– Вы правы. Но я не понимаю, зачем им это было нужно?

– Могу предположить их личную заинтересованность. Так сказать, породили свой домен. А заодно и наш.

– Не совсем понимаю.

– Все очень просто и очень сложно одновременно. Существует, видимо, некая временная петля, породившая их расу. Они ведь не принадлежат к нашему домену. И, что самое интересное, сейчас их не существует.

– Вы правы. Значит, получается, родили сами себя.

– Как-то так. Хотя и странно звучит. – Шульц выпрямился и подогнул ноги под кресло, скрестив их. – Но зачем вы меня все-таки пригласили? Ведь не для того, чтобы сообщить мне о правдивости моей догадки.

– Вы правы, советник. Я хотел бы проконсультироваться с вами по одному вопросу, понимание которого даст мне возможность выстроить дальнейшую работу моего отдела.

– Я весь внимание, господин Зеленский.

– Судя по вашей версии, некая Светлана Бельская, в девичестве Топилина занималась вопросами пространства и разработала некую теорию…

– Простите, но это не моя версия – это факт, зафиксированный в анналах истории. Бельская, окончив физ-мат МГУ, занималась фундаментальными исследованиями, относящимися к топологии пространственно-временного континуума и создала поразительно стройную теорию о множественности пространств и взаимодействию их отражений. Это было просто невозможно сделать при их уровне науки. Естественным было бы предположить, что ей кто-то в этом посодействовал. Причем основательно.

– Допустим. А что вы можете предположить относительно следующего: носитель передан лицу, не имеющему никакого отношения к этой самой Бельской.

– В каком смысле? – смешался советник.

– В самом прямом, господин Шульц. Этот человек не является даже родственником Бельской, то есть пока еще Топилиной. К тому же лет на двадцать старше ее.

– Ничего не понимаю, – развел руками советник.

– Вот и мы тоже. Но хотели бы понять.

– Они незнакомы?

– Посредственно. Живут в одном дворе, но в разных домах. Кстати, чудики, похоже, приложили немало усилий, сводя их вместе. Да и то встреча была мимолетной.

– Эолльцы ничего просто так не делают, – Щульц задумчиво потер подбородок.

– Мы тоже так решили. Вы хорошо знакомы с историей того периода. Скажите, вам нигде не встречалась фамилия Молчанов. Евгений Максимович Молчанов.

– Увы. Впервые слышу об этом человеке. Но какое это имеет значение? Главное, носитель уже на Земле.

– Большое, господин Шульц. И даже очень. Дело в том, что за ним идет охота.

– Охота? Я не совсем понимаю, – Шульц поерзал в кресле с видом, будто охота велась за ним самим.

– На восемьдесят третьем уровне сейчас ожидает допроса так называемый «хамелеон». Вы знаете, кто это?

– Мне знакомо это жаргонное понятие, применительно к вашей деятельности.

– Прекрасно. Так вот, этот «хамелеон» выслеживал владельца носителя и пытался завладеть им. В смысле, носителем.

– Ему это удалось?

– Разумеется, нет. Но я не понимаю, почему носитель передан Молчанову.

– Объяснение может быть достаточно простым и логичным. Эолльцы переключают внимание тех же «хамелеонов», подозревая об их существовании и отвлекая их от главного действующего лица. В ближайшем обозримом будущем они устроят небольшую интригу, в ходе которой носитель перекочует от этого самого Молчанова к нужному человеку. Причем, надо полагать, незаметно. Вы же сами говорили, будто Эолльцы уже устроили какую-то там встречу Бельской с Молчановым.

– Ваше предположение кажется вполне логичным. Возможно, именно так и обстоит дело… – Зеленский задумчиво потер лоб. – Ну что ж, советник, спасибо вам за помощь.

Зеленский поднялся, опираясь на стол кончиками пальцев.

– Всегда рад помочь, комиссар. – Шульц выбрался из кресла и, чуть склонив голову, покинул кабинет.

Когда кабинет зарастил дверь за его спиной, Зеленский вышел из-за стола, налил себе стакан березового фреша и побродил в раздумье по кабинету.

Внешне все вроде бы выглядело логично. И даже вполне. Чудики действительно могли предполагать постороннее вмешательство, способное помешать осуществлению их планов.

Оставался нерешенным один вопрос: откуда «хамелеон» узнал о том, что носитель находится на Земле у конкретного человека и передан ему в конкретное время.

Налицо была наводка.

У Зеленского неприятно засосало под ложечкой. Странные сбои у Витольда, задержки с анализом оперативной информации. Техник Семенович, запоздало передавший информацию Витольду об обнаружении носителя. Хотя «хамелеон» объявился чуть раньше…Но уши явно растут из группы Витольда. И нехорошие, прямо скажем, уши.

Зеленский вызвал начальника внутренней безопасности Координационного центра.

– Демин слушает.

– Вениамин, обеспечь срочную проверку группы двадцать три – один. Похоже, «крот». Вероятно, кто-то из технарей. Запроси от моего имени информацию у Карпенко – он сейчас трясет «хамелеона». Информация, я думаю, окажется тебе полезной.

– Понял, Виктор Степанович. Сделаем.

«Ох, не вовремя все это. Совсем не вовремя…» – подумал Зеленский, стоя у окна и всматриваясь в серую, мутную даль.

– Центр – Альфе-два.

– Альфа-два. Кудряшин.

– Алексей, что-нибудь прояснилось с таинственными эфэсбэшниками?

– Ничего! Мои ребята их потеряли.

– Как так?

– Те двое просто растворились во дворах.

– Так не бывает, Алексей. У тебя же там профи!

– Оказывается, бывает. Сами репу чешем.

– Предположения, кто это был, есть?

– Даже не представляю, но что не наши и не эфэсбэшники – это сто процентов.

– Идиотизм какой-то.

– Успокаивает одно: по крайней мере, они на нашей стороне.

– А меня это ничуть не успокаивает, и даже наоборот. Возможно, они преследуют какие-то свои цели, не имеющие ничего общего с нашими, а мы ничего о них не знаем.

– Узнаем, Виктор, будь спокоен!

– Вот когда узнаете, тогда и успокоюсь. Работайте. Отбой связи.

Евгений вернулся домой поздно, около одиннадцати ночи.

Не включая в квартире свет, быстро разделся и забрался в холодную, чуть влажную постель. Поежился, кутаясь в одеяло.

Несмотря на усталость и количество выпитого «за знакомство и здравие братьев меньших», сон долго не шел. В памяти сами собой всплывали отрывки проведенного с Еленой вечера.

Девушка оказалась довольно милой и добродушной особой. Воспоминания о ней согревали Евгению душу. Но была и ложка дегтя. Даже не ложка, а ложечка, можно сказать…

Поначалу, когда Евгений, сверкая улыбкой, только появился на пороге ее квартиры, Елена отнеслась к нему очень настороженно и была немногословной. Потом долго отказывалась принять пакет, принесенный Евгением, так что Евгению самому пришлось выложить все на кухонный стол, застеленный чистой, новенькой скатертью из отреза клеенки с листочками и божьими коровками.

В конце концов Елена сдалась, достала тарелочки, выставила на стол пару рюмок и принялась за нехитрую сервировку. Судя по ее зажатости, она ощущала себя не в своей тарелке, принимая в своем доме постороннего незнакомого мужчину.

Дети же, наоборот, с восторгом восприняли приход незнакомого дяди, да еще принесшего с собой столько вкусностей.

Алешка, лишенный мужского общения, бесцеремонно забрался на колени к Евгению и, блестя любопытными глазенками, завалил того кучей вопросов, попутно уплетая салат и колбасу.

Вопросы в большинстве своем были по-детски наивными, но Евгений старательно отвечал на них, отчего вскоре неимоверно устал и даже взмок. Чего нельзя было сказать о мальчишке – тот казался неутомимым.

Девочка, напротив, была слишком сдержанной, молчаливой и серьезной для своего возраста. Она, сама того не замечая, старалась подражать поведению матери – Евгению это сразу бросилось в глаза.