Алексей прикусил язык, с которого рвалась глуповатая шутка вроде «слушать? я что, ненароком записался на курсы первой психологической помощи?», а Бран вдруг, не оборачиваясь, ровно сказал:

– Господин Халогаланд, раз уж вы всё равно ничем не заняты, объясните коллеге, что я сейчас имею в виду.

– Можно своими словами? – ничуть не смутившись, уточнил Ларс, который действительно отвлёкся от книги и с любопытством следил за их беседой. У господина Лейо определённо были глаза на затылке.

Бран едва заметно улыбнулся.

– Какими угодно.

– Всё равно сложно! – пожаловался Ларс. – Ладно. Дело такое: «слушать» – это наш профессиональный термин, вот только я ума не приложу, как теоретически объяснить это тому, кто сам ещё не почувствовал… В общем, это что-то вроде умения воспринимать мир не органами чувств, а… чем-то другим. Если научишься, например, сможешь ориентироваться без света, угадывать, что у людей в карманах и на уме или там, посмотрев на небо, сразу точно узнать, будет ли дождь… Я бы сказал, что это способность лучше других понимать, что происходит вокруг тебя… или как-то замечать то, чего другие не замечают… не знаю! Нечто сродни тому, что обычно называют интуицией, вот только она стихийна, а мы развиваем осознанное умение. Но вообще вон возьми Ваэля почитай, он всяко объясняет лучше меня.

– Ого, – только и смог ответить Алексей, который всё равно не понял, и тупо уточнил, – А зачем всё это?

Раньше он, признаться честно, просто как-то не сталкивался с применением экстрасенсорики в повседневной жизни.

– Айду, это ведь даже ребёнку понятно! – фыркнул из-за своей книги Элиас. – Раз магия сокращает жизнь, то не стоит расходовать её впустую, как считаешь? Если тебе нужно разрушить стену, что разумнее – просто разнести её на куски или отыскать в ней самый непрочный камень?

– Именно, – кивнул Бран. – Я, конечно, могу заложить вам в головы по две сотни заклинаний и отпустить на все четыре стороны, но я намерен научить вас использовать их с умом. Без умения слушать в магию соваться вообще не стоит, и я не шучу. К тому же, если планируешь общаться и работать с волшебниками, уметь защищаться от любителей подслушивать тоже не лишнее…

Он сделал паузу.

– Правда, учти, что учиться всему этому будет не столь сложно, сколь долго, и да, поначалу тебе точно покажется, что ты даром теряешь время и вообще занят чем-то не тем, но если ты постараешься и воспримешь задачу серьёзно, то потом всё поймёшь.

Требование серьёзного отношения к делу выполнить было сложнее всего, но Алексей решил, что постарается.

– Хорошо, – кивнул он. – Что нужно делать?

Бран хлопнул ладонью по стенке ближайшего библиотечного стеллажа.

– Вот тебе полка. В одной из книг спрятан лист с дерева в парке. Тополиный, если это тебе поможет. Твоя задача – его найти. Любым способом, никаких ограничений, но чем быстрее – тем лучше.

И на этом инструкции кончились. Дав ученику задание, Бран удалился по своим делам, которых у него всегда хватало, а Алексей остался созерцать стеллаж. Тот был высоким, выше читателя, и хранил столько книг, что процесс последовательного перелистывания по одной обещал затянуться до ночи…

– Он не шутит? – наконец уточнил Алексей, не обращаясь ни к кому в особенности. – Это правда так делается?

– Ну, нас, по крайней мере, учили точно так же, – успокоил Ларс.

– А ты это умеешь? – полюбопытствовал Алексей. – Ну… слушать?

Ларс откинулся на спинку стула.

– Немножко. Пока хуже, чем хотелось бы. Хотя книжку твою вроде уже вижу… Только тебе не скажу. Сам ищи.

Ну, в общем-то, а что ещё ему оставалось?

Следующую пару часов Алексей потратил на перелистывание случайных книг, взятых с полок без всякой системы – спасибо хоть догадался отмечать для себя названия тех, которые уже просмотрел. На самом деле, этому занятию предстояло стать для него привычным, потому что в дальнейшем тренировки с листочком между страниц повторялись ежедневно, хотя Алексей действительно не видел в них ровно никакого смысла. Иногда, махнув на всё рукой, он просто начинал перебирать книги по порядку, иногда стоял перед полкой и честно изо всех сил пытался почувствовать хоть что-то, вот только ни разу пока не угадал…

Что ж, никто не говорил, что волшебником стать легко.

Когда Бран исполнил своё обещание и выдал ему ворох листов с первыми заклинаниями, которые нужно было просто и неизобретательно заучить наизусть, Алексей наконец понял, почему память в школе – главный критерий отбора. Тексты представляли собой просто набор звуков, на первый взгляд совершенно бессвязных и не несущих никакой смысловой нагрузки.

– Пока не забивай себе голову принципом их действия, – посоветовал Бран. – Нет, если любопытно, можешь об этом почитать, но, как по мне, тебе сейчас рановато. Ещё успеешь. Пока просто учи, только, ради обоих богов, если тебе удобнее делать это вслух, не забывай не договаривать последнее слово или два, давай обойдёмся без неожиданностей.

Алексей уже знал: чтобы заклинание сработало, его обязательно нужно было произнести вслух, ну, или хотя бы беззвучно проартикулировать губами – непременно от начала до конца, ни слова не перепутав и не выпустив. Почему-нибудь прервавшись на середине, можно было исправить дело, если молчать и не говорить в перерыве ничего постороннего – тогда потом, какое угодно время спустя, можно было продолжить. В целом, предостережения Брана были ни к чему – Алексей и так уже слышал историю про одного безмозглого студента прошлых лет, который зубрил слишком мощное заклинание, увлёкся, случайно его сколдовал и умер, исчерпав свой магический лимит. В самом начале обучения чары, которые он мог ненароком сотворить, не были и близко такими энергозатратными, но мало ли! Повторять подвиг что-то не хотелось, хотя, по слухам, это было бы и не больно…

Говорили, что всё, что чувствует волшебник, добравшийся до своего предела – это безграничная усталость, и всё. Смерть не была ни мучительной, ни мгновенной, у мага обычно оставалось в запасе от пары минут до пары часов, чтобы успеть осознать, что происходит, правда, поди вот пойми, хорошо это или скорее не слишком…

Так, приятель, не загоняйся хотя бы на этот счёт. Настолько долго ты здесь уж точно не останешься.

… Вот только библиотека, так и не подсказавшая Алексею ответа на вопрос, как он сюда попал, возможно, считала иначе, и чем дальше, тем сложнее было это отрицать.

Ладно, Бран хотя бы пока был им доволен. Кажется. Хотя иногда он и одаривал Алексея – Лексия – слишком уж внимательными взглядами, от которых тот начинал нервничать.

Ладно. В конце концов, ты не пугливый первокурсник. Да, пусть ты до сих пор только и можешь, что плыть по течению, но хотя бы не тонешь, а это уже хорошо.

Прорвёмся. Справлялись и не с таким.

После набора в середине зимы их стало аж четверо.

К тому моменту Лексий с ужасом осознал, что его новая жизнь незаметно для него самого успела войти в колею. Будни укачивали и усыпляли, как усыпляет в поезде мерный стук колёс – тем более что чем дальше, тем чаще он ловил себя на мысли, что школа волшебства по своей сути не так уж разительно отличается от университета, в котором он учился раньше.

Ну, ладно, предположим, список предметов совсем не совпадал. Даже если опустить разные сверхъестественные колдовские штуки, студентам-филологам (часто к их огромной радости) не приходилось изучать, например, физику, а вот будущим волшебникам без неё было никуда. Штудируя книжки по теме, Лексий выяснил, что местному Эйнштейну ещё только предстояло родиться, и в представлении своих обитателей этот мир до сих пор работал в рамках классической механики. Некий пантеец по имени Уилфри Стэг мыслил поразительно схоже Ньютоном, а физические законы, выведенные его коллегами, вполне совпадали с тем немногим, что Лексий вынес со школьных уроков классе в восьмом. Да уж, а он-то думал после выпускного, что это всё ему никогда больше не пригодится…