— То, что ей тяжело открываться людям, не значит, что это хорошо. И то, что мы должны это поддерживать, — заметил Джунхо.

Инсу на секунду растянул губы в подобие улыбки, будто поддерживая их намерения. А затем встал с дивана, перевернул бейсболку козырьком назад и вышел.

— Он всю ночь чистил сеть от хейтов, — сказал Джунхо Боми со вздохом.

— О.

Боми виновато поморщилась и посмотрела на дверь.

Минут через пять дверь открылась, и Боми с надеждой на нее посмотрела, ожидая возвращения Инсу. Но вернулся учитель Мун.

— Так, дети, — сказал пожилой мужчина, — вам, пожалуй, пора.

На вопросительные взгляды Джунхо и Боми, он лишь указал на их телефоны и, чтобы было еще очевидней, постучал ногтем по экрану своего.

«Интервью с женщиной, вырастившей айдола».

— Дерьмо, — сквозь зубы сказал Джунхо.

— Поехали домой, — Боми схватила сумку и поспешила к выходу, на ходу кланяясь и с извинением улыбаясь пожилому мужчине. Тот лишь понимающе покачал головой, рукой поторапливая их.

Йеджи весь день боролась с желанием залезть в сеть. Телефон был надежно спрятан в недрах сумки и поставлен на виброрежим. Но теперь ей нужно было завести будильник, и рука предательски дрожала, а палец застыл над иконкой приложения. Секунда, чтобы собраться. Включила будильник. Она почти отложила телефон, когда пришло сообщение с незнакомого номера.

Две мысли опередили ужас от прочитанного заголовка статьи, чей скриншот был приложен в сообщении. Почему она открыла сообщение с незнакомого номера. И почему она так легко позволяет собой манипулировать.

Могло ли сердце стучать еще громче и биться еще быстрее, пока она загружала нужную статью. Заголовок кричал. И был бессмысленен по отношению к содержанию. То, что нужно, чтобы зацепить читателя, остальное неважно. Знакомое, но постаревшее лицо улыбалось с экрана. Она не видела Чон Дохва с тринадцати лет. С пятого декабря, когда она за локоть ее втащила в кабинет заведующей приюта, как собаку за поводок. Ни следа счастливой жизни, что она хотела получить, избавившись от Йеджи. Девушка усмехнулась и пролистала дальше.

Палец замер на скане старой фотографии. Она не помнила, чтобы они фотографировались в тот день. Ей было семь лет, когда родилась Чон Бора. Загадка природы. У пары может много лет не получаться завести ребенка, но стоит взять приемного, как природа награжает собственным.

Она помнила, как смотрела на этот крошечный кричащий кулек и испытывала только тревогу. На этой фотографии девочка в школьной форме, стоящая с боку и чуть дальше основной линии, будто знала, что это начало конца. Ни улыбки, ни радости, что светились на лицах у мужчины и женщины, вдвоем держащих конверт с ребенком, чудом не уронив.

Шесть лет жизни в упреках и лишении стерли воспоминания о том единсвенном благополучном годе, что она провела с приемными родителями. Второй ребенок, потеря работы Чон Дохва, брак на грани развода, постоянные скандалы и несносный характер родной дочери. Бора будто чувствовала, что она занимает ее законное место. И каждый раз начинала громче голосить, стоило ей войти во время капризов в комнату, каждый раз, будто нарочно, заболевала, стоило Йеджи лишь раз чихнуть. Йеджи все больше и больше проводила времени вне дома.

Кража косметики была не единственной. Но на ней ее поймали. До приемных родителей даже не смогли дозвониться, и она сидела в участке, пока не приехала ее учительница. Информация быстро разнеслась по всей школе. И именно это больше всего взбесило Чон Дохва. Сложно было не видеть правду, когда ты не даешь карманных денег, а ребенок существует в школе, где платно все — от еды до поездок. Ее это устраивало. Иногда она даже ловила на себе испытывающий взгляд, Чон Дохва изучала ее, будто пыталась понять, откуда такая изворотливость. Устраивало, пока об этом не узнали другие.

В этой статье она повторила свой спекталь женщины, что не заметила, какой порочный ребенок растет в ее семье. Как она дурно влияет на воспитание и здоровье ее слабой родной дочери. Была и фотография Бора. Сильно здоровее она выглядеть не стала. Ей почти тринадцать лет, может, быть поэтому. Подростковые прыщи почти не оставили чистого участка кожи на лице. И она почти видела, как та перед съемкой сняла бигудь с челки. Она совсем некрасива. Из нее бы она точно не смогла вырастить айдола. Как это сделала с Йеджи.

Да, можно эту заслугу приписать и ей. Если бы она осталось той плаксой, что сидела на крыльце приюта и ждала бабушку, то сдалась бы в первый год стажировки. Злость и обида появились именно в этой семье. И они довели ее до сюда.

— Йеджиии, — дверь открылась и на пороге застыла Боми, которая смотрела на ее телефон в руках, будто на бомбу. — Ты уже видела…

Йеджи отложила телефон и легла. Боми прошла к своей кровати и села на краешек. Она бы села и к Йеджи, но нарушать ее личное пространство было всегда непредсказуемым мероприятием.

— Йеджи, мне очень жаль, — начала она снова. — Этой статье никто не поверит. Она только ее унижает.

— Все в порядке, онни, — ровно сказала Йеджи и повернулась лицом к стене.

— Эту статью просто разнесли в комментариях…

— Все в порядке.

Когда им приходилось сниматься для рекламы известного бренда, то это было больше похоже на выкуп, чем на сотрудничесво. Они мерились именами, и Rotless проигрывали. Агентство принимали невыгодные условия, и продавали узнаваемые лица для рекламы.

Переговоры о сотрудничестве с популярным брендом молодежной косметики шли давно. И вначале презенты с пробной продукцией вызывали у Йеджи предвкушение успешной коллаборации. Теперь же, за час до отъезда на съемочную площадку, она крутила в руках тушь и думала, что это очень некстати.

— Мы сможем покататься? — спросил Сонджэ Семи.

— Не думаю, что это хорошая идея, — менеджер нервничала. Она очень жалела, что на эту важную съемку отправили главного менеджера Чана, а, соответственно, и ее. — Давайте сегодня максимально спокойно и аккуратно поработаем.

— Конечно, нуна, — пообещал ей Джунхо, а сам бросил предупреждающий взгляд на младшего. — Мы будем аккуратны.

Когда они приехали, то увидели, что у них при желании было бы много время для аттракционов. Потому что съемочная площадка в парке развлечений была еще не готова. Но не было привычной суеты и хаоса, когда все сроки сорваны и дедлайны нарушены. Стафф с той стороны, будто раньше ушел на обед. Сидели на ящиках с оборудованием, спокойно разговаривали и лениво встречали подъезжающую машину с сегодняшними звездами съемки.

Пока Семи узнавала ситуацию, сопровождающий стафф сам позаботился, чтобы оградить мемберов от уже не мягко паляшего солнца. Тент натянуть не успели, поэтому несколько человек были вынуждены держать зонты над ребятами. Которым только и оставалось, что сесть прямо на платформу горки с мертвой петлей.

Ребята закипали только от одного взгляда на то, как бедной Семи приходилось бегать от фургончика к фургончику, чтобы прояснить ситуацию. Она набирала номер за номером на телефоне и с переживанием смотрела на айдолов. Инсу первым не выдержал мучения стаффа и отобрал у них черные зонты, которые просто воткнул в ограждение горки. Небольшой, но козырек все же получился. Освободившись от этой задачи парни из стаффа принесли им сумку-холодильник с напитками, а сами поспешили помогать собирать тент. Сотрудники косметической компании, очевидно, были больше осведомлены, поэтому не спешили помогать, даже когда Семи один раз позволила себе перейти на крик.

Спустя час съемки так и не начались. А мемберы уже внутри собранной палатки встретили подъехавшего менеджера Чана. Тот только бросил на них короткий взгляд и, не найдя здесь своей помощницы, крикнул:

— Чжу Семи! Чжу Семи! Да где же она?! — не прождав и секунды, ругался он.

Когда взмыленная девушка подбежала к начальнику, то почти одновременно она склонилась в поклоне почти пополам, дала указание стфафу раскрыть над главным менеджером зонт и с опаской позволила себе отозвать его подальше от палатки мемберов.