— Папа знал? — спросил Касси, тщательно избегая взгляда отца.
— Он знал, что ты не его дочь, но принял тебя, как родную, — кивнула Гермиона. — И он был отцом намного лучше, чем я мать. Как только ты родилась, я сразу вернулась к работе, а сидел с тобой Джон. Роза, прости, но вся эта цепочка событий началась с того, что я восьмимесячную тебя оставила дома и пошла на поле битвы, потому что я не могла сидеть вот так вот дома, я ужасная мать для вас обеих, раз работа мне была всегда важнее собственных дочерей.
— Но ты могла бы мне писать… — растерянно проговорила Роза.
— Я писала пару раз, — грустно улыбнулась Гермиона, смотря на Рона. — Но я понимала, что мои письма до тебя не доходят. У Рона появилась новая семья, у тебя мама, и я считала, что не имею право разрушать эту семью, если разрушила нашу. Но я тебе отправляла на твой счет деньги и подарки, хотела преподавать в Хогвартсе, пусть не под своим обликом, пусть как преподаватель, но быть рядом с тобой.
— Я считала, что моя мать самый ужасный человек, что она темная волшебница и опасна для меня, — Роза повернулась к Рону. — Но ты даже не дал ей объясниться, сам прогнал из дома, а потом столько лет мне говорил…
— Роза, я уже понял все свои ошибки, — тяжело вздохнул Рон. — Она предала меня и сделала очень больно. Это ее… взаимодействие с Малфоем стало последней каплей. Тебя хотел я, она работала сутками, не бывая дома, пошла на поле боя, рискуя собой, совсем не задумавшись, что может оставить тебя без матери. Она права, что тогда была не лучшая ситуация. Но я не мог с ней бежать. А потом надеялся, что она вернется. Я надеялся все семнадцать лет, что она вернется. Сью была золотым человеком. Она все прекрасно видела и чувствовала. Но продолжала хранить нашу семью. Любить тебя. Я тебе уже говорил, но если бы она не приняла тебя, как родную, я бы не смог жить с ней. Да, я бы помогал с Хьюго, но не как семья… Но ей удалось создать нашу семью. Я понимал, что ты девочка и тебе нужна мать. И из нее мать вышла намного лучше, чем из меня отец, который так и остался в собственной боли…
— Знаешь, Уизли, я вынуждена согласиться с твоим отцом, — холодно сказала Касси. — Ты приобрела намного больше, чем потеряла.
— Касси… — вновь повернулась к Уильямс Гермиона. — Пожалуйста…
— Ты хочешь, чтобы я тебя простила? — у Касси тоже появились слезы. — Да я вообще не знаю, кто Вы. Я всегда чувствовала, что ты меня не любишь, потому что ты только наказывала меня, я от тебя не получала никакой ласки! А теперь я понимаю, потому что я не рыжеволосая и голубоглазая, да?
— Прости, здесь полностью моя вина, — подал голос Драко. — Я был слишком груб, чтобы…
Тут Скорпиус решительным шагом подошел к отцу и ударил его по лицу, что все вздрогнули.
— Это тебе за маму, — Скорпиус чувствовал, как его трясло. — Она любила тебя! И как ты смел мне говорить, что тоже любил ее, когда ты спал с другими! Да не просто спал, а насиловал!
— Грейнджер, — выдохнул Драко. — Мы были пьяны… Ты меня тогда сама поцеловала, а я… Прости, если был груб, я не хотел, но мне было нужно, чтобы ты уехала, и я не нашел ничего лучше, как тебя запугать. Скорп… После этого случая я очень чувствовал себя виноватым перед Асторией. Я был трусом. И я не смог признаться. Не смог ей признаться, потому что боялся, что она меня не простит. Но я понимал, что больше не имею право прикасаться к ней. И я отстранился. Отстранился, потому что спас Гермиону, а это заметили не те люди. Мы все признаем сейчас свои ошибки перед вами. Но мы поступали так, как чувствовали и считали правильным на тот момент. Так, как будет лучше вам. Рон искренне считал, что если ничего не расскажет Розе о ее матери, то убережет ее от предательства, вдруг она смогла бы изменить и бросить их второй раз. Касси, твоя мама боялась сказать мне о тебе, потому что боялась, что я могу забрать тебя или убить, потому что полукровка в роду Малфоев… А я пытался усидеть на двух стульях, в итоге потеряв оба. Вы тоже сделали ошибок, желая друг для друга лучшего.
Все замолчали.
— Почему ты вернулась? — первым нарушил молчание Рон, обратившись к Гермионе. — Семнадцать лет…
— Мне пришло пророчество, — ответила Гермиона. — А потом письмо от Гарри, что в Англии снова не все в порядке, и я отправилась, потому что мне было за что мстить этим людям, и я не забыла о Роуз, как ты мог считать все это время, я понимала, что они могли как-то узнать, хотела защитить ее.
— Девочка, выросшая без материнской любви? — спросила Роза, вспоминая пророчество.
— Да, — закивала Гермиона. — Я отправила его тебе в сейф, позаботившись о том, чтобы ты получила уведомление. Я до этого всю жизнь спрашивала о тебе у Гарри, и он мне писал, что ты не слушаешься отца, действуешь наперекор. Я понимала, что Рон сказал тебе не высовываться, но зная нас, я понимала твой бунтарский характер, и хотела, чтобы ты все равно осознала степень опасности.
— Только Вы ошиблись, — гордо сказал Скорпиус. — Вы настолько застряли в своем прошлом, что совсем не видели настоящего и не поняли, что это пророчество было о Касси.
— Я не думала, что все так плохо, — Гермиона взяла Касси за руки. — Я правда считала, что все равно умею тебя любить. И я тебя любила, честно, ты все равно всегда была и остаешься моей дочерью. Но видимо, для тебя этого было недостаточно.
— Я помню только твои наказания, — опустила глаза Касси. — И когда ты сильно наругала меня за темную магию, ты после этого следила за мной, была всегда рядом. А потом снова исчезла. И я вновь стала ей заниматься, чтобы ты снова была рядом.
— Зайка, прости меня, — Гермиона обняла Касси. — Я просто знала, какие в тебе гены, боялась, что темная магия возьмет в тебе верх, но сделала только хуже.
— А Вы знаете, чьи гены в Вас? — спросил Скорпиус, а все на него обернулись. — Пока я пытался понять, кто мать Розы и кто такая Касси, я сварил зелье, определяющее чистоту крови, я подсовывал Касси различные амулеты, чтобы понять, к чьему роду она принадлежит. И, наконец, я изучал теории и различные древа чистокровных семей.
— И что ты нашел? — заинтересованно спросила Роза.
— Для меня изначально было странно, что Касси так тянется к Темной магии, что она ее совсем не пугает, будто она в ее крови, — начал Скорпиус. — Все чистокровные падки перед ней, но не настолько… Я сначала думал, что она Блэк, когда проходила в одну из комнат. Но потом когда перо Блэков не приняло меня… Я задумался, а Блэков ли оно? И я много прочитал дневников Альфарда Блэка. Он дружил с Волан-де-Мортом. Это были его перья.
Все снова ахнули.
— Я наткнулся на эту мысль, когда увидел у Касси справочник чистокровных, открытый на Мраксах, — продолжил Скорпиус. — И я нашел в одним источнике проклятие. Которое было на девушках этого рода, который шел по бастардовской ветке от Салазара Слизерина. Что они не могут раствориться в любви. И Меропа, мать Тома Реддла, знала об этом. Но пошла против проклятия, выбрав искусственную любовь. Реддл был проклят, потому что он плод насильственной любви. И проклятие берет только полукровок. Ваш родный отец — один из потомков Мраксов, не скажу точно кто. Порицали Меропу за связь с маглом, а сами были такие же. Касси — ребенок насилия, отчего проклятие и проявилось, как и на Томе. Я это понял, когда услышал в пророчестве именно о проклятии. Там говорилось о добре и зле в своем воплощении. Но я не верил, что Касси — это настоящее зло. И это проклятие можно с нее снять. Только для этого нужно время, несколько лет. Поэтому это не Малфоевские гены делали ее плохой. А синтез кровей, усиленный маггловской кровью вашей матери. Это подтвердило перо, которое было не от Блэков. И в комнату она могла проходить и как Блэк, и как Мракс, потому что основатели комнаты Альфард и Реддл, а мы их потомки.
Они все еще долго разговаривали, признавали свои ошибки, извинялись.
— Рон, я хотела, чтобы ты знал, что я тебя все еще люблю, — спустя такой долгий разговор, в котором с каждым часом становилось все меньше негатива сказала Гермиона.
