Так он стоял, пока не ощутил легкое прикосновение к руке. Тогда он оглянулся и увидел рядом с собой черноволосую девушку с жесткими черными крыльями. Она была совсем как та крылатая мара, что две ночи назад слетела к нему с неба на священную гору.

– Здравствуй, – сказал он. – Что это там в небе?

– Это воины-зори. Они бьются между собой в небесном доме Лунной девы, – ответила крылатая дева.

В первый миг Велько удивился, что она заговорила с ним по-словенски, но потом понял, что ее голос звучит у него в голове.

– Кто это такая?

– Никийя – правительница нашего народа.

Велько вспомнил быличку, которую рассказывал нойда, и кивнул.

– Почему я никогда не слышал о вашем народе?

– Мало кто способен увидеть нас, – отвечала мара. – Карьяла сочиняют страшные сказки о крылатых упырях, но на самом деле почти никто из них не видел нас – истинных похъельцев… А саами ничего не рассказывают – напротив, потому что знают нас слишком хорошо…

– Что же они о вас знают?

Мара хищно улыбнулась.

– Ты нам понравился, сын бога. В тебе не только сила крови, но и чародейский дар. Хочешь стать одним из нас? Хочешь стать нашим князем? Летать с нами среди молний?

Велько слушал ее, и все отчетливее понимал, что это всего лишь сон. Или все же нет? На миг ему показалось, скажи он сейчас «да» – раскинет руки и взлетит…

– Мы совсем не за этим сюда пришли, – мягко сказал он. – Мы с братом…

– Знаю, ищете отца-змея. Он не покажется вам, никогда. Зачем ему смертные дети? Несчетное число их проживает свои земные жизни, даже не зная, что они могли бы летать…

Велька вновь кивнул. Да, и нойда говорил что-то подобное.

– Что же ты хочешь?

– Перестань быть человеком! Стань одним из нас – и отец-змей сразу признает тебя!

Мара подошла, шелестя крыльями, приблизила свое лицо к лицу Велько. Ее черные глаза светились синим огнем глубоко внутри.

– Ты сам ведь знаешь. Человеческая оболочка не в силах вместить силу бога. Не ты ли страдал от этого с детства? Не ты ли мечтал о другом теле, способном парить в облаках и рассекать морские глубины?

– Не знаю, откуда ты узнала мои мысли, но я в самом деле об этом много думал… Скажи, как мне достигнуть этого?

– Очень просто. Вон там, в избе мертвых, лежит нойда. Его ничтожная жизнь послужит твоему преображению.

– Каким образом?

– Ты должен выпить его крови.

– Что?!

Мара вновь улыбнулась клыкастой улыбкой.

– Да, мы пьем кровь саами. Она дает нам силы и волшебный дар. Не беспокойся, он не будет возражать. Для них это честь… Пошли, я научу тебя…

Мара стояла совсем близко – когтистое чудовище с лицом юной девушки. Велько невольно залюбовался ей. В отличие от той первой встречи, когда грозная красота крылатой мары притягивала его, а кривые когти и острые зубы пугали и отталкивали, теперь и то и другое казалось ему манящим и соразмерным.

«Красивая девушка-птица. Очень похожа на ту. Жаль, что не настоящая…»

Подумал – и тут же понял, что зря. Мара, явно услышав его мысли, попятилась, оскалилась.

– Не знаю, кто ты, – вслух сказал Велько. – И зачем приняла облик похъельской туньи. И зачем тебе надо, чтобы я убил этого человека. Но все это неважно… – голос его будто хлестнул ее: – Где мой брат?!

Глаза девы загорелись синим огнем.

– Обернись…

Велько повернулся и увидел мертвых нурманов – и Нежату во главе, с мечом в руках.

Нойда открыл глаза. Всего несколько мгновений понадобилось ему, чтобы понять, где он находится. В странствиях по северным лесам он не раз видел избы мертвых, вот только внутри ему еще оказываться не доводилось. Чем дальше от людей ставили такой дом, тем больше опасались того, кто в нем был похоронен. Рядом слышалось дыхание близнецов. Братья спали неспокойным сном: Нежата ворочался и скрипел зубами, стискивая кулаки, Велько улыбался и что-то шептал о полете среди туч. «Ох, мы и влипли», – подумал нойда, и полез наружу в оконце, через которое засовывали мертвецов.

Снаружи было тихо и пусто. Мертвый лес стоял как войско призраков. В высоком звездном небе переливались зеленоватые сполохи ночных зорь. Из-за них поблескивающая среди деревьев вода тоже казалась светящейся. Нойда спустился к озеру. На неприступных скалистых берегах соседних островов горели колдовские знаки, складываясь в неведомые заклятия. «Великое искусство», – подумал нойда с невольной завистью. Ничего подобного лопари и близко не знали. Рунной магией владели нурманские скальды, оберегая ее от чужаков как зеницу ока. Здешние же руны явно были много сильнее. Нойда не мог их прочесть, но зато, в отличие от многих, был способен увидеть их действие.

Вот под водой притаились утопленники – нурманы, ждущие лишь приказа своей госпожи. Не хочет ли она, чтобы близнецы тоже вошли в ее мертвое войско? Должно быть нет, иначе они уже были бы там.

Холодная туша Великого Хауги – уже неживого, но не менее опасного, чем прежде – прячется в коряжнике. Конечно, это не Ящер и не одно из его воплощений. Исполинская щука, пережившая свой век и колдовством превращенная в чудище, лишенное разума и воли. Она просто смертоносное оружие в руках… кого?

«А вот кого…»

Неподалеку на сухом бревне сидела, скрючившись, худая старуха. Она, видно, уже давно наблюдала за нойдой. Длинные седые пряди свисали на укрытые ветхим тряпьем костлявые плечи. Она казалась такой же старой и мертвой, как торчащие вокруг высохшие, лишенные игл ели. Нойда глядел на нее и понимал, что не ошибся в своих догадках. Если старуха и была когда-то живой женщиной, то время прошло давным-давно. Но в глазах у нее горел огонь совсем другой, не человеческой жизни.

– А ты кто такой? – скрипучим голосом спросила она. – Тебя я не призывала.

Нойда, пряча глаза, низко склонился перед ней.

– Я пришел приветствовать госпожу вод в ее владениях.

Старуха пригляделась, склонив набок голову на тощей шее.

– А, ты – тот самый шаман, который увязался сперва за ярлом, а потом за близнецами. Вижу, понимаешь, кто я! Так зачем же ты сюда полез?

– Прошу, – тихо сказал нойда, – позволь мне служить тебе.

Вельма хмыкнула.

– Посмотри на меня, – приказала она. – Погляжу, есть ли в тебе толк…

Нойда повиновался. Их взгляды встретились, и он почувствовал, как нелюдская сущность, поселившаяся в старушечьем теле, обшаривает его память и перебирает мысли. Чувство это было неестественно и мучительно. Но что он мог противопоставить ей?

– Верно, ничего, – кивнула ведьма. – Хотя ты дважды помешал моему Хауги сразиться с близнецами. Видимо, чтобы показать мне, на что способен. Да, кое-что ты можешь…

Старуха встала с бревна и медленно подошла к нойде вплотную. Тот едва не шарахнулся – от нее несло тиной и тухлой рыбой, с лохмотьев лилась вода.

– На что же ты мне сгодишься? – повторила она, обходя его. – Для сильного колдуна ты слишком молод. Да и сам небось понимаешь, что колдовские умения даны тебе в долг твоими богами, пока ты им служишь? Уйдешь ко мне – потеряешь их все! Мне сейчас нужны только воины. Остальные – лишь корм…

– Я и сам многое знаю и умею, – возразил похъелец. – Испытай меня.

– Ну что ж… Ты лихо начаровал ветер. Водяным вихрем я даже залюбовалась… Можешь еще?

– Я могу вызвать ветер трижды, – нойда показал веревку с узлами. – Здесь у меня три ветра. Потом придется ловить и привязывать новые, это небыстро…

Пока нойда говорил, старуха смотрела сквозь него, словно погружаясь в бездны памяти, и вдруг в глазах ее промелькнуло узнавание.

– Видала я уже такую веревочку, – со смешком сказала она. – Благодаря такой же я некогда освободилась из долгого заточения в морской пучине…

Нойда вздрогнул и спросил:

– Не было ли то много лет назад на закатном берегу Змеева моря?

– Проклятое Змеево море… Мальчишка-помощник шамана… А! Это был ты!

– Похоже на то, госпожа, – сдавленным голосом сказал он, снова кланяясь.