- Ты сама говорила, что тебе стерли память, – Дикарь успокаивающе сжал женские ладони. – Скорее всего, это как раз то, что у тебя было. Возвращается то, что у тебя отняли.

- Не поняла, – еще один глоток «Маргариты» немного притупил разум. Мишонн не понимала, как возможно такое, что всего за несколько недель тренировок она достигла такого прогресса. Едва-едва запустила Анимализм в драке с Ральфом, а теперь вот так просто призывает Призрачного волка, как это делает Реджинальд. Мало того, она практически щелчком пальцев отращивала когти и превращала руки в звериные лапы, но дальше трансформация не шла.

- У меня на все это только один ответ: ты умела это делать раньше. И, раз уж мы просто отдыхаем, предлагаю познакомиться поближе.

Девушка захихикала под воздействием коктейля. Алкоголь уже немного подействовал, поэтому она ограничилась вопросом, с чего вдруг такое рвение. Но Лайонел со своей фирменной улыбкой ответил, что просто хочет познакомиться поближе. На самом деле Дикарь хотел расположить ее к себе как можно скорее, чтобы у Реджинальда ничего не получилось. Ведь он сам сказал Иоле, что хакеру понравилась эта Слабокровная, которая, оказывается, совсем не Слабокровная. Как бы там ни было, но Мишонн тоже проводила с Носферату много времени, и это не нравилось соклановцу. Для того, чтобы перетянуть внимание на себя, он и пригласил ее в клуб.

Девушка смутилась и сказала, что до того, как присоединиться к друзьям, она опекала группу Слабокровных. Увы, это закончилось неудачей. Во время последнего визита в Санта-Монику Мишонн увидела, что многие собрали вещи и уехали. Лили и Коппер поблагодарили ее за все, что она для них сделала, что оказала им столь необходимую помощь и поддержку, но пора двигаться дальше. Что до Симоны, то она отвела подругу в сторону и тихо сообщила, что многие уехавшие посчитали Мишонн обманщицей, решили, что она намеренно скрывала свою силу. И все, это был последний день, когда она видела своих подопечных.

- Грустно, – заметил Лайонел. – Что-нибудь еще расскажешь?

- Да ну тебя, – отмахнулась Гангрел. – Негоже приставать к приличной цыганской девушке.

От услышанного соклановец, имитировавший до этого питье из бокала, чуть не выплюнул коктейль прямиком на нее. Она реально сказала то, что сказала?

- Так ты цыганка???

- А что тебя удивляет? – веселилась Мишонн. – Можно подумать, все цыгане черноволосые и смуглые.

- Но ты совсем не похожа, – обалдел от такого поворота Грин, поправив дреды, выбившиеся из-за ушей.

Вампирша улыбнулась и внезапно со всей силы потянула себя за свою роскошную шевелюру. Лайонел смотрел на нее круглыми глазами, а посетители наоборот не обращали никакого внимания. Скорее всего, местные привыкли к любым выкрутасам, вот и не стали смотреть на то, что еще одна гостья клуба снимает с головы волосы, которые оказались искусно сделанным париком.

Смотря на друга, Мишонн веселилась вовсю. Оно и понятно, он думал, что у нее рыжие волосы, а это оказалась великолепная имитация. Что ж, не зря потратилась, когда увидела в магазине впервые.

- Чего я еще… – вопрос застрял в горле, а слова никак не складывались в нормальное предложение. – Какой у тебя на самом деле…

- Чего только не было, – хихикнула Мишонн, убирая парик в пакет, который отправился в рюкзак товарища. – У Сородичей любые изменения тела после дневного сна откатываются назад, вот я и перешла на парики. Удобно и не так дорого.

- Не скажи, – Лайонел посмотрел на нее с удивлением и уважением. – Хороший парик стоит немалых денег. Откуда они у цыганки?

- Каин, ты меня совсем не знаешь, а учишь довольно долго.

Не переставая прикалываться над другом, девушка рассказала, что какое-то время после Обращения просто скиталась по миру и училась выживать, пока не наткнулась на цыганский табор, который возглавлял опытный Сородич. Вампирша хотела сбежать от враждебно настроенных цыган, как вдруг им громким голосом приказали отойти в сторону и не трогать гостью. Недовольные ромалы сморщили носы, но разошлись. Ослушаться своего баро никто не посмел.

Как Мишонн не отнекивалась, как ни говорила, что не хочет причинять никому неудобства, баро крепко взял ее за запястье и силой привел в свой дом, где напоил кровью и заставил ответить на все вопросы. Получив те ответы, которые хотел, цыган подозвал к себе одну из таборных девушек и приказал ей выделить одежду для гостьи и отвести в комнату, где та и будет жить. Ясное дело, цыганке это не понравилось, но под строгим взглядом вожака она была вынуждена исполнить приказ.

Несмотря на то, что Дисциплины до известного момента так и не проявились, баро так и не отпустил бродяжку, оставив ее в таборе. Он часто упоминал, что потерял кого-то дорогого ему, и девушка напомнила ему об этом человеке. Мишонн постепенно вписывалась в жизнь цыган, училась танцевать, жонглировать, но больше всего ей нравилось возиться с животными, которые липли к ней пачками. Как табор приехал в Лос-Анджелес и открыл ярмарку в Санта-Монике, да так и остался там. Но Хану Петро Дашковичу поставили условие: если он хочет, чтобы табору позволили остаться недалеко от пирса Санта-Моники, то живущие в нем Сородичи обязаны периодически выполнять то, что им говорит Князь. Так и жили, пока не началась история с саркофагом. Мишонн помогала Петро, который назвал себя ее Сиром, опекала Слабокровных на заработанные ею деньги, а тут вдруг ее о помощи попросил Редж Джонс. Она пришла тогда в бар на всеобщую встречу, где и познакомилась с Иолой.

- В жизни бы не подумал, – усмехнулся Грин, выслушав. – Значит, ты приемная дочь цыганского барона?

- Ну, в общем да, – улыбнулась Гангрел, отодвигая стакан от себя. – Он сказал, что сожалеет о том, что так вышло. Что он знал моего настоящего Сира и не помешал ему так со мной поступить, поэтому хочет дать мне хотя бы крохи того, чего я так и не получила.

- Ты хочешь сказать, что он знает, кто тебя Обратил? – удивлению соклановца не было предела. – Не может быть!

На самом деле, на уме у Лайонела было кое-что, о чем он никому не рассказывал. Этим секретом он как раз и хотел поделиться с Мишонн, но та уже отвлеклась на другое. Эйлин, которую Сородичи неожиданно заметили в клубе, до этой минуты сидела на одном из диванчиков и разговаривала с каким-то посетителем и, почему-то оставив его в недоумении, поднималась по лестнице на второй этаж. Недолго думая, Мишонн чуть ли не бегом последовала за ней и нашла де Буа около компании весело пищащих девиц, окруживших симпатичного молодого человека в идеально выглаженном костюме. Последний стоял с таким выражением лица, как будто он больше всего на свете хочет совершить самоубийство. Оно и понятно, толпа неадекватных поклонниц может достать кого угодно.

Заметив поддержку, француженка хитро сощурила глаза. Правильно поняв намек, Мишонн подошла к ней, и обе твердым уверенным шагом направились к компании, где де Буа аккуратно ввинтилась между старшеклассницами (на больший возраст никто не выглядел) и незаметно применила Присутствие. Мишонн ничего не заметила, а вот девицы еще как. Подгоняемые Дисциплиной, они медленно отступали назад, пока не наткнулись на вторую девушку. Тут они не стали сдерживаться и высказали все, что думали. Что они первыми пришли в клуб, а тут все веселье испортили две неотесанные мужланки, которые даже издалека не смахивают на симпатичных, не говоря уже о красивых.

Вентру ничего не сказала в ответ на хамство, только усилила Присутствие еще больше. Как ее учили во Франции, всегда нужно быть леди и никогда не гнушаться дать отпор тому, кто этого заслуживает. Пользуясь недавно обретенными навыками, Гангрел решила добавить чуточку веселья и превратила глаза в звериные. Девчонки в ужасе отшатнулись. Только что видели нормальные голубые глаза, а тут ярко-оранжевые с вертикальными зрачками!

Проморгавшись, заводила компании в шоке уставилась на Мишонн. Да блин, только что же видела глазищи животного! Куда они делись?! Или их обладательница так ловко и быстро успела снять линзы? Тогда куда она их дела?