных пристанищах.
– Ты на абитуре, еще неизвестно, поступишь или нет, а уже вся недовольная и соседкой, и всем на свете. Или ты живешь там, или съезжай с общаги нахрен! – таково было вкратце резюме комендантши.
Расстроившись от несправедливых обвинений до слез, Аленка добрела до комнаты, еле сдерживая слез и там уже разрыдалась по-настоящему. Видимо, придется искать квартиру, ну а значит, – и работу в вечернее время, чтобы было чем квартиру оплачивать. Бабушка, конечно, обещала помогать и присылать деньги, пока не переедет сама, да и пенсию Аленка за погибших родителей получала, но на проживание на съемной квартире ей точно не хватит. И она заплакала от жалости к себе еще сильнее.
Вот такую ее, зареванную, с опухшим носом, и все еще всхлипывающую, и обнаружили Софья с Максом, когда через полчаса вошли в комнату.
– Что случилось? – Софья сразу подскочила к заплаканной девушке, и начала участливо обнимать. – Кто тебя обидел? Сейчас мы этому козлу рога поотшибаем! – и она грозно замахала маленьким кулачком, вызвав у хлюпающей носом Аленки улыбку, настолько был комичен "грозный" вид маленькой вояки.
Макс не стал подходить к девушкам, усевшимся на кровати, а начал деловито вынимать и раскладывать продукты из кучи пакетов. которые они с собой принесли.
Курочка-гриль, помидоры, укроп, петрушка, хлеб, сыр, чего только не оказалось на столе в мгновение ока.
А Аленка вдруг почувствовала, что голодна зверски, и ее желудок выдал ее чувства громким возмущенным бурлением, мол, "хозяйка, а меня-то, когда покормишь?"
Аленка засмущалась, было уже не до слез, а Макс негромко хмыкнул и скомандовал:
– Давай, хватит горевать. Умывайся, мой руки и садись за стол – кушать будем.
Аленка пыталась отнекаться. и промямлить что она не голодна, и сама сейчас в магазин сходит, но ее не слушали Софья схватила ее за руку и потащила в умывальник – в общежитии была блочная система. То есть, на 8 комнат был общий умывальник с 4 раковинами, 2 кабинки туалетов и крошечная душевая, которая, как объяснила Софья по пути в умывальник, была всегда закрыта, и, чтобы принять душ, надо было спускаться на первый этаж.
Пока девчонки приводили себя в порядок в общем умывальнике, Софья тараторила без умолку. не спрашивая больше о причине слез, за что Аленка была ей благодарна.
Оказывается, тот парень, что ходит с ней везде – Макс – это ее старший брат.
– Он очень заботлив, иногда даже чересчур, – как-то грустно усмехнулась Софья. – Мои ухажеры так точно все почувствовали его заботу на себе. Строгий! А у самого девок – каждый день новая. Ну да и понятно – парень видный, красивый да при деньгах, так они сам на него больше вешаются, а он от них иногда даже отпихивается и звереет, когда сильно уж навязываются. Макс считает, что женщина должна быть неприступной крепостью, тогда ее интересно завоевывать. А если все легко достается – то и не ценится. А ты как думаешь? – Вдруг внезапно Софья обратилась к Аленке, которая просто молча слушала болтовню соседки, практически не вникая в смысл, а старательно споласкивала лицо холодной водой, чтобы убрать красноту вокруг глаз и опухлость с носа.
– Нууу… – Аленке пришлось применить волевое усилие, чтобы вникнуть в суть вопроса. – Я с ним согласна. Как говорит моя бабушка про легкодоступных девушек: "Зачем покупать всю корову, если молоком и так бесплатно угощают?".
– Ну вы где? – в умывальную заглянул Макс – Я там сейчас слюной изойду, пока вы тут треплетесь за жизнь. Пошли есть! – и, он подошел к раковине, чтобы ополоснуть руки, оказавшись совсем близко к Аленке.
Девушка, оказавшись впервые в жизни так близко от мужчины, который ей понравился, судорожно вздохнула настолько глубоко, что уловила его легкий запах. Пах он нагретой на солнце сосновой хвоей, и немного мускусом, и это был такой заманчивый запах, что Аленка с трудом удержалась, чтобы не прижаться к нему, пытаясь еще и еще раз вдохнуть такой манящий аромат.
Она испуганно отшатнулась, и тут, к своему стыду и легкому облегчению от такой развязки неловкости ситуации, снова почувствовала знакомый свербеж в носу, и звонко зачихала.
Чихнув несколько раз подряд, и облегченно выдохнув, Аленка открыла глаза, и первое, что увидела – Макса, который стоял на расстоянии протянутой руки и смотрел с сочувствием.
– Твоя аллергия на хищников и на меня сработала? Да, тяжело тебе придется здесь. – И с этими словами он взял обеих девушек за руки, и практически потащил в комнату.
Аленка не успела ни возмутиться, ни удивиться, ни смутиться от приступа своей аллергии или такого поведения Макса. Он вел себя с нею так же, как и с Софьей – заботливо и бережно, как старший брат.
И Аленка почувствовала себя одновременно и счастливой от его ненавязчивого внимания, и разочарованной – ей в глубине души хотелось, чтобы он увидел в ней красивую обаятельную девушку, за которой можно поухаживать, а она перед ним все время предстает в виде маленькой девочки, ровесницы сестры, и вечно то плачет, то чихает.
Надежда произвести на него впечатление как на мужчину у Аленки угасла, и она смогла справиться со своим волнением от проявления мужского внимания. "Вот так, – хмыкнула она про себя" – прошлась с красивым парнем за ручку впервые в жизни, и то как младшая сестренка. Эх".
Ужинали неторопливо, и трапеза растянулся на два часа. Все трое ели с большим аппетитом, и, как потом прикинула Аленка, на троих они съели 3 курицы-гриль, несколько килограмм овощей и зелени. А ведь еще были различные колбасные и сырные нарезки, да и чай они пили с пирожными и конфетами.
И хотя Аленка никогда не жаловалась на отсутствие аппетита, но то, сколько съели брат с сестрой, ее просто поразили. "Вот это метаболизм должен быть, чтобы столько есть, и сохранять такие стройные фигуры! Хотя… Если они спортсмены или циркачи, как я решила ранее, то калории, видимо, в тренировках тратятся". И, сделав такой вывод, Аленка уже восприняла такой обильный ужин как норму.
* * *
После ужина Макс ушел, велев девочкам вести себя хорошо, не выходить из общаги, и желательно из комнаты. Как Аленка поняла из его общения с сестрой, он жил где-то в городе, хоть и в своей квартире, но в новых спальных районах, и оттуда Софье было далеко ездить в институт. Ну и самостоятельности девушке хотелось, конечно. Потому она и упросила брата дать ей пожить в общежитие.