Не тратя времени на объяснения, Инсу параллельно показал автоматическую накрутку страниц, где новость о Йеджи преподносили с положительной стороны: накручивались хэштеги в защиту их одногруппницы, увеличивались комментарии, которые топили хейтеров.

— Обалдеть! Ты развернул настоящую войну! Так держать! Файтинг (37)! — Сонджэ уже довольно приплясывал позади невозмутимого Инсу.

— Ты определенно не тем занимаешься. Программистом или хакером ты бы заработал намного больше, — теперь уже Джунхо был более уверен в завтрашнем дне.

— Программистом он бы не получил любовь Тилландс.

Во сколько легла Йеджи, Боми не знала. Утром ванная была свободна, а Йеджи лежала прямо, вытянув руки по бокам, как кукла.

Всю дорогу до машины Боми следовала за Йеджи. И не потому, что та сама не могла дойти, просто старшая девушка двигалась на шаг позади, с беспокойством удерживая взгляд на макнэ. Что ожидать — она не знала, но и как подступиться ближе тоже не понимала. Все знакомые ей с Сонджэ приемы тут не срабатывали, хотя она всегда считала их похожими. Йеджи закрылась в своей раковине. Стоило просигналить будильнику, она тут же ровно села в кровати. Учитывая сложность ее обычных пробуждений, Боми заподозрила, что девушка и не спала вовсе, а просто лежала с закрытыми глазами. Она могла. Делать вид, что спит, что слушает музыку — она умела мастерски.

Чаще всего перед отъездом они собирались в общежитии у парней, либо чтобы успеть перекусить, либо чтобы взять что-то с собой из перекуса в дорогу. Но не сегодня. Йеджи собиралась ровно столько, чтобы выйти сразу на парковку, стоило им получить уведомление, что машина прибыла. По пути они встретили менеджера Чхве, он был в потрепанном состоянии, то ли потому, что сегодня была вовсе не его смена, то ли потому, что разгребал вчерашние новости. Боми была рада, что он поменялся сменами. Она была уверена, что он это сделал по своей инициативе. И была уверена, что любой другой с радостью забыл бы о их проблемах в чужую смену. Не Семи, конечно, она была тоже заботливой, но сегодня от нее было бы мало пользы. Другое дело — спокойствие и решительность, которая исходит от их любимого менеджера.

— Вы уже идете? — он резко остановился, чуть не пройдя мимо них. — Где парни?

— Мм, у себя. Наверное.

Боми посмотрела на Йеджи. Чхве Мин-ён посмотрел на Йеджи. Одна Йеджи смотрела в никуда.

— Кхм, давайте я вас провожу. У здания репортеры.

Всего пару раз репортерам удавалось проникнуть на подземную парковку. Но раньше не было и такого инфоповода. Закрыв их в машине, менеджер ушел за парнями. Ребята пришли подозрительно быстро, видимо, удивленные, что девушки уже ждут в машине.

На самом деле Джунхо готовился утром к бою. Истерика, бойкот, агрессия — все реакции девушек, которыми пугают парней массмедиа. Но не того, что она покорно и пугающе спокойно будет сидеть в машине, готовая двигаться по расписанию дня. И очень неподвижно. Это выглядело так, будто будут еще большие проблемы.

Стоило машине выехать за ворота, как окна, будто мошки, облепили папарации. Машина вынуждена была двигаться медленно, и мемберы были вынуждены следить, как по тонированному стеклу скользят руки, стучат и даже суют камеры и микрофоны, словно пытаясь привлечь внимание рыбок в аквариуме.

Сегодня они снимали тизер в честь дня рождения фанклуба. Выбросы должны быть каждый день с этой недели. И такое опоздание в графике было неожиданно для их стратегического отдела. А сейчас и очень неудачно. Но хотя бы это была своя площадка.

Пусть на ней и царила напряженность, но только лишь из беспокойства.

Боми, Джунхо и Сонджэ то обходили Йеджи стороной, то шли по касательной. В них сталкивалось желание высказать соучастие и страх задеть личное пространство. Один только Инсу с виду не испытывал никаких противоречий. Он был неизменен. Его участие отражалось в неучастии.

Всю съемку Йеджи не прикасалась к телефону, а остальные это делали так, чтобы она это не видела.

Сонджэ не всегда удавалось скрыть эмоции от прочитанного, пару раз он почти подлетал к Инсу и почти из-под полы показывал ему экран. А Инсу лишь отпихивал его. В такие моменты Боми очень хотелось дать по лбу своему брату-чурбану. Но ей и самой сложно было удержать все мысли и вопросы при себе.

История набирала оборот. Если вчерашняя новость больше вызывала у нетизенов сочувствие и недоумение о того, как можно было вернуть ребенка обратно в приют. То сегодня СМИ в ответ на акцию протеста от Тилландс поворачивали эту новость по-другому. Рекой полились истории людей, которые рассказывали, что в приют возвращают чаще всего только асоциальных детей, сложных и неуправляемых. В защиту приемной матери поднялись те, кто говорил, что она должна была в первую очередь защитить родную дочь. Усложнялось еще и тем, что Йеджи не удочеряли официально, а забирали под опеку. Что почему-то в случае отказа считалось более человечным. Временный присмотр. Она просто помогала государству в поддержке сирот.

Боми так долго смотрела на Йеджи, что та обернулась. Йеджи не посмотрела на Боми, легкий поворт, будто хотела посмотреть, за что зацепилась. Также ровно она вернулась в прежнее положение, покручивая в руках стакан с чаем. Боми было легко представить Йеджи тринадцатилетней. Она и сейчас иногда очень похожа на девочку-подростка. Очень колючего подростка. Почему же никто не задается в этих статьях вопросом, что ощущает ребенок, когда его возвращают обратно?

У них в приюте дети делились по рейтингу: неудачники и счастливчики. Плохо, если тебя не берут и не рассматривают для усыновления. Такие, как они с Сонджэ — комплект никому не нужен. Или слишком взрослые. Но еще хуже, если от тебя отказались повторно. Такое непонятно даже детям в приюте. Их цель — это понравится дядям и тетям, что приходят на них посмотреть. Если тебя взяли, а потом вернули — ты все испортил. Ни один ребенок в их приюте не винил взрослых, все всегда считали, что они виноваты сами. Они слишком больные, они плохо себя вели, они некрасивые… Сегодня она понимала, почему Йеджи никогда не рассказывала об этом. Они все молчали. Но ей было очень жаль, что она не рассказала.

После съемок у Йеджи и Сонджэ должно было быть занятие вокалом. Когда Боми направлялась ко второй машине, которая отвезла бы рэп-лайн в общежитие, ее поймал менеджер Чхве.

— Планы поменялись. Сегодня занятия с Мун Шином.

Боми лишь кивнула и повернулась, чтобы пойти в сторону другой машины. Сзади медленно шла Йеджи. Боми повернулась и увидела, как Чхве Мин-ён остановился около нее. Йеджи без удивления тоже сменила направление и, не глядя на одногруппницу, села в машину, что направлялась в общежитие.

Толком никакого занятия не получилось. Учитель Мун, видимо, махнул рукой, потому что ушел на получасовый перерыв и так и не вернулся. Боми подошла к окну. Через щель в жалюзях она видела этот «митинг» с камерами, что дежурил у агентства. Джунхо крутился на стуле перед компьютером и лениво переключал биты. Инсу растянулся на диване. Колени почти вровень с плечами, бейсболка, которая удерживала отросшие волосы, вернулась в положение козырьком вперед.

— Какой она была, когда вернулась в приют? — неуверенно спросила Боми и закусила губу.

Инсу отреагировал не сразу. Он перевел на нее взгляд, как он один умеет. Ни на дюйм не меняя положения ни головы, ни тела. Только смена фокуса взгляда.

— Посплетничать хочешь?

— Инсу, — одернул его Джунхо. Он повернулся и бросил на парня тревожный взгляд, затем перевел его на Боми.

— Нет, конечно, нет.

— Мы все переживаем, — вступился Джунхо.

— Она не была ни бодра, ни весела. Поможет, хён? — фокус сместился на парня. Его нисколько не задели их обиженные лица.

— С твоей стороны не помешало бы побольше участия, — уже холодно сказала Боми.

— Боми-щи, — Джунхо начал останавливать ее.

— Какое же? Лезть с расспросами, как вы любите? — Инсу, наконец, отреагировал на разговор и приподнял брови. — Сколько вы ее знаете? Пора уже понять, что лезть ей в душу не стоит.