— Она переживает, и думаю, она во многом права… Я волнуюсь уже просто от того, что вы находитесь с ним в одном городе, а ты так безрассудно идёшь к нему, и это немыслимо… Ты подвергла опасности себя. Своих друзей.

— Это не мои друзья, а друзья Кэролайн, и они сами подвергли себя опасности, когда решили попробовать убить Клауса, — шериф Форбс горестно усмехается.

— Нет, увы, но сейчас я имею в виду именно твоих друзей. Ведь Джереми все ещё считается?

— О чем ты говоришь?

— Клаус внушил ему снять фамильное кольцо и прыгнуть под машину одного из его гибридов, который собирался его сбить, а Тайлер помог ему избавиться от его браслета с вербеной. Рик успел оттолкнуть Джереми, но что-то произошло с его кольцом и он попал в больницу, на этот раз оно не сработало до конца… В общем, сейчас всё нормально, но… Я просто пытаюсь сказать, что где появляются Майклсоны – тут же появляется смерть, так что, прошу тебя, держись от них подальше, — телефон Лиз звонит и, быстро ответив, она выходит на улицу, по пути накидывая на себя куртку полицейской формы. Ханна на какое-то время остаётся сидеть на месте. Немного подумав, она решает, что просто не может не пойти прямо сейчас к Гилбертам. Даже если её выгонит Мистер Зальцман с арбалетом в руках.

Дойдя до дома Гилбертов, что находится не так далеко от её собственного, Ханна решает не медлить. Она стучит в дверь, мысленно надеясь, что её ей откроет сам Джереми, но на пороге появляется Мистер Зальцман, он напрягается, как только видит её, а его лицо сразу же мрачнеет на несколько оттенков, — Ты что-то явно перепутала – дом Клауса на другой улице.

— Смешно, Мистер Зальцман, но я пришла к Джереми – я бы могла позвонить ему, но он почему-то снова решил, что может ничего мне не рассказывать, и поэтому я здесь, — Рик нервно оглядывается назад, а после, закрыв дверь, жестом приглашает Форбс сесть на лавочку на веранде. Ханна многозначительно смотрит на него, но, увидев игнорирование её взгляда с его стороны, всё-таки садится рядом.

— Он бы не смог ничего ответить тебе по этому поводу, — учитель серьезно смотрит на Ханну, — Потому что он ничего не помнит. Елена решила, что ему лучше уехать, пока все не уляжется и я ее поддерживаю. Деймон внушил ему это, — Форбс издает нервный смешок.

— Ого, — на выдохе произносит девушка, — Ясно, — она встаёт, складывая руки на груди, мужчина встаёт за ней.

— Да, знаю, тебе это не нравится.

— Он должен сам решить, что ему делать дальше.

— По закону он этого делать ещё не может.

— По закону ты можешь продлить ему комендантский час, а не промывать мозги.

— Да, наверное, ты права, — удивительно быстро соглашается Аларик, — Но он убил одного из гибридов Клауса и отрубил ему голову кухонным ножом, понимаешь? Он ребенок и он не должен так жить. Я не смогу остановить тебя, если ты захочешь рассказать ему, но подумай несколько раз, нужно ли тебе это? — Ханна нервно отводит взгляд от учителя.

— Вау, значит, не сможешь остановить меня? Я вообще думала, что меня сегодня встретит арбалет, а не Мистер Новоиспеченный Отец Гилбертов, — Зальцман устало выдыхает, томно прикрывая глаза и снисходительно качая головой, из-за этого не замечая внимательного взгляда Форбс. Неловкого и с долей некой надежды в глазах.

— Я бы никогда так не поступил, — отвечает учитель, — Я никогда не поступлю так, — также немногословно добавляет он. Ханна медленно кивает головой, смотря куда-то в пол, почему-то не желая сейчас поднимать взгляд. Внутри Рика в этот момент что-то сжимается, — Господи. Иди сюда, — мужчина аккуратно, но настойчиво притягивает к себе девушку, заключая её в свои крепкие объятия. Блондинка не противится этому, удивительно спокойно стоя в руках мужчины, что для неё совершенно не свойственно. Ей, честно, после всех (ещё, наверняка, не законченных) сегодняшних обвинений сейчас становится намного лучше – её отец в свой недавний приезд даже не удосужился поговорить с ней и поэтому ей было необходимо это, — Джереми у себя, он собирает вещи, вечером уезжает в Денвер. Ты можешь подняться к нему, — шмыгнув носом, Ханна отстраняется от Рика и, кивнув, обходит его и заходит в дом. Быстро посмотревшись в зеркало над комодом в коридоре, она аккуратно, чтобы не задеть макияж, проводит большими пальцами по тоненькой линии под глазами, дабы не выдать другу свое истинное состояние сейчас.

Ханне было трудно общаться с таким Джереми. С Джереми, который спокойно собирал вещи в предстоящую поездку, мечтая о новой жизни в Денвере. Но почему-то Форбс продолжала молчать. Она чувствовала себя лицемеркой, когда грешила на сестру за желание внушить ей забыть всё, и при этом ничего не рассказывала Джереми, с котором его сестра уже сделала это. Она всегда мыслила рационально и понимала, что все дело в чёртовом Рике, что говорил так красиво и закрепил эффект этим проникновенным отцовским взглядом и крепкими объятьями. А ещё она понимала, что все эти обвинения не скоро перестанут литься на нее огромным ручьем и, возможно, будет легче, если единственная её «слепая зона», про которую ей будут бесконечно напоминать – на некоторое время покинет поле действия. У неё были свои цели и она этого не скрывала. Поэтому просто решила отпустить ситуацию и нормально попрощаться с другом.

Рик принес им пиццу с содовой, Ханна помогала Джереми собирать вещи и в целом все шло неплохо ровно настолько, насколько это было возможно. К вечеру откуда-то вернулась Елена, вместе с ней пришла и Бонни, чтобы проводить своего бывшего парня. Какое-то время они долго пялились на Форбс, выражая своим взглядом явное недовольство к её присутствию здесь, пока эти странные переглядывания не начал замечать Джереми, и Рик дал им негласный сигнал прекратить это. Благо, они послушались, потому что вечно это терпеть девушка не могла. В конечном итоге Елена и Бонни вызвались подвезти парня до автобуса, на котором дальше он самостоятельно продолжит путь до города друзей их семьи, поэтому Ханна с Риком прощались с ним уже возле машины.

— Хватит, Рик, всё нормально – мы же будем созваниваться каждый день! — Восклицает Джереми из удушающих объятий учителя. Мужчина в последний раз хлопает парня по спине и, наконец-то освободившись, Гилберт подходит к Ханне, на этот раз сам став инициатором долгих зажиманий, — Надеюсь, с тобой тоже, если ты окончательно не променяешь меня на первородную блондинку, разумеется, — говорит он, отстраняясь от Форбс, когда та злобно пихает его в плечо. Джереми отходит от них и садится в машину. Рик подходит к Ханне со спины, кладя тяжёлую ладонь ей на плечо – с отцовскими чувствами для него сегодня явно перебор, но она не против. Помахав машине, которая тут же после этого отъезжает, Зальцман наконец-то подаёт голос.

— Спасибо тебе за то, что приняла верное решение, — Форбс неуютно ведёт головой, внутренне явно не соглашаясь с его словами, но вслух ничего не говорит, — Тебя проводить? — Девушка отказывается и, наспех попрощавшись с мужчиной, забирает свои вещи из дома и уходит, пока старшая Гилберт не вернулась домой – больше давления этими неоднозначными взглядами сегодня она терпеть не хочет. Но только сегодня – она будет гореть в аду, если спасует перед компанией святош, что вербует разумы беспомощных людей и ссылает их куда подальше без их согласия. Может быть, всё это время ради Джереми она и сдерживала язвительные комментарии в адрес старшей Гилберт, но внутри себя она этого делать не собирается.

08:25 PM Джереми

Ко мне подсела какая-то женщина с кошкой

08:25 PM Джереми

Она пытается доказать мне, что “сумерки” – романтизируют дъявольских чертей, как отличную партию для подростка

08:26 PM Джереми

Она просто не встречала мою сестру

08:26 PM Джереми

:)

Ханна издает короткий смешок, читая сообщения Джереми из автобуса, в котором ему, вероятно, пришлось не сладко. Но в одном он прав точно, Елена Гилберт – главный романтизатор дъявольских чертей – к слову, это правда звучит круто.