— Малфоя допрашивают в кабинете МакГонагалл, — тараторила Роза. — Там моя мама, твой отец…

Альбус резко вскочил и стал одеваться. Через минуту они уже бежали по лестницам наверх.

— Опять были убийства? — обеспокоенно спросил Альбус.

— Я не знаю, — покачала головой Роза и взяла свой значок. — Стой. Он идет в нашу башню. Они его отпустили?

Альбус потащил Розу к потайному коридору. Всю дорогу Роза буквально молилась, чтобы со Скорпиусом все было хорошо.

— Дисциплина, — быстро сказала Роза пароль от башни и первая вошла туда.

Скорпиус сидел на диване. Спокойный. Задумчивый. Смотрел на огонь. И как только они с Альбусом ввалились в комнату, переводя дыхание, удивленно на них посмотрел.

— Что они делали? — спросила Роза.

— Скорп, что… — начал Альбус.

— Уизли, кажется, я сказал тебе идти в башню, а не будить Ала, — снова ледяной взгляд в ее сторону.

Роза буквально вросла в пол. Еще полчаса назад все было совсем не так. Что произошло? Он играет перед Алом? Но зачем? Она подняла на уши столько людей, чтобы привести сюда Ала, чтобы помочь ему. А он…

— Проваливай, — крикнул он на нее так сильно, что даже Альбус сделал шаг назад.

— Я думала, что тебе нужна помощь, — тихо сказала Роза, у которой начинал образовываться ком в горле.

— Я тебе уже говорил, — медленно проговорил он. — Мне не нужна помощь от вонючих полукровок. Ал, надо поговорить.

Он вышел из гостиной. Альбус лишь тяжело вздохнул и, бросив на нее извиняющийся взгляд, вышел за Малфоем.

У Розы по щекам текли слезы. Что там произошло? Почему он злится на нее? Неужели мама его в чем-то обвинила?

Роза не спала всю ночь, прислушиваясь к звукам. Малфой так и не вернулся в башню. А с утра за завтраком его уже целовала Фоули. Роза старалась сосредоточиться на рассказе Роксаны о ее свидании с Коллином. Плакать на радость всему Большому залу, а главное Малфою, было совсем не в ее стиле. Извинившись перед кузиной, Роза поспешила быстрее убраться с завтрака, чтобы не видеть этого всего. Хотелось закрыться в своей спальне и снова больше никогда оттуда не выходить.

Но около башни старост ее ждал Эрик.

— Привет, — улыбнулся парень, но как увидел, что Роза на грани разрыдаться, тут же стал серьезным. — Что случилось?

И Роза не выдержала. Заплакала. При Эрике. Он прижал ее к себе, нежно поглаживая по спине и целуя в макушку.

— Это из-за твоего ночного дежурства? — пытался угадать парень. — Тебя за что-то наругали?

— Я согласна, — всхлипнула Роза и подняла на него заплаканный взгляд.

— На что? — чуть усмехнулся Эрик, нежно вытирая с ее щек слезы.

— Встречаться с тобой, — снова всхлип. — Ты нужен мне.

— Ты тоже мне нужна, — сказал Эрик, крепче сжимая ее в объятиях.

========== 33. Второй допрос ==========

Скорпиус Малфой

Страшно. Ей страшно. Он снова ее напугал. Хоть и обещал себе никогда больше этого не делать.

Скорпиус с ужасом оглядывал ее комнату. Совсем не понятно, как он выломал дверь.

Страшно.

Он ослабил хватку. Вопросы. Сплошные вопросы.

Зачем-то же она это сделала. Зачем-то же сказала ему о МакМиллане. Прекрасно зная, какая будет его реакция.

Когда она говорила со слезами на глазах, повторяя его собственные слова о том, что не нужна ему, внутри все сжималось. Хотелось тут же признаться ей в обратном. Прошептать на ухо, что нужна. Что очень нужна. Что это все ради нее.

Подумать только. Малфой. Он, Малфой, делает что-то ради другого человека не ради своей выгоды, а ей в ущерб. В кого его превратила Уизли…

Есть девушка. Уизли, знала бы ты, что это не девушка, а без пяти минут невеста.

Что бы она ему сказала, узнай, что он целует ее, имея невесту? Конечно, оттолкнула бы его. Точно не позволила бы прикоснуться к себе. Больше никогда.

И Скорпиус тщательно оберегал эту тайну. Еще в начале года он сказал друзьям, чтобы они не распространялись. А Фоули приказал. И если тогда он заботился лишь о своем благополучии, потому что питал надежду, что ему удастся избежать этой помолвки, то сейчас не хотел, чтобы об этом знала Роза.

Девушка. Полная школа красавиц. И уродина Уизли.

Когда она успела стать для него самым прекрасным существом на земле? Какая она красивая. С этими пушистыми огненными волосами. Невероятными глубокими живыми голубыми глазами. Пышной грудью, которая вздымается от ее тяжелого дыхания. Длинными ногами с сексуальными икрами.

А главное с удивительным сердцем.

Уродина. Его слова. Слова, которые она запомнила. В которые она верила. Которые он ей говорил все шесть лет. С момента их первой встречи.

И если зайти дальше он не мог, то разубедить в этой чуши обязан.

Он чувствовал биение ее сердца, дыхание, непонимающий, но влюбленный взгляд. Это сводило с ума. Как же он ее хотел. Это была какая-то животная страсть.

Ему безумно хотелось дотронуться до ее лица.

Мягкая бархатная кожа. Теплая. Нет. Горячая. Обжигающая.

Лицо с румяными щеками. Тонкая шея. Выпуклые ключицы. Идеальная. В ней было все, что Малфою нравилось в девушках. Только раньше он находил это в разных. И никогда не думал, что одна, которая имеет все это, сидит в гостиной Гриффиндора, пряча это великолепие под унылой школьной формой.

Он уже был возбужден до предела и готов наброситься на нее. И он мог легко это сделать. Получить свое в любой момент, когда захочет. И он хотел. Но рядом с ней не хотелось быть монстром. И впервые хотелось делать не только для себя, но и для девушки. Для нее.

Хотелось возбудить ее. Видеть огонь и неимоверное желание в ее глазах. Делать так, как он умел. Как никто не умеет. Особенно никчемный мерзкий МакМиллан, который позволил себе сегодня прикоснуться к ней.

Она пришла в себя, вырвавшись. Неужели она хотела его меньше, чем этого Когтевранца? Скорпиус бы этого не вынес.

Спросил. Как тринадцатилетний мальчишка. Боялся, что кто-то окажется лучше него.

Защищает. Она его защищает. Скорпиусу вновь снесло крышу в плохом смысле этого слова.

Что он несет. С каждой фразой роет могилу их отношений все глубже. А она продолжает отстаивать этого когтевранца. Неужели любит его?

Он не мог и не хотел ее терять. А она его продолжает отталкивать.

Молодец, ты этого и добивался. Получай.

И вдруг все захотелось исправить. Послушать Альбуса. Наконец-то плюнуть на все и впервые в жизни сделать правильно.

Извинился. Он извинился. Впервые в жизни. Перед ней.

В первые секунды хотелось наказать себя. Будто он домовик, а не наследник древнего рода. Древний род… А он домовик своего деда. И сейчас стоит перед Уизли в одной наволочке и просит освободить его. И для освобождения его души одежда как раз лишняя.

Но Малфоевская сущность не хотела сдаваться. Мозг судорожно соображал, что делать с этими извинениями.

В шутку. Свел все в шутку. Но Уизли всезнайка. Она поняла, что только что он сказал. Что имел в виду.

Улыбнулась. Впервые улыбнулась ему, а не МакМиллану. Он был готов за ее улыбку достать все звезды с неба.

Ее пальцы на его щеке. Хотелось стонать от удовольствия. Организм поразительно реагировал на ее легкие прикосновения к его ледяной коже. Миллиарды зарядов тут же устремлялись в голову, в сердце, в пах. Тело начало болеть, требуя немедленной разрядки.

И сегодня самостоятельно он не справится.

Прижимать ее к себе. Показывать всем телом, что она с ним делает. Чтобы не осталось и мысли о том, что она уродина. Ни одна красавица еще не сводила его так с ума.

Боится. Слишком боится близости. У нее точно ничего не было с МакМилланом.

Отказалась. Он не хотел на нее давить, но и терпеть это возбуждение уже было максимально больно. Тело требовало ее. Ее и только.

Аккуратно. Малфой, не спугни ее. Она готова. Еще минута и она твоя.

Хлопок.

Как же он ненавидел эту должность. Почему какие-то малолетние идиоты лишили его секса с такой желанной и недосягаемой Уизли? Она почти была его.