Она запнулась, пошла рябью, как бывало от сильного волнения.

— Я понял, — сказал Родерик, и Мисси благодарно кивнула.

— Так же должна предупредить, что в случае, если вы откажетесь выполнять приказ ректора, я буду всю ночь петь вам песни. Хотя это довольно странно, — задумалась она, склонив голову к плечу. — Логичнее было бы наградить вас моим пением после, но ему виднее. Начнем с романса о девушке, которая ждала любимого с Охоты, но он так и не вернулся. Однааажды тихим летним днем, — тоненько взвыла Мисси, — мы плакали с тобой вдвоем. И слезы капали на грудь, сказал ты нежно, я вернусь.

— Хватит, я понял, — перебил ее тоскливое вытье Родерик, поднимаясь. — Знаешь, Мисси, мне кажется, меня ты любила меньше.

— Я всегда любила только его одного, — возразила она и закружилась под потолком. — О, ректор, любовь моей души...

Мисси не отставала от него до тех пор, пока не убедилась, что он вышел из дома, и даже тогда полетела вперед, указывая дорогу, и исчезла лишь у домиков для практикантов, которые ютились в долине сразу за преподавательскими. Изергаст мог бы и сам сходить. Ему сюда рукой подать.

Родерик нахмурился, разглядывая одинаковые крыши. Где жил Тиберлон он не знал и знать не хотел. Но вдруг из трубы дальнего дома вылетел сноп искр и рассыпался в ночном небе огненным цветком. Он запускал такие на втором курсе, девчонкам нравилось. Несколько мордашек в окне, одна — в маске лисички, восторженно завизжали.

Маскарад перед Лабиринтом, можно бы и позволить студентам повеселиться. Но уже хорошо за полночь, а дома его ждет романс, так что выбор очевиден.

Родерик направился к домику, распахнул дверь и вошел внутрь. Музыка тут же стихла, и трубы, на которых до этого играли магией воздуха, с грохотом упали на пол. Смех, разговоры тоже прекратились, и в доме Тиберлона воцарилась полная тишина.

— Вечеринка закончена, — сказал Родерик, не в силах оторвать взгляд от Арнеллы Алетт, которая сидела между двумя блондинами и смотрела на него как кролик на удава. Черный плащ с кровавой изнанкой, подведенные чем-то брови, левую пересекает шрам.

Эмоции вскипели в нем, и как-то отстраненно подумалось: хорошо, что нет хаоса. Утрата Беаты, горечь потери и бессильная ярость, и вот теперь — оплеуха от студентки, которая, похоже, предпочитает блондинов. Все это слишком для одного дня.

Студенты молча исчезали у него за спиной. Два здоровяка-анимага выволокли сына Лефоя, который мычал и пытался что-то сказать. Арнелла Алетт тоже поднялась и попыталась прошмыгнуть мимо, но Родерик придержал ее за локоть.

— А вы, Арнелла Алетт, останьтесь, — сказал он.

***

Маскарад был в доме Кевина, который тот занимал на время практики. На первом этаже, не разделенном перегородками, собралась целая толпа.

— А Кевин не будет против? — поинтересовалась я, когда парень в костюме фокусника, расшитом звездами, принялся жонглировать тарелками и тут же разбил одну об потолок.

— А нечего оставлять дом без защиты от проникновения, — ответил Эммет. — Народ! Это Арнелла. Она со мной.

— Разве это не невеста Кевина? — уточнил высокий широкоплечий блондин, подходя к нам.

— Точно она, — подтвердил второй, похожий на него как зеркальное отражение: у первого родинка была на правой щеке, у второго — на левой.

Оба они были одеты в белое с головы до ног, а густые шапки золотистых кудрей пронзали блестящие молнии.

— Мы ее забираем, — заявил первый, оттеснив Эммета плечом.

— Нечего крутить шашни с невестой Тиберлона, — поддакнул второй.

— Это позволено только другим Тиберлонам, — осклабился первый. — Арнелла, давай мы познакомим тебя с остальными. Начнем с самых лучших. Я Вильям, это Киллиан. Мы кузены Кевина.

— Вилли и Килли, — сказал Эммет. — Что за палки у вас в волосах? Это типа птичьи гнезда?

— Это молнии, дубина, — беззлобно ответил один из Тиберлонов. — Мы два облака.

Я с интересом рассматривала обстановку, которая немного напоминала особняк на Ветреной улице: голубые стены, золотые люстры с обилием свечей. У стен мягкие диванчики, а перед лестницей, ведущей на второй этаж, небольшой бар с деревянной стойкой. Парни с нашего курса держались вместе, и я сперва обрадовалась, не увидев среди них Джафа, но после заметила его в углу рядом с Айрис. Джаф не стал одеваться в костюм, да и зачем это метаформу, который может стать зверем в любой момент. Айрис надела серый плащ путника и держала в руках светильник, в котором трепыхался огонь.

Миранды не было.

— Мастер Адалхард! — поприветствовал меня темноволосый парень.

Из его ладоней струился огонь, в котором жарилось мясо, нанизанное на прутья, быстро вращающиеся в воздухе. Второй, с веснушками по всему лицу и бумажными крыльями за спиной, лениво водил пальцем по кругу, и капли жира, которым полагалось бы портить пушистый ковер, исчезали, не долетая до пола, а запах вытягивался вверх маленьким смерчем и исчезал в вентиляционном отверстии под потолком.

— Теперь он никакой не мастер, — насмешливо сказал конопатый, которого я мысленно окрестила Веснушкой. — Если только рыжая не подкинет дровишек. Она кстати не пришла. Верно, другим занята, — многозначительно добавил он и тут же шарахнулся от Джафа, который появился рядом. — Ладно, ладно, понял...

— А вот я не понял, — заявил парень с белыми как молоко волосами, выдающими некроманта. Его тело слегка просвечивало, так что я могла видеть огонь позади и окно, в котором уже сгустилась ночь. — Отчего нам нельзя обсудить возможное исцеление Адалхарда? Это очень интересный случай. Если бы у него была магия воды или воздуха, то ее легко было бы вернуть даже после полного истощения резерва. Некромантов, как и анимагов, невозможно опустошить полностью, ибо жизнь и смерть всегда с нами. А огонь может гаснуть, но разгораться вновь от носителя аналогичной стихии.

— Я читал об этом, — кивнул другой некромант. Его белые волосы распушились вокруг головы как пух одуванчика. Он поправил сползавший с плеча птичий скелет и добавил: — В библиотеке есть трактат о возвращении огня.

— С картинками? — поинтересовался жонглер, расставляя уцелевшие тарелки на столе.

— Особенность стихии огня должна быть изучена, — важно сказал полупрозрачный некромант, не обратив внимания на вопрос. Его тело замерцало, возвращая плотность, и он досадливо щелкнул пальцами, вновь становясь призраком. — Что, если огонь можно получить и носителям другой формы хаоса в дополнение к уже имеющейся?

— Весьма перспективное направление для экспериментов, — согласился Одуванчик. — И раз в академии появится магичка огня, то можно было бы провести серию опытов. С ректором Изергастом, чуждым условностей, это вполне осуществимо...

Джаф сгреб его за шкирку когтистой лапой, быстро покрывающейся серой шерстью, приподнял в воздух, так что ноги оторвались от земли, и хорошенько встряхнул. Птичий скелет свалился с плеча и рассыпался косточками.

— Боюсь, это будет затруднительно воплотить, — вздохнул прозрачный, перехватывая запястье Джафа. — Ввиду прискорбной зашоренности некоторых индивидов. Пусти его!

Джаф разжал пальцы, втянул воздух сквозь стиснутые зубы и прижал руку к груди.

— Онемение пройдет через пару минут, — сообщил некромант. — Не стоит впредь прерывать научный диспут.

— А что насчет колебаний уровня магического резерва у магов других стихий? — спросил Одуванчик так спокойно, как будто это не он только что болтался в лапе анимага. — Взять случай, который вошел в историю как утешная ночь. Два анимага после ночи плотской любви резко повысили свой уровень. Я лично полагаю, что это произошло за счет удачного замыкания энергетических контуров, что возможно у магов всех форм хаоса.

— В этом есть смысл, — подтвердил прозрачный и недовольно глянул на Джафа. — Послушайте, молодой человек, мы ни в ком разе не желаем оскорбить девушку, чью честь вы так рьяно защищаете.

— Это такой пережиток архаизма, — вздохнул Одуванчик, — возводить наличие девственной плевы в культ.