Я вытащил из кармана куртки смятый листок бумаги. Ярлык показывать не стал. Чиновник и так понял, что перед ним представитель школы, либо просто не стал заморачиваться. Увидев мой документ, он чуть не долбанулся от шока.

— Вы данным бланком что, полы подметали? — ахнул очкарик. Потом взял согласие на участие в играх за уголок, поднял и взглянул поверх очков.

— А это что ещё там? Вы малиновый сироп что ли пили? — издевательски спросил дядька.

— Эй, хорош, гнать! — не выдержал я.

И так сегодня день не самый простой, ещё этот черт возникает.

— Что вы сказали? — ахнул мужик.

— Ничего. Говорю, записывайте нас на участие. Мы кайфуем от спорта, и от игр этих ваших.

— Аг-га, даже так…

После этих слов чиновник стал напирать, оттесняя меня к газону.

— Простите, господин Спиридон. Но представитель Вашей школы уже был у нас. Причем с самого утра, понимаете? — холодно произнес очкарик.

Я отошёл назад, остановившись на мягкой, коротко стриженой травке. А офисная шишка продолжила:

— Причем документ представителя (не вас, а другого) был оформлен по всем правилам комитета. Не помят, не испачкан, не облит соком томата. Или что это там.

— То, чего тебе не понять! — прошипел я. — Так мы участвуем в играх вообще, или как?

— Аха-ха, в играх, да? То есть вы хотите, чтоб мы по вашему прошению приняли учебное заведение в игры? — рассмеялся чиновник.

— Ясен пень! Что не так?

— А вы сами, как думаете? Считаете, что можно вот так врываться и требовать все решить? Вы неизвестный мне человек. Я б сказал даже тип. Ваша одежда в пыли, вид как у заядлого алкоголика. А вместо приличного документа — подстилка для собачьей будки, уж извините.

Чиновник потряс в воздухе моей бумажкой. Зачем выдержал паузу и спросил поспокойнее:

— Неужели вы думаете, что я приму это все к рассмотрению?

— Да, куда денешься, — огрызнулся, чувствуя, что скоро сорвусь.

— Вот значит как? — улыбнулся мужик. — Ваша наглость не знает предела (он ткнул в меня пальцем, будто хотел заколоть). Если вы действительно так считаете, то вы… полностью правы.

Мужик изменился в лице, затем посмотрел вокруг. Потом он разгладил листок с печатью, подписью и золотым орнаментом, раскрыл портфель, который все это время находился при нем, и сунул туда подделку.

— Что? — сказал я, ощущая, будто глаза сейчас выпадут из глазниц.

— А ничего! — всплеснул руками чиновник. — Если дело касается спорта, то мы должны идти навстречу всем, кто желает. Что может быть лучше развития своего тела!

— Хм, то есть так, — повел бровью я. В этом до боли красивом ответе ощущался чертовский подвох.

— Да! Именно так. О, спорт — ты жизнь, как говорили древние предки! — выпалил чиновник, похлопав себя по жирному животу. — К тому же надо проверить, что творится в этом местечке. Темный угол какой-то. Давно говорил, нет, не верят.

Последние слова он пробормотал едва слышно, ссутулился и ушел прочь не прощаясь.

Немного пошевелив извилинами, я понял, что это победа. Жаль, мой задолбанный мозг сейчас не мог радоваться.

С момента уличной засады и разговора с очкариком прошло уже несколько дней. За это время многое изменилось. Например… у меня окончательно сорвало крышу.

Училка чуть постарше матери Марка, длинная сухая и злобная, стояла возле доски на коленях. По ее лицу текли слезы и сопли. Еще была кровь, но немного.

Нет, это не реактивный горловой минет ершиком для сортира. А всего лишь легкая доза эрии.

В последнее время, контролировал магию лучше, чем когда бы то ни было. Мог выставлять руку, как бы напрягать мозг и посылать определённые дозы в нужном мне направлении. Что сейчас тупо сделал с Натальей, или как вообще ее звали.

Урок был сорван к хренам. На меня уставились все, кто был в классе. Озираясь загнанным зверем, я думал, кого первым прикончить.

С этим надо было кончать, прямо здесь и сейчас. К черту, сука, «нормальную» жизнь! Я никогда не стану подростком, моя профессия — убивать, вот и займусь этим делом.

Доносы, заговоры, интриги, упреки. Я капитан Раст, а не педик.

Стоп, может лучше убить себя? Тогда все точно закончится. Да, но сначала разнесу эту школу, потом уже как-то плевать.

Когда я врезал училку, воцарилась полная тишина. Лишь секунд через двадцать, отличница Лана воскликнула:

— Марк, прошу тебя, хватит! Ты погубишь свою жизнь!

— Блин, он больной, — простонал один парень.

Я развернулся, махнул рукой и сбросил его со стула с помощью той же эрии. Чувак кувыркнулся через голову и стал копошиться внизу, словно червь.

— Больной зато сильный! И не позволю делать из меня пидораса, — прошипел я, чувствуя, как сердце рвется от злости.

— Лесовский, тебя никто не обидел… Ты должен слушаться учителей, вот и все, — всхлипнула училка, вытирая свой нос.

Она, было, хотела встать, только я не позволил.

— Сидеть, сука! — крикнул, угрожая новым ударом. — Каких это учителей? Тех, что трахают меня день и ночь? И вообще, почему когда лупят парней, ты молчишь? Или там доносы не пишутся?

Я намекал на то, что в школе творится (по крайней мере творился) лютый трындец. Так что вся болтовня о дисциплине и плохом поведении — это лишь пустой треп.

— Марк, погоди! Все не так, как ты думаешь. У тебя будут проблемы, — снова заговорила училка.

Как же она бесила! Вроде ничего такого, но меня уже все достало.

— Проблемы? Фигня, вот отсутствие башки — это крутая проблема. Сейчас сама убедишься, — выпалил я.

Класс замер в оцепенении. Мне самому стало стремно. Как ни крути, училка была гражданской, к тому же не проявляла агрессию.

Да, она отчитывала меня как придурка, сделав замечаний пять за урок. Еще что-то гнала на семью. Неприятно, особенно с учетом того, что такая хрень творится последние дни.

Но устраивать кровавую баню не стоит. Может, я слишком расслабился. Только здравый смысл давал красный сигнал, сдерживая накопленную ярость.

— Ааа, не убивааай! Стооой! — слезно взмолилась тетка, которая еще недавно называла мою родню «семейкой умственно отсталых».

Я попробовал создать легкий поток энергии, чтоб вырубить бабу, но не прикончить. Неизвестно что б из этого вышло, если бы не вторжение охраны.

В какой-то момент, дверь резко открылась. На пороге показались двое солдат, которые стали орать, тыкая в меня пушками.

Чуть не врезал этих скотов… Только из-за их спин выскочила Эмма Аркадьевна. Он подняла костлявую руку, обличающее крикнув:

— Смотрите! Все как я говорила! Лесовский вышел из-под контроля. Ему не место в моей школе, понятно?

— В нашей школе, — со страхом сказала Лана.

— Замолкни? — фыркнула на нее Эмма.

Охранники при этом пялились на училку, что все еще была на коленях. Походу, им было страшно. Еще бы, со свежими силами я могут их порвать; и пушки тут не помогут.

Правда, тогда проиграю. Эмма специально заставила бабу меня травить, чтобы вывести из себя. А теперь явилась с конвоем вершить «правосудие». Как я сразу не догадался? Хотя, это все равно б не спасло.

Эмма понимала, что действовать надо быстро. Она была отличным стратегом. Черт, хоть в отряд карателей записывай эту стерву.

Ни секунды не медля, грымза сказала:

— Вперед!

Охранники переглянулись и пошли на меня. Было видно, что им не хочется этого. Черт, вот засада. Но вязать себя в который раз не позволю. Раз пошла такая пьянка, надо рубить по полной.

— Суки, твою мать, вы подохните! — взревел, готовясь выпустить всю силу, которая только была.

— Здравствуйте, а это что за урок? — пропел не особо громкий, но настойчивый голос.

Говорил какой-то мужик, причем, для меня не знакомый. Все в классе ахнули, чуть не проглотив языки. Эмма открыла рот, обернувшись. Мы с охранниками вообще впали в ступор.