– Не хочешь присоединиться к нам на площадке? Я за тебя переживаю, в самом деле, нельзя же столько за книгами сидеть.

В тот момент Алексей всерьёз задумался, не учат ли будущих волшебников читать мысли.

На самом деле, ему ещё предстояло это узнать, потому что пока тренировки на площадке за школой были единственным, чем он и остальные двое занимались вместе. Ларс объяснил, что физические упражнения входят в их обязательную программу – именно по той самой причине, что, если целыми днями торчать в четырёх стенах и учить, можно свихнуться. Вот только вместо памятных Алексею по школе кроссов и отжиманий здесь фехтовали на шпагах и мечах, а желающие могли ещё и пострелять из лука, потому что, судя по всему, огнестрельного оружия в этом обществе не использовали. Тот же Ларс был настолько хорош, что мог без шуток расщепить одну свою стрелу другой, как какой-нибудь Робин Гуд, а когда он брал в руки шпагу, Алексей вообще терял всякую способность связно комментировать происходящее. Понятное дело, что отпрыск знатного рода, скорее всего, оттачивал своё мастерство с младых ногтей, но, глядя на его безупречно техничные движения, Алексей подозревл, что не научится так и за сто лет. Да уж, это тебе не подтягиваться уметь…

Тренера ребят звали господин Дели. Когда Алексей с плохо скрытым смущением признался ему, что фехтовать не умеет от слова «совсем», ответ неуловимо напоминал что-то, что он уже слышал:

– Знаешь, сколько у меня парней, которые почему-то думают, что умеют? Уж лучше так! Ничего, научим.

Алексей не думал, что все эти тренировки когда-нибудь правда сослужат ему службу, но они здорово помогали отвлечься и развеяться, и, в конце концов, это было интересно и красиво. То есть красиво, конечно же, не в его исполнении, но поединки Ларса и господина Дели, например, были исключительно захватывающим зрелищем. Оружие у них было учебное, но привычных для землянина масок и защиты здесь не носили; впрочем, эти двое, кажется, и так чувствовали себя вполне уверенно. Если Ларс и уступал наставнику в мастерстве, то лишь немного, и Алексей не раз ловил себя на том, что, позабыв дышать, следит за их боем вместо того, чтобы тренировать правильную стойку или отрабатывать выпады в паре со стеной…

Вот Элиас шпаги терпеть не мог. Когда о них заходила речь, весь его вид красноречиво говорил: «Оружие, которым нельзя порубить кого-то на куски? Увольте!». Все эти помпезные поединки, больше смахивающие на танцы, и показушные финты вызывали у него откровенное презрение. Иногда, когда господин Дели занимался с Алексеем, пытающимся освоить какую-нибудь очередную атаку или защиту, Элиас соглашался составить пару Ларсу, но на дуэль этих двоих было бы бессмысленно даже принимать ставки. Лишь однажды на памяти Алексея они не просто оттачивали отдельные приёмы, а действительно устроили настоящий тренировочный бой; ни в одном из трёх раундов Ларс не оставил противнику даже шанса. Господин Дели, наблюдавший за всем этим безобразием со стороны, в конце концов почти сердито окликнул:

– Да что с вами такое, ки-Рин? Соберитесь! Вы сегодня фехтуете даже хуже, чем его высочество!

Элиас фыркнул, молча отбросил шпагу и отправился за своим мечом. Словом, оскорбился – впрочем, оскорбить господина ки-Рина, как Алексей уже понял, вообще было проще простого. Порой ему стоило немалого труда сдержать желание открыто сообщить «братцу», что, будь у кого-то поменьше норова, всем бы легче жилось… Останавливал, пожалуй, только тот факт, что они вообще почти не разговаривали. Элиас начал первым, Алексей пожал плечами и принял правила игры. Так и жили.

Правда, что есть, то есть – с мечом другой ки-Рин действительно был хорош, пожалуй, даже слишком. Тренировочные манекены после его атак получали травмы, несовместимые с жизнью – можно было подумать, что у Элиаса с ними какие-то личные счёты. Алексей украдкой наблюдал за его тренировками с безопасного расстояния и со смесью невольного восхищения и лёгкого ужаса твёрдо решил, что спарринговать с этим парнем точно не станет. Даже на тупых клинках. Жизнь дороже.

Когда Элиас гордо удалился, Ларс опустил оружие и тоскливо вздохнул:

– Скука! Лексий, ты, пожалуйста, учись побыстрее, мне же нужен противник. Оскорбить кого-нибудь, что ли? Хоть на дуэли подерёмся…

– Царевич что, действительно настолько плох? – поинтересовался Алексей.

Он и до этого слышал, что господин Дели одно время преподавал своё искусство самому́ младшему сыну его величества Клавдия, но подробности вызывали любопытство.

– Эдви́н? – хмыкнул Ларс. – Ой, это ещё мягко сказано! Я как-то видел, как он фехтует, хотелось отобрать шпагу и вручить ему метлу. Едва сдержался. И вообще, между нами, он дурачок.

Алексей невольно оглянулся, не слышит ли кто-нибудь. Вести такие разговоры в двух шагах от царского дворца казалось не слишком мудрым.

– А мы с тобой за подобные беседы не загремим куда-нибудь… – он чуть не ляпнул «в Сибирь», – в неприятное место?

Ларс рассмеялся.

– Не волнуйся, на правду не обижаются, а Эдвин – увы! – и вправду дурачок, причём Клавдий знает об этом ничуть не хуже меня.

Впоследствии Алексей не раз и не два слышал сплетни, подтверждающие его слова. Поведение царевича никак нельзя было поставить другим в пример: кутежи, наглость, нежелание учиться, полная безответственность… Прекрасный набор для будущего правителя, ничего не скажешь. Конечно, в семнадцать лет людям вроде как положено вести себя совершенно по-идиотски, и с возрастом это у многих проходит, но Алексею что-то стало тревожно за будущее Сильваны…

Ему ещё пришлось вспомнить об этом их разговоре с Ларсом какое-то время спустя, когда Алексей уже медленно, но верно подбирался к концу «Знамения власти», а Гэйнор со своей Финнавар уже стали регулярно являться ему во снах. Именно тогда ему довелось лицезреть царевича Эдвина своими глазами.

Визит августейшей особы был нанесён без предупреждения и получился каким-то совсем не торжественным. Будущие маги, все трое, как раз упражнялись в силе и ловкости на своей площадке, когда Алексей осознал, что за ними наблюдают. Он недоумённо оглянулся – и встретился взглядом с каким-то незнакомым парнем никак не старше двадцати, стоящим по ту сторону ограды. То есть, на минуточку, на территории дворца.

У юноши были светлые глаза, родинка на щеке и чёрная как смоль девчачья косичка; он был не красивым и даже не хорошеньким, а скорее каким-то… смазливым, да, вот так, с отрицательной коннотацией. Незнакомец с беззастенчивым интересом созерцал волшебников сквозь прутья высокой, выше человеческого роста, ограды – так ребёнок в зоопарке изучает зверей в клетках. Алексей хотел было мрачно продолжить мысль: «… или обезъяна из клетки пялится на людей», но он однажды видел Эдвина на каком-то портрете и наконец осознал, кто перед ним.

– Айду, ты держишь эту штуку так, словно впервые её видишь! – весело заявил Эдвин, кивнув на шпагу у Алексея в руках. – Господин Дели, почему вы скрываете от него, что он безнадёжен?

Алексей был бы не прочь ответить этому горе-остряку, но здравый смысл подсказал, что лучше не стоит. Он сделал вид, что ничего не слышал, но заметил, как Ларс, стоящий к ограде спиной, хмурит брови.

Впрочем, царевич, кажется, был не способен слишком долго удерживать внимание на чём-то одном и уже переключился на новую цель.

– Добрый день, господин ки-Рин! Что эти соломенные люди вам сделали? Почему вы их так ненавидите?

Элиас на время бросил сражаться с ветряными мельницами, с размаху воткнул свой меч остриём в землю и рукавом вытер выступивший на лбу пот.

– Богов ради, – сказал он очень спокойно, даже не трудясь обернуться, – тебе что, совсем больше нечем заняться?

Эффект получился мгновенный: самозваный комментатор сначала ярко вспыхнул, потом побледнел, а потом и вовсе исчез. У Алексея было сильное подозрение, что побежал жаловаться на возмутительную дерзость обнаглевших холопов в вышестоящие инстанции.

– У нас теперь будут неприятности? – встревоженно спросил он у Ларса.