Ощущать эту вдруг возникшую между нами доверительную близость было так странно, ново и невероятно приятно, что меня буквально захлестнуло чувство глубокой нежности и трогательной привязанности к нему. Мне вдруг так непреодолимо сильно захотелось сдавить его в крепком объятии и бесконечно покрывать короткими невесомыми поцелуями его прекрасное лицо. Склонившись ближе, я легонько коснулась губами кончика его носа, щёк и лба, заставляя Майкла слегка поморщиться и застенчиво рассмеяться в ответ. Мы продолжали играючи целовать друг друга, заливаясь несдержанным ребяческим смехом и когда, немного успокоившись, вновь посмотрели друг на друга с ничем неприкрытой теплотой и тихой радостью во взгляде, в глазах Майкла я заметила влажноватый отблеск легкой тоски.
— Ты ещё так молода, Камилла, — прошептал он вдруг с какой-то трагичной печалью в голосе.
— Это ты так оправдываешь мою глупость? — стараясь вернуть беззаботную радость его глазам улыбнулась я, но взгляд его все равно заметно помрачнел, заставив меня нахмуриться. — Я давно не девочка, Майкл, — сведя брови, прошептала я. — Да и тебе сорок девять. А говоришь так, словно ты какой-то восьмидесятилетний дряхлый старик.
— Я и чувствую себя на все восемьдесят, — пряча от меня тоскливый взгляд, усмехнулся он.
— А танцуешь так, будто тебе всё ещё двадцать! — со смехом покачала головой я, наигранно-неодобрительно поглядывая на него. — Может ты и повидал в этой жизни видов и умудрён колоссальным опытом, который не каждому человеку дано пережить, но порой всё же ведёшь себя как самый настоящий ребёнок, — ухмыльнулась я, мягко проводя рукой по его щекам. — И мне до безумия нравится это в тебе!
Майкл мягко обхватил мою ладонь своей, прижимая к своим губам, и глаза его засветились какой-то приятной растерянностью и недоумением.
— Откуда ты взялась? — слегка нахмурившись, выдохнул он наконец.
— Вот и у меня тот же вопрос! Откуда ты такой взялся? — усмехнулась я, легонько щёлкнув его по носу пальцем.
— Думаю, ты мой ангел, — растянув губы в слащаво-ироничной улыбке, ухмыльнулся он.
— Ну уж нет, слишком большая ответственность! И вообще, это в тебе три тонны кленового сиропа говорят. Ты засахарился! — мы звонко рассмеялись в голос. — Кстати, об ответственности. Уже темнеет, — досадливо хмыкнула я. — Мне ехать пора.
Он слегка напрягся, словно от неожиданности и на мгновение задумчиво отвел в сторону взгляд.
— Останься, — прошептал он нерешительно.
— Я бы с радостью, — поджала губы я. — Но у меня в сумочке был один единственный тампон.
— Мы найдём тебе…
— И нет с собой никакой чистой одежды, — не дав ему закончить, вклинилась я. Боюсь, ещё пара слов, и я капитулирую, запросто позволив себя убедить. Желание остаться было слишком велико, но здравый рассудок, всё же, возобладал. — У меня работа, милый. Рано утром важная встреча. Нужно ехать.
Он разочарованно вздохнул, притянув меня к себе и вновь сгреб в свои тёплые объятия, прижимаясь губами к моей макушке. Ещё пару минут мы просто сидели вот так, в полной тишине, оттягивая ненавистный момент неизбежно приближавшегося прощания.
— Я попрошу подготовить тебе машину, — выдохнул он наконец.
— Спасибо, — глубоко вздохнув, я улыбнулась в ответ.
Расставаться было тяжело, и ещё тяжелее наблюдать за его стремительно отдалявшимся силуэтом, глядящим мне вслед. Я вдруг ощутила, как тело моё болезненно заныло, словно воспротивившись этому на физиологическом уровне и, неуютно свернувшись на сиденье, я прижалась лбом к стеклу.
Я провела с этим человеком две ночи. Две ночи! Но уезжая от него ощутила себя так, словно кто-то заживо отрывал от меня кусочек плоти. И как такое вообще возможно?
Наши с Майклом отношения развивались с какой-то невероятной скоростью и интенсивностью, в вертикальной геометрической прогрессии, благополучно минуя все подготовительные этапы и периоды. На мгновение мне и правда подумалось, что это сама судьба нас куда-то отчаянно торопит и подталкивает, не оставляя и минуты на размышления. С сокрушительной ясностью я начинала осознавать, что по какой-то неведомой мне причине этот человек становился мне родным, между нами медленно, но верно начинала зарождаться эта странная близость и необходимость друг в друге.
В груди вновь отвратительным чёрным пятном разлилось гаденькое чувство тревоги, стремительно расползавшееся, словно чернильная клякса на белоснежном бумажном листе. И я никак не могла определить источник этого омерзительного чувства. Возможно, я просто не умела справляться с такого рода сильными и абсолютно новыми для меня ощущениями.
Глубоко вздохнув, я облокотилась о спинку сидения и закрыла глаза. К чёрту мысли. Будь, что будет…
========== 12. Новая Вселенная ==========
Тёплый солнечный день сменил довольно прохладный по меркам Лос-Анджелеса пасмурный вечер. Небо, подстать моему настроению, затянуло серыми тучами и к моменту, когда Эскалэйд припарковался у входа в мой дом, уже во всю накрапывал мелкий, рассеивавший смог и прибивавший пыль к земле дождь.
Поблагодарив водителя, я быстро прошмыгнула в здание и, перекинувшись парой любезных фраз с портье, не медля поднялась в апартаменты.
Сбросив с ног осточертевшие мне в конец ботфорты, я сладко потянулась и, пройдя вглубь комнаты, плюхнулась на софу, вздохнув наконец с облегчением. До чего же приятно снова быть дома, в моем маленьком уютном гнездышке, неизменно защищавшем от всех невзгод и непогод.
Я никогда не стремилась жить в одном из этих огромных просторных домов где-нибудь в Беверли Хиллз или Малибу, по крайней мере не на данном этапе моей жизни. Свободной молодой девушке это просто ни к чему. Меня вполне устраивала моя двухуровневая квартирка на Гранд Авеню в самом центре Лос-Анджелеса. Она имела огромное количество преимуществ: современный многоэтажный тауэр с превосходным расположением, оснащённый всем необходимым для комфортной жизни: от подземного паркинга, спортзала и спа-зоны, до бассейна и теннисных кортов (которые мне, в общем-то, были совсем ни к чему). Но, что самое главное — потрясающим видом, открывавшимся с 28 этажа моей просторной террасы, на которой я обожала скоротать вечерок за бокалом красного вина и какой-нибудь книгой. Я находилась буквально в десяти минутах езды от офиса, да и вообще от всего необходимого. Хотя, жизнь в центре, разумеется, имела и определенные недостатки, но лично меня они не особо тревожили, — мне всегда был по вкусу быстрый и динамичный ритм мегаполиса и я предпочитала оставаться в эпицентре событий, плотно удерживая руку на пульсе.
Нижний уровень моих апартаментов напоминал собой студию — невероятно просторное и прекрасно освещённое зонированое помещение в кремово-кофейных тонах с прихожей, залом, столовой зоной и кухней, выполненное в слегка футуристическом стиле hi-tech, но при этом вовсе не лишенное души. На верхнем уровне находились хозяйская и гостевая спальни, просторная гардеробная и рабочий кабинет. Моя квартира идеально отражала меня, мои ожидания и потребности — высокоорганизованная и современная, сдержанная, но при этом с уместно расставленными яркими акцентами и деталями, придававшими ей неповторимый характер и уют. Всё с толком, по делу и ничего лишнего — точно как я и люблю.
После ночи, проведённой в его огромном, роскошном особняке, я особенно остро ощутила разительное отличие в предпочтениях, привычках и стилях наших жизней, да и не только в стилях — было довольно очевидно, что мы с ним вообще чертовски разные люди. Разумеется, столь творчески одаренный человек, как Майкл, просто не мог быть прагматиком по определению. Да и разница в возрасте, культуре и воспитании так или иначе накладывала определенный отпечаток на образ поведения и мысли. Но, с другой стороны, его жизнь в принципе выходила за рамки нормы и обывательских суждений, так был ли вообще хоть какой-то смысл проводить сомнительные параллели? Мой и его хаос были абсолютно разного рода, и возможно именно поэтому нас так непреодолимо сильно влекло друг к другу. Точно два магнита с противоположными полюсами — сопротивление этому грозило вызвать лишь обратный эффект.
