- Зачем ты портишь настроение нашему царю, Хеймдалл? – донесся до Тора знакомый, полный участия, голос. Однако, Одинсон все еще не мог привести в порядок сбившееся дыхание и гремящее в груди сердце, а шум в ушах лишал возможности узнать, кто говорил. Лишь с силой потерев лицо, и подняв, наконец, голову, Тор увидел перед собой Локи. В том самом темном синем костюме, что был на нем в момент смерти, но с черной, покрывающей плечи накидкой, и наброшенным на голову капюшоном, трикстер стоял рядом со Стражем, однако, в отличие от второго, взирал на Тора с участием и почти что заботой.

- К нам на праздник пришел сам Тор Одинсон, Бог Громовержец! – провозгласил Локи, подхватывая со стола кубок. – Асгард, поприветствуй же своего царя! – И залпом опрокинул в себя содержимое.

Отовсюду послышались возгласы, сливающиеся в один восхищенный гул. Тор окинул площадь взглядом. Все вокруг смотрели на него с нездоровым обожанием. А в глазах людей читались восхищение, страсть и…боль?

- Прихвостень Богини. Что тебе здесь нужно? Пришел поиздеваться? - тяжело дыша, прохрипел Хеймдалл. Он пьяно покачнулся, обеими руками вцепившись в стол, чтобы удержать равновесие. Невидящим взглядом Страж смотрел на Локи, и на лице его читалась лютая ненависть к трикстеру. Тот в ответ ласково улыбнулся, погладил Стража по плечу.

- Зачем ты так? У нас чудесный праздник. А ты вечно чем-то недоволен. Согласись, не каждому после смерти выпадает возможность попасть на столь грандиозную вечеринку. Выпей-ка еще, и отдохни, наконец, - Бог Обмана вложил в руки Хеймдаллу кубок, к которому тот тут же с жадностью приник губами. – А мы все, отчего же мы не празднуем?! К нам пришел царь, так покажем ему, как умеет веселиться Асгард!

Он рассмеялся, безумно и искренне, раскинул руки в стороны, и, словно повинуясь этому жесту, люди вокруг вновь принялись танцевать, пить, ласкать друг друга. Музыка, что, стихла в момент появления трикстера, зазвучала вновь, окончательно отвлекая окружающих от Громовержца.

- Тебе нравится наш праздник, брат? – с участием спросил Локи, вдруг оказавшийся рядом с Тором, слегка обнимая того за плечи. – Согласись, никогда еще Асгард не видел столь грандиозного пира!

Тора передернуло. И от того, каким тоном говорил Локи, и от его холодных рук на своих плечах, и от этого произнесенного почти что с любовью «брат».

- Локи…что… - Тор изо всех сил пытался держать себя в руках, не стряхнуть ледяные ладони с плеч, не отшатнуться. – Что тут происходит?..

Бог Обмана недоуменно воззрился на Тора, затем свел брови к переносице, словно раздумывая над услышанными словами и, тихо рассмеялся.

- Ты же видишь. Вечеринка. Праздник! Вино, женщины! Мужчины… - Смех сменился пошлым хихиканьем. – Все, чего недоставало при жизни, на любой вкус.

- Я не об этом, - Тор выдохнул. Затем собрался с духом, развернулся и обхватил Локи за плечи, вгляделся в бледное лицо, в зеленые глаза. – Что это за место?

На тонких губах трикстера расцвела не характерная для него добрая улыбка.

- Это Хель, - сообщил так, будто говорил о чем-то очень добром и милом.

Сердце Тора пропустило удар. Руки на плечах брата непроизвольно сжались.

- Хель… - прошептал он, вновь быстрым взглядом окидывая царящий вокруг хаос. – Хель… Но… - Он силился что-то сказать, но нужных слов, да и мыслей просто не было. Пустота образовалась где-то в желудке, и медленно ползла по всему телу. Тору впервые за сотни лет стало по-настоящему страшно.

- Но это все… это безумие, оно…

- Ты испугался? – Локи поднял руку, осторожно погладил Тора по щеке. – Не так себе представлял преисподнюю? Думал, здесь все горят заживо, мучаются под пытками или же бродят бестелесными духами? Тебе было бы проще, если бы так и происходило, верно? Но, знаешь, брат, у каждого своя преисподняя. Помнишь, однажды я сказал, что хотел бы место, откуда буду наблюдать полыхающий Асгард? Я видел это, видел, как в пламени хаоса горел мир, в котором я вырос! И теперь вижу постоянно. Величественный Асгард, золотой Асгард, гордый Асгард, несокрушимый, непобедимый Асгард горит, пылает, поглощаемый всеми пороками, которых чурался. Страсть, похоть, безумие… - Локи говорил часто, задыхаясь от восторга, а глаза его сияли возбужденным лихорадочным блеском. – Все, что нужно, чтобы удовлетворить потребности моей черной души! Смотри же. Насладись зрелищем! – И он откинул голову, разразился хохотом, который немедленно поддержали сразу в нескольких местах.

Стараясь не поддаться ледяному ужасу, что полз по его телу в попытке сковать сначала члены, а потом и разум, Тор встряхнул Бога Обмана, а затем и вовсе схватил за подбородок, заставляя вновь смотреть на себя.

- Локи, успокойся! Прекрати немедленно! Послушай меня, мы должны уйти отсюда, понимаешь?! Нам здесь не место… - горячо заговорил, вглядываясь в удивленное лицо брата. Тот помолчал немного, а потом вновь рассмеялся, обреченно качая головой.

- Тор, нам здесь самое место. Ты забыл, я умер, - не переставая хихикать, Локи сбросил капюшон, и слегка поднял голову, открывая шею. На белой коже запечатлелись глубокие ожоги – следы пальцев огромной руки в смертоносной перчатке. Поняв, что Тор увидел то, что должен был, Локи опустил голову. – Да и ты тоже. Посмотри, - И взял Одинсона за руку.

В белых холодных ладонях трикстера рука Тора начала чернеть, обугливаться, оборачиваясь в обгоревшие останки. Одинсон неверяще смотрел на то, во что превращалась его рука, и понимал, что совершенно не чувствует боли.

- Ты что же, сгорел, братишка? Сгорел?! – в который раз расхохотался Локи. Он отпустил руку Тора, и все повреждения разом исчезли. – Ну ты даешь! Никогда бы не подумал, что великий Тор Одинсон, Громовержец может просто…сгореть! Папочка был бы разочарован, это точно. Ты еще скажи, что Танос стер перчатку, силясь испепелить Бога Грома! Или в тебя ударила молния!.. – Последняя фраза утонула в очередном приступе хохота.

- Я не мог умереть… - пробормотал Тор. Он вновь посмотрел на руку, еще мгновение назад похожую на обгоревший кусок мяса, пошевелил вполне здоровыми пальцами. – Не мог… Не должен был…

- Ну, Тор, - укоризненно покачал головой трикстер, - ты забыл? «Мы не Боги. Мы рождаемся, живем, умираем… Так же, как люди!» - продекламировал он голосом, очень сильно походящим на голос Одина. А потом хлопнул себя по лбу. – Ты и не знаешь, наверное… Ну да, откуда же тебе знать! Забудь, не важно. Просто помни, над нами все-таки есть верховный Бог, - он подманил девушку, что на огромном подносе разносила кубки, взял один из них, сделал большой глоток. – И это не всеми обожаемый величественный папочка Один, о чьей мудрости ходят легенды. – Короткий смешок. – Это великая Богиня, имя которой – Смерть. За нее! – залпом допил оставшийся напиток.

Хаос, окружающий Бога Грома, становился невыносимо похожим на то, что действительно носит название преисподняя. Только что он услышал, что умер, ему было страшно, однако, больше пугала атмосфера бешеного, нездорового веселья, царящая вокруг. До Тора, наконец, дошло, что происходит, стали понятны недавние слова Локи. Золотой Асгард действительно был разрушен, и сейчас, он на самом деле горел в огне, что страшнее пламени Муспельхейма. Огонь этот заживо пожирал души людей, что доверяли ему, считали своим предводителем, шли за ним. Горло сдавил противный спазм.

- Я бы предложил тебе вина, но у нас еще есть дело, - тем временем заговорил Локи. Он вновь выудил откуда-то кубок, и теперь вертел его в руках, словно раздумывая, стоит ли. – И тебе лучше быть трезвым. Иначе, Богиня может разгневаться. Не советовал бы бесить Владычицу, у нее, знаешь ли, нервы немного шалят. Как и у всех нас, - сообщил доверительным шепотом, словно бы какой-то очень важный секрет по старой дружбе. – Так что, я, пожалуй, все-таки выпью… - Локи приложился к кубку.

- Ты при жизни столько не пил, - хмуро заметил Тор.

Локи осушил кубок, тыльной стороной ладони вытер губы и невинно улыбнулся.

- А хотелось!