Она, вскочив, подбежала к экрану огромного выключенного монитора компьютера и стала рассматривать свое отражение, тщательно осматривая тело, не пропуская ни одного сантиметра. Вдруг вскричав «Боже, у меня трусики и лифчик разные», помчалась голая в комнату с ванной, но и там никого не было. «Интересно, он меня рассматривал когда раздевал-одевал?» Ей было стыдно, но почему-то хотелось чтобы рассматривал. «О-о-о, ну хватит, – вслух сказала она. – А что, дольше рассматривал?» – и стала одеваться почему-то в черное. Странно, но кушать не хотелось.

Выбрала она себе и оружие, парализующий перстень и телефон-электрошокер на пять метров бесконтакта… Отложив их, Зоя сев, вдруг отчетливо поняла. Мир уже не будет, как раньше, милым и интересным. С маленькими победами и огорчениями. Он замер на краю бездны. Она не привыкла думать о глобальном, нет, как историк она, конечно, все понимала и могла подискутировать, но то, что ей открылось, просто перевернуло все ее представления о добре и зле. Гитлер был обычный дворовый хулиган по сегодняшней ситуации. Как так произошло, что пережив страшную войну и потеряв десятки миллионов, внуки павших кричали о новой войне, ища врага в народе, который по сути они и есть, без каких-либо отличий. Один этнос, один народ… Раньше, читая Шолохова, она честно не понимала, как? Как родной брат расстреливал родного брата, что за великая цель стоит за таким великим грехом? А отец сына… Тогда она отрывалась от чтения и думала, просто не было кому подсказать. Безграмотность и голод довели людей. Но теперь что? Почему союз матерей страны шел в колонне, организованной сторонниками продолжения войны вплоть до ядерного применения. Чьи эти матери? Что им такое дали или чем опоили? А ничем, с горечью поняла она, мы такие и есть. Он вспомнила слова Сергея Довлатова, умершего на чужбине, выброшенного из своей страны: «Мы без конца ругаем т. Сталина, и, разумеется, за дело. И все же я хочу спросить – кто написал четыре миллиона доносов?» Она вспомнила свою учительницу, яростно агитировавшую за нынешнего президента: «Он поднял страну с колен, а Омерика спит и видит, как ее расчленить и захватить. Вспомнила Зоя и в чем обута была учительница в последнюю их случайную встречу, в туфли внука, старые разбитые туфли 42 размера. Что можно сделать с народом, 80 % которого рвется умереть за очередного вождя или вновь ищет врагов? Ждет команды «фас»! Будто кто-то сбросил оглупляющую бомбу на страну, и это вряд ли Омерика…

Затем Зоя встала, нашла кофе, сварила без сахара и попивая ароматную горечь, стала вспоминать, что такого Алекс хотел от нее в первые дни знакомства. Архив. Да, какое-то «Евангелие от Никодима», она еще тогда влезла в Википедию и «порылась». Хоть это ей как молодой девчонке было неинтересно, но она прочитала все, что нашла. Интересовали же Алекса не только следы «Евангелия от Никодима», но и Крест, «Русский апокриф «Слово о Крестном Древе» (XV—XVI века)… И что информация, даже не об этом, а всего лишь о следе. И что след этот о Кресте у них хранится. Зачем это ему сейчас? Непонятно. Зоя вздохнула и посмотрела на часы, Кейси-Алекса не было уже 15 часов. Не случилось ли чего?

Зайдя к Давиду, Кейси увидел, что в углу под портретом хозяина в кабинете стоял настоящий «Роллс-Ройс Фантом».

– Тут стоянка была?

– Что?

– Ресторан, говорю, вокруг машины построил?

– Садись за стол, не гневи Бога.

– Вечно вы, чурки, о Боге, сколько душ загубил, дед Давид?

Кейси сел за стол музейного вида и закурил трубку, настроив излучатель как глушилку.

– Что хочешь? – взял быка за рога Давид.

– Москву.

– Целиком возьмешь или частями?– спросил начитанный ресторатор.

– Целиком, мразь! Ты смерти боишься? Я вас всех урою, я хозяин. Звони всем, стрелку забиваю всем на Оленьем острове. Всем сразу, объединяйтесь, крестные отцы, не забудьте семью Гамбино… Кто не придет – пидор.

Встав, Кейси выбил прямо на стол рядом с пепельницей горящий пепел из трубки, вышел из двери и нажал боковым пальцем на кисть левой, вышел в зал и через несколько секунд вошел обратно к Давиду:

– Я обещал первых пятерых только поломать, так вот, я обманул, поломал всех. Не убил. Завтра в 12.00 на Оленьем острове в овраге, не забудь! Покедова.

Давид выскочил из кабинета, беспредельного незнакомца уже не было. Все «ветераны» и быки, личная охрана и трое спецов из группы «Бетта» были неподвижны и в неестественных позах. Только скользили в крови и экскрементах официанты с зелеными лицами. Вернувшись в кабинет, набрал короткий номер спецсвязи, рассказал ответившему все в подробностях, помолчал слушая, затем спросил:

– Скажи, брат, кто такой Гамбино? Чья бригада? – И услышав из трубки рев «чужого», нажал кнопку. Посидев немного и сделав десяток звонков, вышел сквозь толпу полицейских, экспертов и санитаров на улицу, сел в бронированный и затонированный мерседес, сказал водиле:

– Рафик-джан, в аэропорт, и звони Лидочке, Лос-Анжелес, ближайший рейс срочно, может даже развернуть вылетевший хоть над океаном… – Закурив гашишу, спросил сам себя: – Кто такой Гамбино, я его мамину маму…

Кейси вырулил прямо под грузовой прицеп, засадил его, доведя до переворота, надавив на газ, продвинул перевернутый прицеп поперек дороги, перепрыгнул на «встречку» и включив «Ретро ФМ», под группу Queen выразил полное согласие, что шоу несомненно должно продолжаться, поехал на выезд из города, сделав девяносто и включив «хамелеон»… и излучатель на глушение всех гаджетов и автомобилей. Маневрируя как в огромном слаломе выехал из города проехав рядом с постом ДПС на 3оо км/час, увидел, как полетели фуражки ничего не понимающих, но не видевших его автомобиля, хотя «ориентировочка» уже наверняка была у них на руках… По грунтовке подъехал к знакомому холму, бросив руль, позволил авто самому провести рутинную операцию «проницатель», въехал в тоннель, проехав по нему к двери, вышел, достал из багажника телефон, документы оставил. Поднял голову, дверь была уже распахнута, а на пороге стояла потрясающая, чуть повзрослевшая Зоя. В груди Кейси екнуло, как перед выполнения маневра – уклонения космокатера от ракеты с ядерной боеголовкой…

– Мадам! Вы прекрасны…

– Мадемуазель…

– Черное Вам к лицу.

– Так вот почему я любила ходить на похороны.

– Из Вас выйдет прекрасная вдова.

– Судя по брызгам крови на вашем костюме, это предложение?

– Что Вы, я еще не накопил на свадебное путешествие.

– Я подожду, но мы уже обручены, – и подняв руки в черных перчатках, Зоя продемонстрировала роскошные бриллианты на всех пальцах. – Десять раз.

Кейси обнял ее и прижал к себе.

– Ты лучшее, что я встречал на свете.

– Я знаю. А хвост у тебя есть?

В кабинет президента вполз пресс-секретарь Пясков. Не поднимая головы, сказал:

– Я простился с женой и фигуристкой. Готов к смерти. Но должен донести, Ваше Величество, весть. Этот агент творит по столице страшное. Непредсказуем, дерзок и склонен к неповиновению. Технологии Великих.

– Я знаю. Встань и стой на коленях, мы же друзья. Чо еще?

– Стрелку забил, печень ему по асфальту, на Оленьем острове.

– О как. Молодец…

– Что сказать электорату? Журналисты ждут уже два часа, полиция и судьи просто в нетерпении. Что делать? Что писать? Разборки? Террористы? Стрелка на Оленьем в 12…

– Ты что, дебил? Ляг на спину. Смотри мне в глаза. Скажи, что у охраны и спецуры эпилепсия. Эпидемия эпилепсии. Людишек не пугать. Ползи и позови мне Койгу. Койгу был близким президенту, поэтому вошел как свой, сразу на коленях.

– Господин Верховно…

– Довольно. Ты, шаман, на хрена деньги берешь из казны моей? Спецназ, спутники и разведку-элиту в овраг на Оленьем сегодня же. Все проверить и замаскироваться. Посмотрим, кто приедет. Сколько духу у них? Есть ли? Мне интересно, я 90-е помню, по три «стрелки» в день. Хоронить не успевали… Золотые времена. Агента не тронь, рядом постреляй, бабу можешь грохнуть, если приедет с ним, а она приедет. Людишки предсказуемы, любовь у них. Просерешь дело, дам в бубен, давай, шаман, выметайся.