Устраиваясь поудобнее на огромной и роскошной двуспальной кровати в самом центре комнаты, с бокалом вина и кучей всевозможных снэков, мы стали обсуждать наши кинематографические пристрастия, пытаясь выбрать фильм на вечер, но слово за слово, и разговор неожиданно затянул нас настолько, что мы даже не заметили, как с темы кино перешли на обсуждение любимых актеров и режиссёров. Майкл рассказал мне несколько потрясающе увлекательных историй об опыте работы с некоторыми из них, о его близкой дружбе с Лиз Тейлор и Эдди Мёрфи, о Крисе Такере и других комедиантах. Постепенно выяснилось, что нас с ним связывало не только множество схожих интересов, но и пара-тройка общих знакомых. Меня крайне удивило то, с каким искренним уважением и даже восхищением Майкл отзывался о некоторых из них. Он, так же как и я, очень уважал профессионализм и страсть в работе. Казалось, его увлекало и интересовало абсолютно всё, что происходило вокруг — не только в мире музыки, кино и искусства. Этот человек горел! Он был безумно увлечён самой жизнью как таковой, во всех её проявлениях. И эта страсть была чертовски заразительна! Он безусловно обладал прекрасным вкусом, колоссальным опытом, поразительной глубиной понимания вещей и каким-то исключительным, особым творческим видением.
Мы говорили и говорили, смеялись над всякой ерундой, совсем не замечая, как пролетало время, и спустя пару часов мне начало казаться, что за всю свою жизнь я не встречала человека искреннее, глубже и интереснее, чем он. С абсолютно удивительным, уникальным взглядом на мир, открытым всему новому. В его компании было настолько легко и комфортно, что в какой-то момент я совсем позабыла о том, что должна была играть перед ним какую-то роль. Я просто была собой.
Никогда ранее я не ощущала ничего подобного. Ночью в постели, наедине с мужчиной, который несомненно испытывал ко мне определённые импульсы, но… Я не встречала абсолютно никакого давления и напора, ни единого, даже мимолетного намёка с его стороны. В столь интимной, крайне уединенной обстановке он, казалось, действительно хотел говорить со мной!
К моменту, когда мы с Майклом всё же решили, наконец, посмотреть фильм, я уже абсолютно расслабилась. Подлив в бокал немного вина и поудобнее устроившись на сброшенных в кучу подушках, я терпеливо ожидала, пока он разберётся с техникой и, выключив свет, наконец усядется рядом, нажав кнопку Play. Как только непроглядный мрак комнаты залил голубоватый свет экрана, я скосила взгляд на Майкла и тихонечко улыбнулась.
— А твоя охрана так и будет стоять за дверьми? — спросила я вдруг.
— Тебя это смущает?
— Нет, просто… Представляю, что они там думают, — рассмеялась я.
Майкл забавно потёр кончик носа костяшками пальцев, старательно сдерживая усмешку и искоса глянул на меня хитровато-насмешливым взглядом.
— И что же они думают? — склонив голову, невинным тоном поинтересовался он.
Взглянув на Майкла, я тут же отвела взгляд в сторону и замолчала, осознавая, что по собственной же глупости поставила себя в весьма щекотливую ситуацию. На этот раз моей неловкой растерянностью определённо наслаждался он.
«Что ж, Ками, поздравляю! Это почти как забить в собственные ворота — счёт 1:1».
— Я давно отпустил их, — наконец сжалившись надо мной, снисходительно усмехнулся он. — Так что, мы совсем одни.
Облизнув губы, Майкл на мгновение устрашающе скривил бровь, и в глазах его сверкнула угроза. С недоброй улыбкой он вновь перевёл взгляд на экран телевизора, пока я попыталась тихонько выдохнуть, не выдав всю степень своего напряжения. Тоже мне, ягнёнок безобидный. Я прекрасно вижу, что и он не так уж прост. Что ж, в эти игры могут играть двое…
Отставив на прикроватный столик бокал с вином, я примостилась чуть ближе к нему и, слегка поёрзав на постели, опустила голову на плечо Майкла. Тихонько вздохнув, я ощутила, как он, не отводя взгляда от экрана слегка приобнял меня, проводя кончиками пальцев по моим оголённым плечам. Это было до того очаровательно-невинно и чертовски волнительно, что ко мне вдруг вернулось давным-давно позабытое, утерянное юношеское чувство. Я словно вновь ощутила себя четырнадцатилетней неопытной девчонкой в первых робких объятиях парня. Это было так неожиданно приятно, что я не решалась вздохнуть или лишний раз пошевелиться, лишь бы не разрушить магию этого волшебного момента.
Я искренне, всеми силами старалась сосредоточить внимание на фильме хоть на пару минут, но голова моя была занята абсолютно другими мыслями сейчас. Мне было так спокойно рядом с ним и в то же время так невероятно волнительно, что я едва сдерживала себя, нервно покусывая губы. Не знаю, как ему удавалось, по крайней мере с виду, оставаться таким спокойным, в то время как у меня внутри клокотал вулкан едва сдерживаемых эмоций и чувств. Возможно, дело в том, что я была крайне испорчена, но мне безумно хотелось чего-то чуть более интенсивного и решительного сейчас. Сдвинуться, наконец, с мёртвой точки. Хоть я и не привыкла выступать инициатором или уж тем более давить на мужчин, — у меня, в общем-то, никогда и не возникало в этом особой необходимости. Но в данной ситуации лёгкая провокация или толчок показались мне вполне обоснованными. И, конечно же, я хотела попытаться сделать это не слишком прямолинейно, в своей очаровательно-невинной манере.
— Какие на тебе духи? — не отводя взгляд от экрана спросила я, будто бы невзначай.
Майкл на мгновение задумчиво поморщил лоб.
— Black Orchid от Tom Ford, — улыбнулся он. — Почему ты спрашиваешь?
— Очень приятный запах, — усмехнулась я, чуть приподнявшись на руках и переводя на него робкий взгляд. — Ты знаешь, что один и тот же аромат раскрывает себя по-разному на каждом человеке?
Облизнув растянувшиеся в смущённой улыбке губы, он нерешительно кивнул головой в ответ.
— Можно? — улыбнулась я и, не дожидаясь ответа, склонилась над ним, неторопливо проводя кончиком носа по его шее, шумно втягивая в себя его аромат.
Майкл затаил дыхание и слегка напрягся, замерев на месте недвижимо, но никак не попытался остановить меня. Это был очень интимный жест — быть так близко к нему, в его личном пространстве, вдыхая приятный и волнительный аромат его кожи, позволяя ему ощущать тепло моего дыхания.
Чуть отстранившись, я с улыбкой взглянула на него.
— Восхитительно! — выдохнула я наконец, наслаждаясь его обескураженностью и волнением.
Наши губы в этот момент были так близко, что я могла ощущать сладковато-мятный аромат его дыхания. Мы смотрели прямо друг на друга, и я буквально умоляла его сделать хоть что-то, но он почему-то застыл на месте. И тогда я, примирительно вздохнув, с улыбкой лёгкого разочарования провела кончиками пальцев по его щеке, слегка коснувшись самого уголка его губ своими. Это был невесомый и нежный, едва ощутимый и абсолютно невинный поцелуй, но он заставил его вздрогнуть. И когда я вновь взглянула на Майкла, он решительно потянулся мне навстречу, и его мягкие влажные губы всё же сомкнулись с моими. Он целовал меня с большой осторожностью, словно извиняясь, что вызывало во мне непонятные, слегка смешанные эмоции и чувства. Но ментоловый привкус его губ определённо того стоил. Мне так хотелось распробовать их получше, вдоволь насладиться их сладостью, что я обхватила его нижнюю губу своими, слегка посасывая, а затем провела по ней кончиком языка. В то же мгновение Майкл завёл руку мне за голову и, грубо обхватив мою шею ладонью, с хриплым стоном протолкнул язык в мой рот. Его напускная сдержанность и скромность уступили место решительному желанию, и я наконец могла насладиться им в полной мере, исследуя каждый уголок его рта. Майкл отлично целовался. Его поцелуй был в меру напористым, решительным ровно в нужный момент и невероятно мягким сразу следом. Мне хотелось, чтобы это длилось как можно дольше, но нам обоим необходимо было вздохнуть полной грудью.
Мы разорвали поцелуй так же, как и начали — медленно и неспешно. И в самом конце, когда наши губы едва соприкасались, мы, тяжело дыша, могли ощущать улыбку друг друга.
