Длинные, буйные черные волосы разбросаны по плечам… Боги, да это же девушка!

Тело ее покрывали короткие черные перья – Велько не понял, одежда или это перья ее собственные. Глубоко сидящие глаза, как два полированных камня, блестели в темноте… «Она не хочет зла, – почему-то подумалось новгородцу. – Кажется, сейчас просто ей любопытно – как и мне…»

– Я тебе не враг, – произнес он. И, повинуясь внезапному порыву, снял с запястья обручье и протянул крылатой девушке.

Она, помедлив, приняла его. А у Велько мурашки пробежали, когда он увидел длинные изогнутые черные когти на ее худых пальцах.

Губы крылатой девы зашевелились. В тот же миг у юноши помутилось в глазах, все вокруг побежало по кругу, пот выступил на лбу, а в ушах зазвучали далекие слова… «Что такое? Чары?» – подумал он, пошатнувшись. Незнакомка, догадавшись, что собеседник не понимает ее, указала в сторону островка, черневшего посередине озера. Затем ее крылья вдруг взметнулись и ударили воздух с такой силой, что Велько чуть не покачнулся от удара ветра. А существо взмыло в небо и мгновенно исчезло.

Велько еще немного постоял, подумал и отправился вниз. Нежате он решил пока ничего не рассказывать. Ему хотелось для начала все обдумать самому.

Следующим утром, ясным и холодным, все произошедшее ночью казалось Велько таинственным зловещим сном. Он то и дело поглядывал на запястье, где еще вчера блестело серебряное обручье с золотой чеканкой. Нет, девушка-птица ему не приснилась. Но чего она хотела? Зачем показалась ему, куда указывала когтистой лапой? И эта ее странная песня, от которой закружилась голова… Велько был до того задумчив, что даже Нежата, давно привыкший к привычке брата то и дело погружаться в свои мысли, не выдержал и резко окликнул его:

– Да что с тобой? Отплывать пора, а ты как зимняя муха бродишь! Приснилось что-то?

– Может и приснилось, – пробормотал Велько. – Вот что я думаю, брат. Прежде чем идти в дикие ильмени, надо сплавать на тот остров.

Нежата с недоумением поглядел на островок посреди озера. Тот был совсем мал – просто невысокая, заросшая редкими соснами скала, окутанная утренней дымкой.

– Это не по пути… Да и зачем?

– Сам не знаю, – признался Велько. – Ну давай. Разве мы куда-то спешим? А вдруг там найдутся следы Арнгрима?

Нежата фыркнул.

– С чего бы? Если уж нурманы решили бы здесь заночевать, то остановились бы на том же берегу, где мы. Удобнее стоянки тут не найти. Думаю, Везунчик со своими людьми сейчас где-то на той стороне озера…

Велько вздохнул. Ему не хотелось рассказывать брату о крылатой девице. Начнет браниться, почему не разбудил, зачем полез на гору без него…

– Мне приснилось, что нас там ждет нечто важное, – ответил он неохотно. – Этого довольно?

– Скажи это кто другой, я бы его высмеял, – покачал головой ответил Нежата. – Но тебе, Велько, так и быть, поверю. Знаешь, почему?

– Потому что меня точно так же, как и тебя, дразнили змеевичем, – буркнул его брат. – Давай, поплыли!

Уже отчалив от берега, они все продолжали спорить, стоит ли тратить время на эту разведку. В конце концов Нежата уступил. В глубине души ему и самому стало любопытно. Вещие сны и предчувствия никогда не посещали его, но он с детства знал, что Велько порой способен видеть невидимое. А что, если на острове – пещера с сокровищами, или могила древнего героя? Гостя у карелов, братья не раз слушали песни о битвах между доблестными предками озерных людей и злобными чародеями-похъельцами с ледяного севера. Почему бы здесь не найтись следам тех древних битв?

Солнце всходило все выше, прогоняя остатки тумана. Лодка скользила по прозрачной как стекло воде, с севера волнами накатывал шелест камыша. Им заросла вся северная часть озера. На утренней заре ильмени как никогда напоминали широкий луг. Изредка налетал ветер, качая пушистые верхушки водяных трав. Одинокий скалистый островок поднимался из воды, как последняя крепость перед этим безмятежным зеленым простором.

– Может, здесь и пристать негде, – ворчал Нежата, оглядывая крутые берега.

– А вон заводь… Гляди, гляди! Следы!

Нежата и сам уже заметил, куда показывает брат. Прибрежный песок в заводи между двух скал прорезали глубокие борозды от киля. Ага – здесь вытаскивали на берег тяжелую лодку!

Высадившись на берег, братья обнаружили еще множество следов. Да, тут несомненно побывали нурманы. Похоже, они не знали о рыбацкой стоянке под горой и провели ночь на острове, а потом ушли на лодке дальше. Остров был тихим и пустынным, только птички попискивали в кустах, да шуршали невидимые лесные мыши в вездесущем черничнике.

– Никого, – сказал Нежата. Братья стояли на вершине скалы, оглядывая окрестный бор. – Нурманы уплыли еще вчера или позавчера…

Взгляд юноши скользнул по редким соснам, и вдруг его глаза сузились.

– Гляди-ка, – процедил он. – Вон там, на сосне!

Братья медленно и осторожно направились вниз по склону.

Когда густой черничник затрещал у них под ногами, с недовольным писком вспорхнула целая стая птичек, что-то клевавших с земли. По сухому упавшему дереву мигом пробежал горностай. На вытоптанной полянке валялся растоптанный короб, рядом был брошен выпотрошенный дорожный мешок. Лесные мыши и птицы растащили все припасы, до которых добрались.

Хозяин припасов был привязан к стволу замшелой сосны. Он висел на веревках, низко опустив голову; если бы не ремни, он просто упал бы лицом вниз. Нежата подбежал к сосне, склонился над привязанным к стволу человеком и приподнял его голову, вглядываясь в лицо.

– Эге! – воскликнул он. – Да это похьелец!

Братья переглянулись в замешательстве, разглядывая свою находку. Длиннокосый человек в кожаной одежде вроде дышал, но был без сознания. Разбитая скула и огромный сизый синяк вокруг опухшего глаза уродовали его изящно очерченное молодое лицо.

– Эй, очнись! – Нежата решительно тряхнул его за плечи. – Ты живой вообще?

Привязанный чуть приоткрыл невидящие глаза. Они оказались узкими, блекло-голубыми.

– Да ведь это баба, – заявил Нежата. – Слушай, а вдруг это та самая старшая сестра колдуньи с Кукушкина острова! Ну помнишь, которой я должен показать чешуйку…

Велько ответил не сразу – он как раз увидел прямо перед собой, на соседней сосне, большой кожаный бубен, насаженный на острый сук. Раскрашенная диковинными рисунками кожа была безжалостно разодрана. Сердце Велько забилось быстрее. Такие вещицы ему прежде видеть не приходилось, а вот об их хозяевах он кое-что слышал. «Уж не знаю, ведьмина ли это сестра, или брат, или оборотень с черными крыльями, но ясно одно – это колдун!»

– И глаза такие же, и одета в звериные шкуры… – рассуждал Нежата. – Ну точно, чародейка! Наверняка это нурманы с ней расправились. Наверно, не хотела им говорить, где драконий клад… Эй, красотка, очнись!

– Давай-ка сперва веревки перережем, – перебил его Велько. – Она же еле жива, бедняжка!

Вскоре освобожденный от пут похъелец молча упал в мох.

– Давай отнесем ее на берег!

– Вот еще…

– Ну хоть воды принеси. А я погляжу, не ранена ли…

Рука незнакомца вдруг крепко схватила Велько за запястье. Похъелец открыл глаза и быстро взмахнул свободной рукой.

– У нее нож! – закричал Нежата.

Велько, не раздумывая, упал на колдунью сверху, прижимая к земле, а Нежата принялся выдирать из пальцев неприметный клинок. Похъелец рычал, вертелся и отбивался с такой силой, какую никто бы не мог угадать в хрупкой обессилевшей пленнице.

– Вот же бешеная ведьма! – выпалил Нежата с долей восхищения, когда маленькая цепкая рука все-таки разжалась, выпуская оружие.

– Погоди, братец, это никакая не ведьма, – прохрипел Велько, пытаясь удержать пленника, который извивался, как уж, пытаясь вырваться. – Ты кто такой, упырь?

– Так это мужик, что ли? – изумился Нежата. – У этих похъельцев не разберешь! Ну тогда получай!