Пит опустился на скамейку под деревом и закрыл лицо руками. Ему уже целых двенадцать лет, вместо того, чтобы притворяться, как маленький, нужно было просто поговорить с опекуном и принять, когда он сказал бы, что они уже не будут одной семьёй. А теперь Тони злился на него, и они уже не смогут нормально поговорить. Опекун ещё ни разу за всё время не злился на него, но от других Питер слышал, что Старк неудержим в гневе, и думал, что он поступит как его, Пита, родители: запрёт на пару дней где-нибудь или отправит из дома несколько часов ходить по улице и думать над своим поведением. Впрочем, по улице он уже ходил и уже думал над тем, что сделал.
Громко гавкнув, мимо пробежала собака. Питер сначала испугался, а потом увидел, что она подбежала к парню, который направился в противоположную от него сторону, а собака радостно прыгала вокруг хозяина.
Пит подумал, что будет, если Тони его найдёт. Что он вообще сделает, когда поймёт, что подопечный попросту сбежал? Будет ли просить полицейских его найти или с облегчением вздохнёт, обрадованный тем, что теперь больше времени может посвятить Рири? В последнее очень не хотелось верить, Питер хотел, чтобы их разговор о его проступке состоялся, хотел всё ещё что-то значить для Старка, даже если совсем немного.
Пит не знал, сколько просидел в парке, он словно прирос к скамейке, как её часть, и так же, как и она, безмолвно мок под дождём, практически не двигаясь. Он словно оцепенел, углубившись в свои мысли и воспоминания и не реагируя ни на что. Он не знал, сколько прошло времени, он просто сидел, он существовал, но было ли кому до этого дело – он не знал.
– Не страшно одному?
Питер подпрыгнул от неожиданности и в страхе посмотрел на мужчину. Через несколько секунд, проморгавшись и сфокусировавшись наконец на фигуре перед собой, мальчик понял, почему голос показался ему знакомым: перед ним стоял Энтони Старк. Губы Питера непроизвольно задрожали, и он опустил голову.
– Пошли, – Тони вздохнул и сделал шаг в сторону, но подопечный остался недвижим. – Питер.
Ребёнок вздрогнул и медленно сполз со скамейки. Пока он нерешительно подходил к опекуну, тот успел разглядеть испачкавшуюся одежду. Тони перепугался до полусмерти и мягко положил руку на его плечо, он сразу вздрогнул и остановился.
– Где-нибудь болит?
Пит отрицательно помотал головой, всё ещё не смотря на опекуна.
– Тебя не трогали? Не били, не просили что-нибудь?
Мальчик снова покачал головой.
– Что ты делал всё это время? – подопечный не ответил, и Тони добавил требования в голос: – Питер.
– П-прос-сто сид-дел на скам-мейке. Один.
Старк снова вздохнул и мягко подтолкнул его в нужном направлении. На этот раз Питер послушался и зашагал туда, куда направляла его рука опекуна, продолжавшая лежать на его плече. Тони второй рукой напечатал в телефоне заметку, что к жучкам на всю одежду ребёнка нужно добавить микро-устройства, считывающие жизненные показатели. Да, пришлось бы снова перерыть всю одежду Питера, от носков и перчаток до зимних курток, но зато насколько спокойнее Тони будет, если он сразу будет знать, что с ребёнком.
Питер послушно сел в машину и обхватил себя руками, дрожа от холода. Только сейчас он понял, как закоченел. Старк незаметно включил обогрев салона и задних сидений, уже строя предположения, чем для подопечного закончится долгое сидение под дождём и на холодном ветру. Они ехали в полном молчании, каждый думая о своём варианте развития событий и не зная, как себя поведёт другой.
Молчали и тогда, когда поднимались в лифте на свой этаж. Тони видел, что ребёнок уже не дрожит, но знал, что ему необходимо тепло. Он удивлялся, что Питер ещё не разрыдался, и предполагал, что дело здесь сложнее, чем он думал несколько часов назад.
Они разулись, проходя в жилое крыло этажа, но Питер вдруг остановился. Опекун понял, что он не знает, что ему дозволено делать – таким же замкнутым Пит был в первый день появления здесь. Старк мягко подтолкнул его к душевой зоне, велел снять грязную одежду, быстро смыть грязь и ждать его.
Тони корил себя за то, что не поговорил сразу, что оставил своего подопечного на несколько часов, малодушно полагая, что это позволит им обоим успокоиться и не наделать глупостей. Если уж Питер стал настолько замкнутым, значит, он решил что-то плохое, а это его, Тони, прямая вина.
Переодевшись в домашнюю одежду, Старк забежал в комнату Пита за парой вещей и вернулся к душевой зоне. Он прошёл между шестью кабинками и постучался в ту, которая была заперта. Щёлкнул замок, и завёрнутый в полотенце Питер открыл дверь. Тони заметил, что его глаза красные, и молча протянул ему сухие футболку и бельё. Мальчик на несколько минут скрылся за дверцей кабинки, а потом вышел, смотря в пол.
Питер показался Старку таким маленьким, что его захотелось крепко обнять и просто сесть смотреть с ним мультфильмы. Тони поднял ребёнка на руки и понёс его в его спальню. Он не знал, с чего стоит начать разговор, и пока держался версии строгого отца. У него были сложные отношения со своим отцом, и будь сейчас он на месте Питера, Говард давно бы сильно выпорол его и поставил в угол.
Когда они наконец оказались в спальне ребёнка, Старк запер дверь и сел на кровать, посадив Пита себе на колени. Тот выглядел виноватым, но не решался начать говорить, то ли от страха, то ли ещё почему-то.
– Мне очень неприятно, Питер, что ты притворялся и лгал, – начал наконец Тони. Тот сжался, но молчал. Опекун продолжил: – И мне придётся тебя отшлёпать в качестве наказания за это.
Питер закусил губу и кивнул. Старку совсем не нравилось, с каким смирением тот принимает наказание, он надеялся разговорить ребёнка, но всё-таки положил его на свои колени, проверив, что подопечный не упадёт, чуть задрал футболку и немного приспустил его бельё. Питер лишь вцепился в его штанину. Тони нанёс первый шлепок, совсем слабо. Это ужас – как он может шлёпать своего ребёнка? Но ему пришлось продолжить.
– Мне нужно было показать всё Рири, в Ваканде другие технологии, всё устроено иначе, взрыв, пожар или чёрная дыра здесь мне не нужны, эта долгая «экскурсия» была необходима в целях безопасности. Из-за того, что ты притворялся, мы выбились из графика, и мне пришлось задержаться, а это отняло наше с тобой совместное время, ты понимаешь?
Питер кивнул и вздрогнул, получив более сильный шлепок.
– А побег? Питер, я не понимаю, ты так сильно боялся этого разговора, что решил сбежать? Но сейчас ты, кажется, понимаешь, что нам необходимо поговорить. Если тебе нужно было побыть одному и всё обдумать, ты мог остаться здесь.
Мальчик всхлипнул и пробурчал что-то непонятное. Тони остановился и положил ладонь ему на поясницу.
– Повтори громче, пожалуйста.
– Я дос-доставил ст-только пробле-ем. Л-луч-ше меня бы убило н-на этом… – сильный шлепок прервал его и заставил вскрикнуть.
– Ну-ка не смей так говорить! Даже думать о таком не смей! – грозно повысил голос Тони и действительно сильно отшлёпал подопечного. Его пугала до дрожи мысль о том, что Питер в самом деле думает то, что сказал.
– Ты дорог мне, Пит, не думай, что… Никогда не думай о таком… Я не переживу, если ты… Лучше объясни, почему ты решил притворяться.
– Я… я… – Питер заикался от слёз и шлепков, которые всё ещё получал. – Я прос-сто х-хот-тел пров-вести с тоб-тобой поб-больше врем-мени, п-перед тем к-как мы расстанем-ся.
Ладонь опекуна замерла над самой кожей.
– Объясни, – тихо попросил Старк, подавляя дрожь и мягко опуская ладонь на поясницу подопечного.
– Теперь для те-тебя важнее Рири, – утирая слёзы, сказал Питер, – ты п-постоянно с ней, на мен-ня времени нет. Я просто х-хотел снова почувствовать, что м-мы семья, хотел почувствовать, ч-что всё ещё нужен, прежде, чем м-мы расстанемся, и ты займёшься др-другими. Я… побег – это ведь лог-гичный конец, тебе ведь теп-перь всё равно, что будет с-с-со мной.
Он вскрикнул, получив особенно сильный шлепок, и заплакал в голос, утыкаясь лицом в подушку. Вот и всё. Сейчас Тони скажет, что хорошо, что он всё понял, и теперь может спокойно уходить. Только вот почему он тогда говорил, что не переживёт, если Питер умрёт? К своему удивлению, Питер вдруг почувствовал нежные поглаживания по спине и голове.
