Гермиона уставилась на Джона. Он серьезно? Но это все как-то…

Джон был замечательным человеком. Но она его не любила как мужчину, потому что в ее сердце был и навсегда останется только Рон. И у нее же есть Роуз…

А может это ее шанс начать новую жизнь? Ведь после такого она точно не сможет никогда вернуться в Англию. Вдруг она сможет быть еще счастлива?

— Я не знаю, — пожала плечами Гермиона. — Я хотела строить карьеру…

— Я могу сидеть с ребенком, — заверил ее Джон. — Все равно для карьеры я никудышный…

— Хорошо, — улыбнулась Гермиона. — Давай попробуем.

Джон окружил ее заботой и любовью. Гермиона точно также, как и в прошлой жизни, работала до самых родов. И вообще старалась не обращать на беременность никакого внимания.

И по началу ей это удавалось. Но как только начал расти живот, и она стала чувствовать шевеления… С каждым движением ребенка в клочья начинала осыпаться душа, а в голову лезть воспоминания о Розе, которую она больше никогда в жизни не увидит…

Ей было стыдно, что она не хотела этого ребенка. Не любила этого ребенка. Не могла забыть, что это плод насилия, а не любви.

Тридцать первого июля она родила девочку. Когда целители положили ей плачущий комочек на живот, Гермиона с ужасом отметила, что она ничего не почувствовала. Она понимала, что это ее дочь, что она ребенок, что она не виновата в том, что у нее такие родители, она нуждается в любви и заботе, но Гермиона не могла.

Когда девочку помыли и принесли ей первый раз на кормление, Гермиона погладила ее по голове. Не было той самой рыжей макушки, а лишь реденькие светленькие волосики и серые глаза. Это была не ее Роуз.

— Уснула, — счастливый Джон вернулся из спальни дочери, в которой за время ее беременности сделал ремонт. — Она такая красивая, на тебя похожа.

— Да, — кивнула Гермиона, чувствуя, как наворачиваются слезы.

— Эй, ты чего? — спросил Джон.

— Все нормально, я просто устала, — заверила его Гермиона.

Она думала над именем. Как бы она не ненавидела Малфоя, но многое читала о чистокровных детях и в целом о силе имени для детей, принадлежащих настолько чистокровным. Она понимала, что ее дочь должна носить звездное имя.

— Ее надо назвать Кассиопеей, — сказала Гермиона.

— Знаешь, моя бабушка была выдающейся волшебницей, — сказал Джон. — Ее звали Антиопа. Раз я буду ее отцом, я хочу, чтобы и от меня девочка получила что-то. Я согласен, чтобы это было ее вторым именем…

— Нет, — резко ответила Гермиона. — Мы просто сделаем одно имя из двух. Кассиопа. Сокращенно будет Касси.

Гермиона зацепилась за это имя, потому что не хотела, чтобы девочка случайно узнала о традициях семьи Блэк и поняла, кто ее настоящий отец, а так, совсем уникальное и нигде не фигурирующее имя.

— Мне нравится, — улыбнулся Джон. — А фамилию ты дашь свою? Мы ведь не женаты…

— Нет, — отказалась Гермиона, которая не хотела, чтобы ее дочь носила ни ее выдуманную фамилию, ни фамилию Малфой. — Я хочу, чтобы она была Уильямс.

Гермиона смогла взять себя в руки, убедив себя в том, что жизнь просто дала ей второй шанс. Что если она не может быть рядом с Розой, то сможет подарить другой девочке ту материнскую заботу, в которой она нуждается. Но Гермиона любила Касси просто как ребенка, но не как свою дочь.

Она вдруг осознала, что она была плохой матерью для Розы, и не станет никогда хорошей для Касси, потому что материнство это не ее. Она снова ушла с головой в работу, пока Джон прекрасно справлялся с отцовскими обязанностями. Но Гермиона все равно благодарила жизнь за Джона и Касси, потому что если бы не они, то она бы, наверное, жила в одиночестве и медленно съедающих ее страданиях в какой-нибудь пещере.

Как только в Англии установился порядок, а всех зачинщиков всего на десять лет отправили в Азкабан, Гермиона написала Гарри и рассказала обо всем, что с ней было, попросив никому не говорить о ней. В ответном письме Гарри ответил, что все считают, что она в Австралии, а ее это устраивало. Но после строк о том, что Рон женился и у него есть сын, а у Розы новая мама, Гермиона окончательно поняла, что путь ей в Англию закрыт.

Хотя она и не оставила в следующие годы попыток вернуться. Но все было тщетно. Жизнь ее вновь возвращала в Америку, к дочери Касси, в которой она все больше видела Малфоя, как во внешности, так и в ее поведении.

Но один день решил все. Вместе с почтой ей пришло пророчество о девочке, которая растет без материнской любви и ее надо спасать, а десятью минутами позже пришло письмо и от Гарри, что в Англии вновь все неспокойно. Поэтому уже на следующий день Гермиона с Касси оказались в Лондоне. Она уже один раз спасла Роуз своим отъездом, а теперь ей нужно к ней вернуться.

========== 66. Расплата ==========

Скорпиус Малфой

— Гермиона, — сказала Роза.

— Грейнджер, — прошипел Драко.

— Ты, — с ненавистью выплюнул Рон.

— Мама? — нахмурилась Касси.

— Скорп, что… — Роза повернулась к нему.

Скорпиус встал, обращая на себя внимание и подошел к Гермионе, которая скромно села на стул, опуская глаза.

— Я сейчас объясню, что происходит, — усмехнулся Малфой. — Роза, познакомься. Это твоя мать — Гермиона Грейнджер. Но есть одна проблема — это еще и мать Касси.

— Что? — хором ахнули девочки, с непониманием смотря друг на друга.

— Скорп, моя мама, она… — начала Касси, но тут же запнулась, явно не зная, что сказать.

— Твоя мама всю жизнь пила оборотное зелье, и ты не знала, кто она на самом деле, — пояснил Скорпиус. — Кстати, весьма талантливо составленное, должен признать.

— Ты от него родила? — с ненавистью сказал Рон, осматривая Касси.

— Грейнджер, какого черта ты мне ничего не сказала? — возмутился Драко.

— И прежде, чем обвинять нас, за то, что мы ничего не сказали, я бы хотел обвинить всех вас за то, что вы были на восемь лет нас старше, а допустили все вот это, — сказал Скорпиус, усаживаясь удобнее в кресло. — Я хочу, чтобы хотя бы сейчас вы все рассказали, понимая, куда завели ваши тайны, что вы испортили жизнь троих своих детей.

— Роза, прости меня, я… — начала Гермиона.

— Не подходи к ней, — зарычал Рон. — Мое мнение не изменилось за семнадцать лет…

— Почему ты меня бросила? — прошептала Роза, поджав губы, а из ее глаз ручьем лились слезы. — Почему?..

— Солнышко, я этого не хотела, — Гермиона тоже плакала. — Но мне пришлось. Мне пришлось уехать, потому что… в Англии было не все спокойно. А потом я не могла этого сделать в открытую, хотя пыталась, честно…

— Не ври, — перебил ее Рон. — Ты променяла нас на их семейку.

— Рон, все было не так! — воскликнула Гермиона. — Да, я тебе изменила, но он меня изнасиловал!

В Драко полетело заклинание, но отец его быстро отбил.

— Стоп, — Скорпиус выставил щит. — Мы сейчас все будем решать разговорами, чтобы решить то, что тянется семнадцать лет.

— Я спас твою жену и твою дочь, — холодно посмотрел на Рона Драко. — Розье бы их уничтожил…

— Изнасиловав ее и сделав ребенка? — надрывался Рон.

— Я хотел ее припугнуть, — оправдывался Драко. — Ей нельзя было оставаться в стране.

— А потом ты спрашиваешь, почему я тебе о ней ничего не сказала? — всхлипнула Гермиона, кивая на Касси. — Да потому что я боялась тебя, боялась, что если я покажусь в Англии собой, то меня…

— Кхм, — кашлянула Касси. — Не знаю, поняла ли что-то Уизли, а я вот ни черта не понимаю. Получается ты всегда была Гермионой, но под оборотным зельем? А мой отец — он, не случайный мужчина, а еще и…

— Касси, — прошептала Гермиона. — Прости меня. Я была вынуждена врать всем. Я скрывалась. За мной шла охота… Даже когда все кончилось, я не могла показывать свою внешность. Это было в первую очередь не безопасно для тебя. Я бежала в Америку, в надежде вернуться в Англию и все исправить. Роза… Я понимала, что твой отец меня не захочет слушать и не простит. Знала, что тебя никогда не отдадут мне, да и не могла бы тебя забрать, не подвергая опасности. Но я все равно хотела вернуться и хотя бы иногда с тобой встречаться. Но я понимала, что с Касси это невозможно. Мне было очень больно забыть прошлую жизнь, но пришлось начать новую.