Сначала братья жили тихо-мирно, не доставали друг друга, пока младший не заявил, что отныне будет жить с девушкой. Мол, они давно вместе и пора бы уже съезжаться. Представив, каково будет видеть каждый день «любимого» братца с его пассией, Камунра не остался за бортом и тут же пригласил жить вместе своего бойфренда с теми же аргументами. Братья долго спорили, ругались, дело доходило до драки, пока отец семейства не рыкнул, чтобы они свои проблемы решали сами.

Так и началась совместная жизнь в двухкомнатной квартире. В одной комнате поселились Камунра с Ланселотом, в другой Акменра и Алесса. Вопреки ожиданиям мужчин, итальянка никогда не торчала в ванной больше, чем пятнадцать минут. Красилась и причесывалась она в комнате, одевалась там же. Большая часть утренней ругани доставалась именно Лансу, как его называл бойфренд. В отместку, называя любимого Ками, англичанин парировал, что ведущий актер театра всегда должен выглядеть безупречно.

-Безупречно будешь выглядеть тогда, когда выйдешь оттуда!- к переговорам присоединился Акменра. -Не тебе одному надо!

-Не ругайтесь, мальчики,- глухо отозвались из-за закрытой двери.

-Лучше бы твоя итальяшка там торчала,- выдал Камунра, идя вместе с братом на кухню. -Хоть понятно, что там девушки делают. Боги египетские, кому я это говорю? Ушла в свой музей и там все сделала. Везучий человек.

-Ага, везучий,- буркнул младший. -Когда я прихожу домой, она уходит. Когда она возвращается, мне на работу пора. И дался ей этот музей?

Спустя еще час, когда братья помянули всех египетских богов и их потомков до последнего колена не очень хорошими словами, Ланселот показался на пороге кухни.

-Ой, и чего мы такие грустные?

-Я первый!- внезапно завопил Акменра и подорвался с места, словно в зад укушенный.

-Стой, зараза!

Но Ак уже успел закрыться на задвижку и выдохнуть. Ура, хотя бы сегодня он придет на работу вовремя, причем чистым. Вчера ждал до глубокой ночи, но так и не дождался, вследствие чего плюнул и лег спать так, как есть. Утром, встретив любимую с дежурства, молодой человек чмокнул ее в щечку и сообщил, что в холодильнике осталась горячо любимая ею пицца. Пока он разговаривал с Алессой, шустрый Ланселот ухитрился проскользнуть в ванную первым. Так Акменра оказался под дверью со старшим братом и почти смирился с тем, что приводить себя в порядок придется опять на работе под неодобрительные взгляды коллег и начальства.

Молча поставив перед актером завтрак, Камунра приступил к поглощению своего. Все равно ждать еще минут двадцать, так почему бы и не поесть?

-Камунра?

Никакого ответа.

-Ками? Ты обиделся?

Обиделся? Нет, ну что ты, дорогой, с чего вдруг? С того, что ты, мать твоя Исида, торчишь там все утро, и в итоге люди опаздывают на работу и получают пистонов от начальства? С того, что после тебя каждый раз приходится убирать бардак, состоящих из кучи различных кремов, баночек с масками и иже с ним? С того, что однажды ты перепутал собственный увлажняющий бальзам для губ с лосьоном для лица и выкинул его, а пассия брата потом долго материлась и гадала, кто его отправил в мусоропровод? Действительно, с чего тут обижаться?

-Ланси,- устало начал Камунра. -Я тебя, конечно, люблю, но это уже перебор. Еще чуть-чуть, и любимчик родителей побежит жаловаться, а попадет, как всегда, мне.

-Просто твой брат не понимает, насколько для актера ведущих ролей важна внешность!

Египтянин вздохнул. Не хватало еще с братом поругаться… опять.

О, заветный щелчок! Наконец-то!

И это только утро из жизни этих двух пар. Алесса уже давно поняла, что выкидывать Ланселота из ванной бесполезно и поэтому давно принесла свои банные принадлежности в музей, где по счастливой случайности имелась душевая кабина. Но еще страшнее было то, что никто никогда не мог решить, чья очередь смотреть телевизор. Камунра и Ланселот часто вламывались в комнату своих соседей, чем пресекали всякую личную жизнь. Акменра психовал, но в итоге просто предпочел отдать этот телик старшему брату, а себе купить новый. Проблему решили, но ненадолго. Уж слишком общительным был англичанин и любил потрепаться перед сном. А уж если он начинал в дневное время, то никакого спасения не было.

Итальянка долго думала и однажды просто не пришла домой, перепугав остальных домочадцев. Акменра смотался в музей, где получил тираду, что возлюбленная не вернется, «пока этот холеный актеришка там». И уже через неделю Ак и Алесса съехали на другую квартиру, тоже с соседями в виде любителя погонять на лошадях и тренера по греко-римской борьбе. Как ни странно, но с новыми соседями достаточно быстро был найден общий язык. Сразу составился график посещения ванной комнаты, нашлись темы для разговоров, время часто проводили все вместе. И, самое интересное, вдруг со страшим братом помирился.

Нет, все-таки родню надо любить на расстоянии.

========== Глава 8. А слабо..? (Джедидайя/Октавиус) ==========

-Ник, а слабо тебе взять и выпить все молоко до дна одним махом?- подколола Алесса Никки, зная, как тот не любит молочку в свои двенадцать.

Ник с кислой миной ушел в комнату охраны за ненавистной бутылкой, а девушка заметила, как Сакаджавея немного сникла, Аттила дал своим ребятам знак сваливать, а глаза Рузвельта расширились от ужаса. Удивленная итальянка подошла к президенту и поинтересовалась, что такого ужасного она спросила, что народ так перепугался.

-В принципе, ничего страшного,- заговорил Тедди. -Вот только…

Слушая рассказ друга, Алесса ощущала, как по ее волосам медленно расползается седина. Она, конечно, играла с друзьями в эту игру, но не думала, что все может дойти до такого маразма. Нет, маразм наступил не тогда, когда Колумбу кто-то из бойцов гражданской знаками показал станцевать канкан с Рекси, причем так, чтобы тираннозавр того не укусил. В отместку за поражение Колумб подошел к Рузвельту и заставил того подойти к Макфи, увлечь разговором, а затем зажевать его галстук, сказать «Ням-ням!» и убежать.

Злой Теодор, получив свою дозу позора, искал шутника по всему музею, но так и не нашел. Зато ему под руку попался Аттила, которого в ту ночь президент заставил-таки причесаться. Слушая издалека вопли вождя гуннов на весь музей, Рузвельт заранее спрятался, чтобы самому не попасть под горячую руку.

-Директор смотрел на меня, как на дегенерата,- пожаловался Тедди, содрогаясь.

-Мы максимум загадывали кинуть в кого-нибудь шарик с водой,- промямлила сторож.

-Ну это вы, а это здесь. А сейчас, юная леди, вы выпустили тигра из клетки.

Догадываясь, что может прийти в голову сыну ее друга, Алесса содрогнулась. Она мухой побежала в комнату охраны, но там уже никого не было. Согласно правилам игры, насколько она помнила, Ник не может взять на слабо ее, а это значит, что нужно бежать и искать его, пока не случилось беды. По дороге она мельком проверила, все ли закрыто. Все было в порядке, даже гунны стояли на своем месте и изо всех сил делали вид, что их тут нет. Колумб куда-то испарился, а Декстер и вовсе залез в самую гущу ветвей. Короче говоря, экспонаты попрятались кто куда, лишь бы не стать жертвой.

Но среди всех был один, кто больше всего боялся, что на слабо возьмут именно его. Джедидайя Смит в течение долгого времени хранил свой самый страшный секрет, который чуть было не выполз наружу пару лет назад, но, зная, как проходят ночи в музее, ковбой предполагал, что кто-нибудь да догадается и специально выберет целью его, тем самым заставив признаться на всю округу.

Дело в том, что в ночь погони за Сесилом Джед впервые оценил своего вечного врага-соперника Октавиуса по достоинству.

Глядя, как римский император бесстрашно идет вперед, показывает желание помочь соотечественнице, ковбой впервые задумался, а хрен ли он задирал этого надутого индюка. Нет, не перестал считать римлянина надутым индюком, но присмотреться присмотрелся. Верно сказала Шпала, они оба отличные полководцы и пекутся о своих народах. А сама новоявленная охранница стремилась позаботиться о них. Нет, он не подведет эту девушку, не будь он Джедидайя Смит!